Страница 58 из 66
выход.
Учитывая его полнейшую неспособность написать хоть слово в течение
последних трех лет, Себастьяна крайне удивляла такая уверенность в его силах.
Вот он ее определенно не чувствовал.
– Возможно, – согласился он, – но я не уверен, что результат тебя устроит. В
конце концов, ты самый строгий мой критик.
– Уверена, все, что ты напишешь, будет чудесно.
Она уже возвела его на пьедестал, уныло подумал Себастьян. Прежде за ней
такого не водилось. Дерзкая, нахальная женщина, обожавшая ставить его на
место, превратилась в существо совсем иного сорта… в женщину, видевшую
любые его слова и поступки в самом выгодном свете и доверявшую ему больше,
нежели он заслуживал. Отныне она не обращала внимания на самые вопиющие
его недостатки.
Как долго он продержится на этом пьедестале? Как скоро увидит разочарование
в ее глазах и перестанет быть для нее чудом из чудес?
– Хватит, – отрезал он с откуда-то взявшейся жестокостью. – Ради всего
святого, прекращай эти восторженные излияния.
Он посмотрел на нее, уверенный, что обидел Дейзи. Но нет, она все еще
улыбалась, глядя на него с терпеливой серьезностью.
– Хочешь обсудить свою проблему? – спросила она.
Себастьян со вздохом опустился обратно в кресло, рассудив, что поговорить о
книге лучше, чем в пустую растрачивать время.
– Тебя тошнит от концовки.
– Ты преувеличиваешь. Меня от нее не тошнит.
Склонившись над столом, Себастьян постучал пальцем по нужному абзацу в
письме и зачитал выдержку из него. Концовка совершенно
неудовлетворительна, вызывает лишь разочарование и даже гнев, –
процитировал он и поднял на Дейзи глаза. – Похоже, меня от нее тошнит.
Дейзи состроила рожицу.
– Я правда так сказала? – Не дожидаясь ответа, она поднялась со своего места и,
обогнув стол Себастьяна, из-за его плеча пробежалась глазами по строчкам. –
Ммм, – пробормотала она, закончив чтение. – Кажется, я немного
погорячилась.
– Самую малость, но дело не в этом. Я в состоянии выдержать критику. Суть в
том, что мне непонятно, почему тебе так не нравится концовка.
Казалось, Дейзи изумил его вопрос.
– Амели ведь бросает его, – сказала она так, словно это все объясняло.
Себастьян оставался в недоумении.
– Ну да, разумеется. А в чем проблема?
– В чем? – эхом откликнулась она, пораженная тем, что он вообще спрашивает.
– В том, что это крушение всех надежд! Когда я дочитала книгу, то была
настолько подавлена… Я не знала, или просто швырнуть рукопись через всю
комнату, или все же пойти и скинуть ее с моста.
– Подавлена? – Он сжал кулак, сминая злосчастное письмо. – А на что ты
вообще надеялась? – спросил он, не успев вовремя прикусить язык. – На
искреннюю любовь и счастливый конец?
– Да, черт возьми, на это! Я прошла за тобой сквозь почти пятьсот страниц
испытаний, невзгод, боли и желания и ради чего? Ради одинокой героини,
которая, будучи благородного происхождения, расстается с любящим ее
мужчиной лишь потому, что замужем и не готова ради Сэмюэля пройти через
скандал? Разве не ты всегда говорил, что люди не склонны к
самопожертвованию?
– Но ей пришлось его бросить.
Сложив руки на груди, Дейзи прислонилась бедром к столу и стиснула зубы.
– Почему?
Вопрос несколько озадачил Себастьяна.
– Ну, потому что… потому что… – Он медлил с ответом, раздумывая над
объяснением. – Сэмюэлю пришлось понять, что можно жить дальше. Что
любовь – это еще не все.
Дейзи в ужасе воззрилась на него.
– Но любовь – это и есть все!
Глубоко вздохнув, Себастьян откинулся назад, раскачиваясь на задних ножках
стула, чтобы взглянуть на Дейзи.
– Я знаю, что женщинам всегда хочется так думать, но это неправда, – с
усилием воли произнес он. – В жизни есть и другие вещи, которые куда важнее
любви.
