Страница 44 из 46
– Джорджи? – спрашивает он, гладя мою спину. – Ты в порядке?
– Теперь да, – отвечаю я на его языке. – Это было страшно, просто жуть.
– Они сильны, – признает он. – Но не настолько, чтобы я не смог прикончить одного ради тебя и других людей.
– Главное, чтобы это не стало регулярной практикой, – говорю я ему.
Его рука касается моего живота, и в его светящихся глазах столько тепла.
– Нам понадобится один для нашего комплекта, и я с радостью это сделаю.
– Хорошо, хорошо, – ворчу я. – Итак, что дальше?
Он целует меня в лоб.
– А теперь, мы получим кхай. Собери всех женщин.
При мысли об этом у меня сжимается сердце, но я заставляю себя кивнуть. Если они рисковали своими жизнями, чтобы достать для нас симбионты, наименьшее, что мы можем сделать, это сдержать обещание, так как это все равно в наших интересах.
Я иду рядом с Тиффани и помогаю ей, пытаясь казаться более уверенной насчет этого переселения, чем я есть на самом деле. Если буду паниковать, будут паниковать и другие девушки. Я должна быть хладнокровной, спокойной и собранной во всем этом.
Мне удается оставаться хладнокровной, спокойной и собранной целых пять минут, пока мы собираемся вместе. Мужчины смотрят на нас со страстью, надеждой и одновременно с голодом в глазах. Я не обращаю на них внимания, сосредотачиваясь на гигантском павшем са-кoхчке. Длинные и тонкие ноги вывернуты наружу, а толстый живот существа выпирает. Я смотрю на то, что напоминает ремору*, но, пожалуйста-пожалуйста, только не выгляди как ремора — однако густая, лохматая шерсть существа скрывает что-либо, что может обитать на коже
*прим.: Ремора (эхиней) — в греческой и римской мифологии гигантская рыба с присоской на голове, задерживающая в пути корабли. Название «ремора» от лат. remora — «препятствие», «помеха». В настоящее время словом «remora» в некоторых языках называют рыб-прилипал.
– Где же кхай? – спрашиваю я, так как мужчины, кажется, ждут, что люди скажут что-то.
– Внутри, – говорит Вэктал. Он движется вперед и касается моей челюсти. – Ты готова, моя Джорджи?
О, Боже. Я не уверена, готова ли я. Я с трудом глотаю. – Давай сделаем это.
Он кивает и из ножен на поясе вытаскивает свой длинный, толстый нож. Я собираюсь с духом, когда он прикладывает острие ножа к брюху существа. В быстром движении Вэктал погружает свой нож глубоко, а затем начинает резать. Из раны хлещет и струится кровь, и кто-то позади меня издает звук удушья. В воздухе начинает витать тошнотворный, металлический запах крови, и я заставляю себя его игнорировать.
Двое из воинов двигаются вперед и отгибают рану существа, раскрывая массу окровавленных органов.
– Совсем как освежевание оленя, – выдыхает Лиз рядом со мной удивленным и озадаченным голосом. – Ничего особенного. Никаких проблем.
Вэктал подходит к грудной клетке существа и наступает на одну сторону, а потом толкает другую. Его мощные руки напрягаются, а затем раздается какой-то треск, словно от дерева, упавшего в лесу, и ребра раскалываются надвое.
– Большой, очень большой олень, – говорит Лиз.
Вэктал делает несколько разрезов, и мы слышим громкий звук. Мужчина достает гигантский орган, что, должно быть, было сердцем, которое все еще пульсирует. Оно светится изнутри, отбрасывая яркие круглые пятна света, излучая бледно-голубое сияние. Одним разрезом Вэктал вскрывает его, и свет выплескивается наружу.
Внутри него паутинка из дюжин тоненьких, извивающихся червей.
Черви!
О, Боже!
Один из воинов приближается к Вэкталу, и тот передает ему сердце, прежде осторожно вытянув из него одну из ярко светящих нитей.
– Кажется, меня сейчас стошнит, – еле-еле выговаривает Кайра.
Думаю, что и меня тоже. Но я вынуждаю себя оставаться на месте, в то время как Вэктал благоговейно освобождает длинную, сворачивающуюся спиралью светящуюся нить и подносит ее ко мне в своих огромных ладонях. Она в его ладонях извивается и корчится.
– Они долго не живут на холоде, – говорит он мне. – Мы должны сделать надрез в области твоей шеи и дать кхай надежное место обитания.
