Страница 25 из 28
Пословицы абстрактны. А их конкретное воплощение зачастую оказывается далеким от начального смысла.
Человек несколько раз по заданной формуле повторяет фразу, смысл которой очень прост: «Мне не больно». Затем ему прокалывают мышцу иглой. И оказывается, что испытуемому действительно не больно.
Удивительно, но факт. Научный факт, апробированный медицинскими авторитетами.
Как же это все-таки происходит? Как организм запоминает настойчиво повторяемый «урок» обезболивания? Ответ на эти вопросы ищет в Карагандинском медицинском институте профессор А. М. Свядощ.
Одновременно с самовнушенной анестезией исследуется, например, способность человека повышать или понижать температуру кожи отдельных частей тела на несколько градусов. Вообразите: температура подмышкой – 36,6°, а кожи кисти 40,2°. И достигается такой результат исключительно настойчивым «научающим организм» повторением словесных формул, запоминанием определенного принципа.
Опыты А. М. Свядоща и его сотрудников свидетельствуют о колоссальных, неведомых возможностях человеческого организма, связанных с запоминанием тех или иных «уроков». И последующим влиянием запомненного на жизненные функции.
Согласитесь, что весьма заманчиво научиться использовать такие резервы в лечебных, медицинских целях. Оказалось, что задача это вполне реальная, разрешимая при помощи специальной аутогенной тренировки. Многие приемы ее заимствованы у индийских йогов, однако лишены той мистической основы, на которую опирается учение о йоге.
При этом методе человек по 2–3 раза в день » течение 3–5 минут повторяет мысленно определенные словесные формулы. Он обучается вызывать у себя состояние релаксации – расслабления мышечного тонуса. Как показало изучение биотоков мозга, релаксация сопровождается развитием состояния, промежуточного между сном и бодрствованием. Во время таких состояний словесное внушение может приобрести особую силу воздействия. Неизмеримо большую, нежели при обычном запоминании слов и понятий.
Благодаря многократности повторения словесных формул в состоянии релаксации как бы прокладывается путь для внушенных представлений от центров памяти к регулирующим центрам организма. В результате появляется возможность влиять запомненным словом на такие биологические процессы, которые обычно не поддаются контролю сознания.
Эмоция страха и сердечно-сосудистые заболевания, вредная привычка к курению и заикание – вот несколько наугад выбранных явлений, на которые можно оказать положительное влияние аутогенной тренировкой. Правда, пока это лишь поисковые исследования. Но они, безусловно, доказывают, что в будущем человеческая память, способность влиять на биологические процессы запоминанием тех или иных формул может стать очень действенным фактором в медицине.
Сейчас под Москвой в Тушино создан Институт комплексного изучения памяти.
Здесь поставлены интереснейшие опыты, которые помогут разгадать тайну памяти. Вот, например, эксперименты над плоскими червями, планариями.
Их можно обучить реагировать на свет. Если же затем «обученного» червя разрезать на две части, то у «задней» половинки планария «мозг» образуется заново. И самое поразительное – это новый «мозг» будет уже «обученным». Более того, если «необученный» червь съест своего «обученного» сородича, у него будет проявляться такой же условный рефлекс, какой был выработан у его жертвы.
Если при пожирании к планариям «канибалам» переходит рибонуклеиновая кислота, хранящая в мозгу жертвы запомненный урок, тогда все объясняется довольно просто: именно это вещество некоторые ученые считают «субстратом памяти». Но оказалось, что фермент рибонуклеаза, разрушающий рибонуклеиновую кислоту, не разрушает память. Правда, в присутствии этого фермента планарии «забывают» все, чему их учили. Однако как только рибонуклеаза перестает действовать, черви сразу же вспоминают «урок».
Значит, рибонуклеиновая кислота, без которой нельзя ничего запомнить наново и ничего нельзя вспомнить, действительно очень важна для памяти. Но является ли она «веществом памяти» или это всего лишь одно из звеньев сложнейшего механизма запоминания – об этом можно пока только строить догадки.
Тут-то мы и подходим к святая святых современной биологии – исследованию химических процессов памяти.
