Любовь вхолостую

На время все мысли Белова заняла предстоящая защита дипломной работы. Кажется, руководитель был им доволен. На кафедре хотели дать ему рекомендацию в аспирантуру Вадим еще не решил для себя, хочет ли он продолжать учебу. Родители, конечно, предлагали заниматься дальше.

— Еще никому не мешало кандидатское звание. Прекрасно, если со временем ты сам будешь читать студентам лекции. Отличная, благородная профессия, — Петр Петрович хотел, чтобы сын стал асом в выбранной им области. — Материально ты всегда можешь на нас рассчитывать. По-моему, тут нечего думать.

Вадим, как всегда, предоставил решение быстротечному времени. И когда в середине июня получил на руки диплом, он понял, что будет сдавать экзамены в аспирантуру. Последнее застолье с однокурсниками стало началом нового этапа в его жизни. Многие товарищи разъехались по домам. В их числе был и Виталик Найденов, получивший распределение в один из исследовательских институтов своего родного города. Расставание с ним Вадим переживал тяжелее, чем мог предположить. Их отношения стали неотъемлемой частью бытия. Без постоянного безобидного юмора друга Белов почувствовал себя одиноко. Теперь некому точно прокомментировать все, что он вытворяет. Несмотря на кажущуюся открытость, Вадим нелегко сходился с людьми, предпочитая держать их на расстоянии. Найденов был одним из немногих, с кем ему хотелось общаться. На вокзале, куда Белов приехал провожать друга, договорились переписываться, перезваниваться.

— Для меня писать письма — сущая мука, но я постараюсь, — улыбался Виталик. То ли от жары, то ли от волнения его щеки раскраснелись. В руке подрагивала зажженная сигарета. — Ты уж тут без меня не сразу под венец собирайся.

— Да ладно тебе. Я дал себе установку в серьезные отношения не вступать до тех пор, пока свыше команды не будет.

— Интересно, как ты, закоренелый атеист, ее услышишь?

— У меня есть интуиция, — засмеялся Вадим.

— Тогда, думаю, что скоро ты станешь папой. В этом случае сказать «прощай» супруге становится сложнее. Два раза судьба была к тебе благосклонна, но постоянно таких поблажек не бывает.

— Ты не прав: что означает «была благосклонна»? Просто теперь я постараюсь пережить пламень возникающей страсти без очередного штампа в паспорте. Я буду прислушиваться к себе. Когда по прошествии времени пойму, что чувство не растаяло, как облако, тогда буду действовать шаблонно. Гражданские браки у нас не в чести, так что…

— Вадька, тебя спасают твое природное обаяние и лучезарные голубые глаза.

— А главное, я всегда честен, когда говорю, что люблю.

— Ну тебя! Ты помешан на красивых личиках, и ничего с этим не поделаешь. Видно, в твоем роду были отчаянные ловеласы.

— Или стервы. — Голос из громкоговорителя объявил об отправлении поезда. — Все, Виталик, пять лет как один день. Бывай, обнимемся. Когда теперь доведется увидеться? Мне морали читаешь, а сам не успеешь глазом моргнуть, как попадешь в чьи-нибудь цепкие ручки. У тебя так точно будет единственный штамп в паспорте.

— Не знаю, почему ты так кисло говоришь, но я был бы рад этому. Я — консерватор, мне трудно что-либо менять.

— Обо всем, что будет происходить, пиши. — Вадим первым открыл объятия другу. Он даже глаза зажмурил, чтобы полностью зафиксировать в памяти это последнее мгновение прощания.

— Давай договоримся сообщать друг другу обо всех важных событиях, происходящих в жизни. Идет? — предложил Виталик.

— Здорово! Интересно, кто будет первым?

— Надеюсь, не ты с очередным сообщением о предстоящей свадьбе, — засмеялся Найденов.

— Тебя послушать, так ничего, кроме любовных приключений, меня не ждет.

— Неправда, у тебя впереди много интересного, совершенно нового. Ты добьешься такого… — Виталий сделал неопределенный жест рукой.

— Я буду ждать писем, звонков, телеграмм. Хочешь, голубя выдрессируй, пусть записочки передает. Опять же экономия на конвертах. — Белов пытался шутить, но на душе было тяжело.

— Ладно, обязуюсь в скором времени оповестить тебя о чем-то важном и бесповоротном в своей судьбе.