Его глаза говорят красноречивее любых слов. В этом я должна быть лидером. В этом я должна довериться ему.
Я с трудом сглатываю, глядя на эту длинную, червеобразную светящуюся штуку.
– А если... если это попадет мне в мозг?
– Он чем-то лучше твоего сердца? – бормочет Лиз.
– Кхай - сущность жизни, – говорит мне Вэктал, держа в своих ладонях змееподобное существо. Его пристальный взгляд, излучающий смесь чувств, направлен на мое лицо. Если я сейчас откажусь, я отвергну все, что он и его люди предлагают. Я отвернусь от жизни здесь, любови и, возможно, последнего шанса спастись.
– В шею, да? – говорю я слабым голосом. – А будет больно?
– Не знаю, – Вэктал приближается ко мне, и я могу слышать, что существо в его руках слегка движется и издает нечто вроде мурлыканья.
– Это честно, – говорю я. Существо вжимается в его ладони, пытаясь зарыться в его кожу. Я чуть ли не падаю в обморок при мысли добровольно впустить его внутрь себя... но разве у меня есть выбор?
Я сделала свой выбор. Я выбрала Вэктала... и нашего ребенка, который уже сейчас может быть в моем чреве.
– Мне самой надо сделать разрез? – спрашиваю я его. – Или ты?
– Могу я, – говорит он и протягивает мне свои сложенные чашечкой руки.
Я принимаю кхай, невольно слегка исказив лицо. Такое ощущение, что эта липкая спагетти - макаронина невообразимо теплая, несмотря на холодный, зимний ветер, дующий вокруг нас. Свет играет слабыми вспышками, когда червяк попадает мне в руки, и я испытываю миг беспокойства. А что, если связь кхай с людьми невозможна? Но Вэктал вытащил другой, чистый нож, а его рука потянулась к задней стороне моей шеи, обхватив ее своей ладонью сзади.
Пути назад уже нет.
– Ты правда собираешься это сделать, Джорджи? – спрашивает Кайра, ее голос звучит так, будто ей дурно.
– Конечно, – я смотрю в светящиеся глаза Вэктала, когда он начинает наклоняться ко мне. Он прижимается поцелуем к моему лбу, и я снова поражена тем, насколько он замечательный. – Я люблю тебя, – говорю я тихо.
– Ты - мое сердце, Джорджи, – бормочет он.
Я чувствую быстрый прохладный нажим ножа, приставленного к моей коже, а затем жалящий укол, когда он делает надрез возле ключицы. Не глубокий, но достаточный, чтобы выступила кровь, замерзая на ветру.
Вэктал берет из моих рук кхай и поднимает его, и когда я наблюдаю, как его рука с этой странной, светящейся нитью приближается к моей обнаженной шее, в моей голове все крутится: «Нет, нет, постой, я передумала».
Но это уже не важно.
В тот момент, когда кхай касается моей кожи, он начинает зарываться внутрь в поисках тепла. Я в ужасе втягиваю воздух, когда ощущаю, что он проталкивается внутрь моего тела. Такое впечатление, что по моим жилам двигается ледяная вода, и я могу почувствовать, что эта штука направляется прямо к моему сердцу и… вот дерьмо.
Вот дерьмо.
Все меркнет.
Лицо Вэктала на моих глазах размывается.
Это - ошибка, не так ли?
Но потом приходит тепло.
Немыслимо много тепла.
И начинает напевать …
А затем темнота.
* * *
В какой-то момент, спустя некоторое время, я распахиваю глаза. Странно, потому что я ощущаю ветер и снег, падающий вокруг меня, но мне уже не холодно. Теплые пальцы касаются моей щеки, и я смотрю в красивое лицо Вэктала. В целом я чувствую себя немножко одеревенелой, и тело ломит, но теперь совсем не чувствую себя слабой, какой была раньше. Я облизываю губы.
– Как все прошло?
– У тебя глаза такого прекрасного синего оттенка, – говорит он мне, и его голос трепещет от счастья.
– Ох? – с его помощью я сажусь и озираюсь вокруг. Прошло не так много времени, наверное, с тех пор, как я внутри себя приютила кхай. Вдалеке гремит гром, а небо почернело от ночи. Я моргаю и осматриваюсь вокруг. Я чувствую... все тоже самое. Нет никаких странностей. Нет ощущений, типа: «Боже-мой-внутри-меня-ленточный-червь». Все спокойно.