Чтобы познакомиться с этой проблемой поближе, нужно отправиться в Тбилиси, в Институт физиологии АН Грузинской ССР, где работает академик Иван Соломонович Бериташвили.
– Прежде всего строгость эксперимента, – говорит Иван Соломонович, – иначе в нашем деле ничего не получится. Ведь был же анекдотический случай, когда с самым серьезным видом говорилось о том, что краткосрочная память собаки на звук не больше 6–8 минут, как у кошки.
Может показаться странным, что десятку минут в памяти собаки уделяется так много внимания. Но этот вопрос принципиально важный: как долго существует память на единичный раздражитель? Именно на единичный, изолированый сигнал, ибо, как считает И. С. Бериташвили, единичный сигнал заставляет работать механизм краткосрочной памяти. Память эта может быть развита за счет многократных повторений опыта. Но запомненное никогда не передается на другой день. Память же о нескольких раздражителях, например, о стуке миски и запахе пищи, память долгосрочная, может существовать несколько суток и даже месяцев. Причина столь длительного запоминания лежит в изменении структуры молекулы белка – такова точка зрения грузинских физиологов.
Есть проблемы, о которых нельзя буквально слова сказать без того, чтобы не попасть в гущу дискуссий. Память – одна из таких проблем, а проблема преобразования белка – едва ли не самый спорный ее пункт.
Американский профессор Ру, отвечая на вопрос – каких взглядов он придерживается на этот счет, неопределенно признался: «Здесь еще ничего не доказано». Шведский ученый Хиден считает, что процесс запоминания обусловлен изменением структуры молекул нуклеиновых кислот и в конечном итоге – изменением состава белка. Причем каждый запомненный образ, каждая запомненная ситуация создают свои, характерные изменения структуры молекул.
Академик Бериташвили тоже считает, что химические процессы, связанные с запоминанием, изменяют строение белка. Однако любая ситуация, любое запомненное явление вызывают определенное изменение белковой структуры. Роль такого преобразованного белка сводится к облегчению взаимодействия нервных клеток, связанных с запоминанием данного образа. Будь иначе, говорит И. С. Бериташвили, как бы мы могли вспомнить всю ситуацию по одному ее признаку?
Доктор Дж. Унгар, профессор фармакологии Бейлорского медицинского колледжа, основываясь на опытах на мышах, высказал предположение, что со временем станет возможным путем инъекции химических веществ восстанавливать воспоминания о событиях, которые стерлись из памяти. Ученому удавалось путем впрыскивания химического экстракта из мозга мышей, которых с помощью различных способов заставляли бояться темноты, вызывать у «необученных» мышей страх перед темнотой, хотя обычно эти животные ее не боятся. В дальнейшем была изолирована часть кода памяти, относящаяся к боязни темноты, в цепи из 20 аминокислот. Ученый назвал ее «скотофобином». Она была воспроизведена химическим путем и использовалась в опытах на мышах. Однако доктор Унгар подчеркивает, что эффект, оказываемый этим веществом, скоро проходит, и максимальная длительность его у мышей составляет всего двое суток.
Ну, а мы, пока идут споры, попробуем заглянуть в будущее, пофантазировать.
Пройдет несколько лет, и ученые научатся выделять этот «субстрат» памяти, «вещество знания» или что-то близкое по значению, а затем и синтезировать его. Куда поведет нас это открытие?
Чтобы воспринять и переработать в сознании то огромное количество информации, которое лавиной сваливается на современного человека, особенно на человека, занимающегося интеллектуальной деятельностью, ученые прибегли к помощи электронных машин, обладающих не только невероятным быстродействием, но и необъятной памятью. Но что, если мы научимся сколь угодно расширять возможности памяти человека? Тогда, видимо, не только гигантски повысится производительность человеческого мозга, но это будет способствовать развитию научного мышления, особенно у молодых, вступающих в жизнь людей. Конечно, вряд ли можно рассчитывать, что в результате по земле будут ходить толпы Эйнштейнов и Курчатовых. Но то, что это приведет не только к новой научно-технической революции, но и, видимо, к серьезным переменам в психологии человека, можно предполагать с достаточной долей вероятности.