Кажется, он ее не убедил.
– Не знаю ни одной.
– Сказал некто, не имевший до недавнего времени никакого представления о
любви.
Слова вылетели из его рта прежде, чем Себастьян успел подумать. Он увидел,
как оцепенела Дейзи.
– Не делай из меня посмешище.
Ее обида откликнулась в нем почти физической болью, и это было невыносимо.
Тяжело вздохнув, он запустил в волосы пятерню.
– Я не делаю из тебя посмешище, цветочек, – произнес Себастьян, пытаясь
объяснить свою мысль и в то же время пощадить ее чувства. – Но я и раньше
влюблялся, и длилось это недолго. Когда любовь заканчивается, поначалу
существование кажется адом. Но затем обнаруживаешь, что жизнь
продолжается. В конце концов ты влюбляешься снова. И так раз за разом до тех
пор, пока не пресытишься и не утратишь веру в любовь, либо станешь слишком
стар для подобных перипетий.
– Звучит ужасно угнетающе.
– Жизнь вообще по большей части угнетает.
– Вот почему твоя книга должна быть совсем иной. Нет, только послушай, –
добавила она, и Себастьян со стоном уронил стул обратно на все четыре ножки.
– Здесь ты создаешь нечто чудесное, красивую трогательную историю любви. –
Дейзи прижала руку к сердцу. – Несмотря на недостатки этой книги, она все
равно хороша, потому что Сэмюэль и Амели кажутся настоящими. Когда
страдают они, страдаю и я. И в конце мне хочется отложить книгу, зная, что эти
двое проживут счастливую, наполненную любовью жизнь вместе.
– И жили они долго и счастливо?
Дейзи вздернула подбородок, и в глазах ее появился тот самый упрямый блеск,
напомнив Себастьяну их первую встречу.
– А мне нравятся счастливые концовки.
Душа художника, на которой без сомнения оставила свой отпечаток циничная
натура и несчастливые концовки его собственных любовных интрижек,
взбунтовалась.
– Это слишком прилизанно, – жаловался он. – Слишком аккуратненько,
миленько, обернуто ленточками и бантиками и надето на верхушку
рождественской елки. Я не могу такого написать.
Дейзи нетерпеливо фыркнула.
– Ради бога, Себастьян, иногда люди влюбляются и живут счастливо до конца
жизни! Ты ведь знаешь, что так бывает.
Нет, не бывает.
Эти слова вертелись у Себастьяна на языке, но он вовремя его прикусил. Он не
мог произнести вслух, что любовь, как и все прочее, обречена умирать. Просто
не мог. Не при Дейзи. Ему и так довольно скоро суждено свалиться с
пьедестала. Не обязательно делать это сегодня.
Вместо этого Себастьян потянулся к ней.
– Ты ведь понимаешь, что сейчас вставляешь мне палки в колеса? –
промурлыкал он.
Улыбнувшись, она обхватила ладонями его лицо, вся ее раздражительность
улетучилась в один миг.
– Каким образом?
– Я в жизни не писал счастливых концовок. – Рука Себастьяна скользнула к ее
бедру, и если прежде в нем еще оставались какие-то сомнения в том, что он
полнейший мерзавец, то теперь от них не осталось и следа. Да и как иначе, если
он только что провел все утро, измышляя причины, по которым нужно
положить этому конец, и способы, коими он подготовит Дейзи к тому, что ее
сердце будет разбито, и тем не менее, стоило ему прикоснуться к ней, как всякая
мысль о разрыве показалась невыносимой. – Чтобы написать такое, мне
потребуется уйма вдохновения.
Дейзи перебила Себастьяна, прижав два пальца к его губам.
– Нет, даже не думай, – смеясь, проговорила Дейзи и скинула его ладонь с
бедра. – Больше никаких поцелуев. Я и так была слишком мягкосердечна.
Теперь ты не получишь поцелуя, пока я не увижу сто страниц исправленной
рукописи.
Не унывая, Себастьян поцеловал ее пальчики, и Дейзи, с упреком взглянув на
него, убрала руку.
– Сто страниц, – твердо повторила она и было направилась к своему столу.