Официальное заявление (ЛП)

― Ты привела женщин, чтобы они сказали, что он спал с ними как и со мной. Ты собираешься выставить на смех людям наши отношения, очернить его репутацию, чтобы он проиграл выборы из-за какой-то глупой мести. Ты больная, ― прошептала Лиз.

― Он действительно спал со всеми этими женщинами. Мир заслуживает знать, какой на самом деле он семейный человек. Ты знаешь, сколько их у него было с тех пор как вы сошлись? ― спросила Каллей.

― Да, ― без сомнения ответила Лиз.

― Ну, вскоре все остальные тоже это узнают.

― Ответ на твой вопрос – ноль.

― Продолжай убеждать себя в этом.

― Ты собираешься снять ролик с кучей женщин, которые соврут о том, что они спали с Брейди в течение последних девяти месяцев? Потому что мы обе знаем, что ни одна из этих женщин не была с Брейди.

Каллей прошла мимо Лиз к выходу. Она еще раз обернулась назад, чтобы посмотреть на нее.

― Иногда правда не имеет значения, ― сказала она, после чего вышла.

Как только она оказалась за дверью, Лиз вытащила свой диктофон и выключила его.

― Иногда правда дарит тебе свободу.

Глава 31

Перемены  

Остановиться и ничего не делать.

Лиз никогда не думала, что именно эти слова она когда-нибудь будет счастлива услышать. Но после того как она принесла Брейди, Хизер и Элиоту диктофон и снимки студии, вместе с электронной перепиской и показаниями Хайдена, они могли предъявить довольно солидные обвинения. Хизер разозлилась, услышав, что сделала Лиз, но выслушав запись на диктофоне, даже она неохотно согласилась, что рада поступку Лиз.

Собранные материалы вели к Каллей и «Шарлотт Таймс». У них были вероятные основания предполагать, что надпись «ШТ» на дверях относилась к газете, а так как Каллей была сотрудником этой газеты, с узнаваемым именем, и она являлась их представителем, агитационная кампания хотела предпринять все меры предосторожности. Будучи непредвзятым источником новостей, которые полагались на рекламные деньги от обеих сторон, Лиз не сомневалась, что они не обрадуются, услышать о произошедшем.

― Ну, полагаю, ты правильно поступила, ― с неохотой признался Брейди.

― Ты действительно сомневался во мне.

― Я не хочу отправлять тебя на линию огня. Столько всего могло бы пойти не так.

― Эй, я хороший репортер. Я могла это забросить, но я все еще помню, как это делается.

Он привлек ее в свои объятия.

― Ты хорошо справилась.

― Как думаешь, что с ней будет? ― немного погодя спросила она.

― Ее могут понизить, но более вероятно, что ее уволят.

Каллей получит то, что она заслужила. Она даже призналась, что пыталась их разлучить только потому, что однажды у Лиз было то, чего желала она. Даже получив повышение, ей было мало. Может ей никогда не будет достаточно.

Чувствуя руки Брейди вокруг себя, Лиз знала, что у нее никогда не будет такой проблемы.

Лиз встретилась с одним из ассистентом преподавателя, чтобы сдать свои занятия, и ее сказать, что она пропустит неделю перед выборами. Она провела все дни, расхаживая по окрестностям, стуча в двери, делая звонки с волонтерами, и раздавая листовки с призывом «Голосуйте за Максвелла» везде, где только могла. Поступающие количество опросов всех держало в напряжении. Иногда цифры показывали движение на одни процент вниз, а другой раз на один процент вверх, но в любом случае разница была незначительной. Это была идеальная жеребьевка.

На последнем отрезке гонки добровольцы шли вперед с удвоенной силой, призывая людей голосовать за Брейди, после того как они отдали свой голос на президентских выборах. Когда дело доходило до избрания президента, всегда все сводилось к партийной принадлежности. Во время жеребьевки это обычно шло в пользу кандидата, который был из той же политический партии, что и президент. Но отрыв в голосовании на президентских выборах выглядел весьма похожим при выборе в Конгресс, поэтому Лиз не была уверена, насколько сильно это могло повлиять. Она надеялась, в обеих гонках проявится лидер.

