Страница 33 из 46
– Обязательно, – говорю я ей, крепко обнимая и баюкая ее. Мой кхай бьется в груди, и на данный момент я доволен. У меня куча вопросов, я полон любопытства, но я доволен.
* * *
– Поешь, – уговариваю я свою пару, предлагая ей мои походные припасы.
Джорджи поперхнувшись, качает головой.
– Эта штука жжет мой язык. Уже сейчас от него у меня глаза слезятся.
Я всматриваюсь в ее маленькое личико, она права: ее бледные глаза полны слез и влажно блестят. С любопытством я принюхиваюсь к походным запасам. Они имеют слегка острый привкус, но они должны быть очень вкусными, а не застревать в горле.
– У людей слабо развитые языки.
– Да ну! – она окидывает меня раздраженным взглядом. – Это не так.
– Слабые языки, слабые глаза, слабые тела, – бормочу я, наслаждаясь раздражением, отражающимся на лице Джорджи. Какое же это удовольствие иметь возможность говорить с ней, по-настоящему говорить и дразнить ее. – Слабые во многих, многих местах... но имеющие очень вкусное влагалище.
Ее личико становится ярко-красным, и она своей здоровой рукой бьет меня по руке. Слабый намек на улыбку появляется на ее губах.
– Ты всегда думаешь только о сексе, не так ли?
– Трудно не думать, когда моя пара такая красивая и мягкая.
Я провожу пальцем вниз по изгибу ее щеки. От моих слов следы беспечности исчезают с ее лица.
– Вэктал... Я не твоя пара.
– Да, ты - моя пара. Мой кхай выбрал тебя. Когда ты получишь свой кхай, он будет напевать для моего. Подожди и сама увидишь.
Она мотает головой.
– Люди всегда сами выбирают своих пар. Я вообще-то никого не выбирала. Не то, чтобы ты был неприятен, – говорит она мне, еще раз успокаивающе поглаживая меня по руке. – И это не значит, что ты меня не волнуешь. Дело в том, что... спаривание должно быть совместным решением.
Совместное решение? Она безумна? Неужели люди безумны?
– Решение нельзя принять. Кхай сам выбирает. Он всегда знает.
– Но у меня нет кхай.
– Мы скоро это исправим, – говорю я ей. – Как только мы вернемся к моему племени, организуем охоту, чтобы убить одного из больших са-кoхчк. Они в себе носят много кхай. Мы должны их добыть столько, чтобы хватило и для тебя, и для твоих соплеменниц.
– Вэктал, – говорит Джорджи с несчастным выражением на лице. – Ты не слушаешь меня. Я... даже не знаю, хочу ли я этот кхай.
От ее слов мое сердце превращается в лед.
– Ты должна. Это ведь смертный приговор...
– Только если останусь, – говорит она тихо. – Я не совсем уверена, но, если есть возможность наконец-то вернуться домой... – Джорджи опускает взгляд и смотрит в сторону. – Я просто еще не решила, понимаешь?
– А где твой дом, если он не здесь? – мое сердце начинает биться медленными, несчастными ударами. Джорджи говорит о своем намерении оставить меня, как будто не испытывает тех же чувств, что и я. Как будто ее сердце не разрывается от одной только мысли о разлуке. Мой кхай свел нас вместе, однако я горд, что она моя пара. В любом случае, мне не нужен никто другой. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Об этом не может быть и речи.
Она поднимает руку, указывая на потолок пещеры.
– В небе. На самом деле очень, очень далеко отсюда.
Я смотрю на нее, сузив глаза. Я не понимаю.
– Я попала сюда на космическом корабле, подобном этому, – продолжает она. – На этой штуке твои предки попали сюда из другого места.
– Это - та самая пещера, откуда пришли мои предки, – не спеша соглашаюсь я. – Но она не летает.
Я представляю летающую пещеру, парящую по небу, словно птица. Даже сама мысль об этом просто смехотворна.
Джорджи в разочаровании издает какой-то вздох.
– Это - космический корабль. Ты знаешь, что такое космический корабль? – я по-прежнему сильно озадачен, а Джорджи, размышляя, барабанит пальцами по губе. – Это судно, которое плывет сквозь звезды, Вэктал. Ты же знаешь, что я не здешняя, верно? У меня нет кхай. И поэтому я не могу быть отсюда.