Пройдет не так много времени, и Виталий действительно женится на своей однокласснице. Это будет его первый и последний брак, потому что ему удастся сразу найти в своей жене недостающую половинку. Его семейный корабль не разрушат никакие превратности судьбы. Такое дается не каждому, и только как награда за чистые мысли. Не задумываясь над будущим, Найденов сейчас переживал горечь расставания. Вроде бы знали, что этот момент настанет, но до конца не осознавали его неотвратимость. Когда поезд, увозивший Найденова, из темно-серой линии превратился в точку, Вадим закурил очередную сигарету. Сегодня он много курил, потеряв им счет. Мысленно все еще разговаривая с Виталиком, Белов пошел по платформе по направлению к зданию вокзала. Пройдя через него, он вышел на огромную привокзальную площадь, заполненную спешащими, нагруженными людьми. Кто-то приехал, его встречали, кого-то провожали — разные настроения. Белов часто переставал ощущать собственное «я», растворяясь во всеобщей суете. Он поражался бесконечному потоку людских потребностей, проблем, однообразию и в то же время многогранности жизни. Философствуя, Белов пришел к мысли, что все на свете сводится к поиску гармонии, которую дает любимая работа, прочная семья, здоровые дети и душевный покой. Самым неприятным откровением стало отсутствие даже одного из перечисленных пунктов у него лично. Жизнь он превратил в забаву, отрицая простейшие правила и истины. Конечно, можно и дальше идти по жизни смеясь, но придет время, когда больше не окажется желающих проводить совместный эксперимент. Он просто будет выглядеть смешным, чтобы не сказать хуже. У Вадима окончательно испортилось настроение. Виталик уехал, мысли лезут поучительные, убийственные, перечеркивающие его биографию.

«Черт побери, как тяжко самобичевание! И что это на меня нашло?» Огорченный вконец Белов ускорил шаг, увидев подошедший к остановке троллейбус. Потом передумал спешить. Летний вечер побеждал в поединке с жарой, и можно было продлить удовольствие от пребывания на воздухе. Последнее время, готовясь к аспирантским экзаменам, Вадим делал это в основном на балконе. Сев на лавочку, он вновь закурил. Освободив голову от гнетущих мыслей, стал осматриваться по сторонам. Почти сразу он увидел невысокую, немного полноватую девушку, едва переставлявшую ноги от тяжеленной сумки, которую она мужественно тащила через площадь. Сделав несколько шагов, она останавливалась, чтобы взять груз в другую руку. Но силы хватало на три-четыре шага, и от непосильной тяжести ей приходилось то и дело отдыхать. Вадим наблюдал за ее страданиями как завороженный. И кому пришло в голову так нагрузить девчонку? По ее лицу струился пот, щеки раскраснелись. Длинное темно-синее легкое платье развевалось от слабых порывов ветра. Девушка жадно ловила каждое дуновение, подставляя лицо освежающему воздуху. Наконец Белов опомнился, быстро подошел к девушке и предложил свою помощь. Невероятно уставшая, она только и смогла кивнуть в ответ. Доплелась до лавочки и грузно опустилась на нее.

— Слава богу, — тихо сказала она. Вытерла лицо и шею платочком. Потом обернулась к подошедшему Вадиму. — Спасибо вам огромное. Я думала, что сознание потеряю.

— Кто это вас наделил? — подсаживаясь рядом, спросил он. Даже для него сумка была тяжелой.

— Мама, — коротко ответила девушка, виновато улыбаясь. Она казалась очень симпатичной, хотя и была несколько полновата. Длинные русые волосы были заплетены в косу. Густые ресницы обрамляли серо-зеленые глаза. Дуги густых бровей придавали лицу серьезное выражение — казалось, девушка постоянно думает о чем-то. Вадим сразу решил, что она не городская. Слишком отличалась она своей здоровой, не испорченной новомодными веяниями красотой. Все было природно, естественно и прекрасно, даже при полном отсутствии косметики. Ее открытое лицо располагало к себе, особенно когда она так искренно улыбалась. Есть люди, которых улыбка удивительно преображает. Будто и ничего не произошло, а потом вдруг рядом с вами оказывается совсем другой человек. Остается только наблюдать за происходящим волшебством и радоваться, что ты рядом.