В четверг после обеда на проведении агитации появились Клэй и Андреа, и попросили клипборды. Лиз уставилась на них. Насколько она знала, Андреа никогда не занималась тем, что включало обход или приложение усилий, если не считать занятие йогой. А Клэй никогда и ни в чем не поддерживал своего брата.

― В чем подвох? ― спросила она, когда передала им клипборды.

― Никакого подвоха, ― ответил Клэй.

― Ты хотя бы знаешь, как проводить агитацию? ― она спросила его.

― Малыш, я занимался агитацией дольше, чем ты живешь.

― Тогда… почему ты снова это делаешь?

Он пожал плечами.

― Ты просто делаешь это.

― Даже не смотря на то, что ты не согласен со своим братом? ― добивалась Лиз.

― Просто не обращай внимания. В этом нет ничего особенного.

Он вручил Андреа клипборд, а затем они ушли.

Лиз была ошарашена. В Клэйе Максвелле было столько сторон, что она не могла предвидеть его действия, когда он был рядом.

― Ты знаешь, что Клэй пошел за тебя агитировать? ― позже сказала Лиз, когда появился Брейди.

― Да.

― Я не могу понять, что между вами происходит.

― Предвыборная агитация – это у нас в крови. Мы занимались этим всю жизнь. Однажды он хочет стать генеральным прокурором, ― спокойно и непринужденно сказал Брейди, словно Клэй раньше всегда приходил помочь перед выборами.

Но, возможно, хотя он это делал не всегда, но именно это от него ожидалось. Еще одна черта Максвеллов.

Саванна приходила помочь ежедневно после обеда, несмотря на свою курсовую работу и работу в студенческой газете. Иногда с ней приходил Истон, который всегда шутил с Лиз о том, что ей нужно вернуться к занятиям по теннису. Она соскучилась по этому, но у нее не было времени даже на то, чтобы организовать свою свадьбу. Теннис был немного дальше по списку.

В последнюю субботу перед выборами, Брейди выступил на открытии празднования Хэллоуина. Сотни людей пришли послушать его речь перед выборами. Алекс всегда подчеркивал важность живого контакта с избирателями. Это была старая проверенная тактика посредством пожимания рук и поцелуев детей, но это работало. Полдня он провел, занимаясь только этим – общением с народом. Каждый контакт приближал его к победе на выборах, каждый очередной человек – это еще один голос.

Когда мероприятие подходило к концу, Брейди наконец-то вернулся к ней. Он укутал ее в свои объятия и поцеловал в макушку.

― Только никому не говори, что я устал.

― Я бы не посмела.

― Мне еще нужно пообщаться с прессой. Пойдешь со мной?

― Конечно, ― произнесла она, взяв его за руку.

Они подошли к репортерам и Брейди тут же начали засыпать вопросами. Он отвечал на каждый из них, а его предвыборная маска прочно была на своем месте. Никаких следов его усталости. На самом деле он выглядел таким же оживленным и уверенным, как и обычно.

К Лиз подошла Хизер, которая стояла, сложа руки, больше из-за того, что ей просто так было удобно.

― Не верится, что все уже почти позади, ― Лиз тихо поделилась своими мыслями с Хизер.

― Не успеешь заметить, как все начнется сначала.

Лиз не знала, было ли это подбадриванием или нет, но она позволила не зацикливаться на этом. До выборов оставалось все лишь два дня.

― Знаешь, ― произнесла Хизер, ― тебе следует стоять там вместе с ним. Могу поспорить, там найдется достаточно журналистов, которые были бы не прочь задать тебе пару вопросов.

Голова Лиз так быстро метнулась в сторону, что у нее кольнуло в шее. Она скривилась и помассировала болезненный участок. К чему, черт побери, вела Хизер?

― Ты…хочешь, чтобы я пообщалась с…журналистами? ― она запиналась, не сомневаясь, что ей послышалось.

― Думаешь, ты не справишься?

― Нет. Нет. Я просто…я просто растерялась.

Хизер вздохнула, а затем совершила что-то чудесное. Она улыбнулась Лиз.