Я киваю, потому что знаю, что это правда. Но мысль о ее приезде сюда от... звезд... странная и невероятная. Непостижимая. Но есть нечто, на что у меня нет ответов. Ее странный язык. Ее одежда. Отсутствие у нее кхай.
– Ты... хочешь вернуться обратно к звездам?
Выражение ее лица преобразуется во что-то печальное. В бледных глазах моей пары на мгновение появляется блеск, влажность от непролитых слез.
– Не знаю. Думаю, что больше всего на свете мне ненавистно, что я не имею свободы выбора.
Значит, это не меня она ненавидит. Мой кхай снова начинает напевать у меня в груди. Я прижимаю к нему ладонь.
– Тогда я отправлюсь с тобой.
Ее слезы высыхают, и она издает тихий смешок. Тогда Джорджи приближается и своей здоровой рукой сжимает мою ладонь. Она прижимается к ней щекой и вздыхает.
– Я бы очень хотела, чтобы ты мог.
Я провожу пальцами вниз по ее мягкой щеке. Разве она не понимает? Куда бы она не отправилась, я с радостью последую за ней. Она - мое сердце, мой резонанс, моя душа. Моя пара. Меня глубоко печалит, что она так несчастна здесь, со мной.
– Даже если бы я захотела остаться, – говорит она тихо. – Я не могу принять это решение за остальных. Если есть шанс, что мы сможем вернуться домой, я должна позволить им самим решать за себя.
Моя пара благородна. Я издаю рык, поскольку понимаю, хотя животные инстинкты во мне хотят утащить ее обратно в охотничью пещеру и удерживать ее там голую и распростертую, чтобы всаживаться в нее своим членом, пока все мысли об уходе от меня не исчезнут из ее головы.
Но тогда моя Джорджи может умереть, потому что у нее нет кхай. И другие девушки, безусловно, умрут, потому что никто не спасет их. И все мои соплеменники, у которых нет пары — Дагеш, Рбхош и Хэйден и многие другие — никогда не познают это наслаждение, подобное Джорджи, а я не могу быть столь жестоким.
– Мы должны пойти и спасти твоих людей, – говорю я ей. – Если мы будем двигаться быстро, то доберемся до пещер племени сегодня вечером. Мы можем забрать лучших охотников и утром выдвинуться обратно за женщинами.
– Тогда давай так и сделаем, – говорит она, и решимость ожесточает ее голос. – Каждая проходящая минута - это еще одна минута, когда я чувствую себя виноватой.
– Виноватой? – уточняю я, обхватив ее маленькое лицо ладонями так, чтобы она смотрела мне прямо в глаза. – Почему виноватой?
Почему моя пара несет такое бремя?
Ее щеки снова розовеют.
– Потому что я здесь, с тобой, мне тепло, я счастлива и сыта, а они всего этого лишены.
Ааа. Мой большой палец поглаживает ее полные губы.
– И потому, что мой член заставляет тебя кричать от острого наслаждения?
Розовый цвет на ее щеках все больше усиливается, и она склоняет голову.
– Oйз, – говорит она на своем языке. А затем на моем. – Давай такие разговоры сохраним между нами.
Я удивлен. Моя пара застенчива? Так вот что означают ее розовые щеки? Женщина ша-кхай, когда она смущена, краснеет у основания рогов, но у Джорджи нет рогов.
– Это всего лишь разговор между парой, мой резонанс.
Она наклоняет голову.
– Резонанс? А это еще что?
Я беру ее маленькую ручку — ту, которая здоровая — и прижимаю ее к своей груди. Мой кхай отвечает, довольным ритмом напевая внутри моей груди.
– Вот это. Лишь к одной тебе он взывает. Лишь ты одна заставляешь кхай в моей груди напевать от счастья. Это знак того, что спутник жизни признан.
Ее губы приоткрываются, и она в изумлении смотрит вверх на меня.
– Мне казалось, это ты так мурлычешь.
– Мурр-лы-чешь? – я не знаком с этим словом.
– Как кошка.
– Кошка? Снежная кошка? – я представляю себе уродливых существ с бакенбардами и мехом, растущим пучками по всему их телу. Я не припоминаю, чтобы они когда-нибудь мурлыкали. Однако они очень вкусные.
Джорджи хихикает.
– Знаешь что? Не бери в голову. Нам уже пора идти.
Она встает на ноги и поправляет свою одежду. Мы поели, поэтому можно уже отправляться в путь, если не считать того, что я ловлю себя на том, что странным образом не хочу продолжать идти. Если я это сделаю, то допускаю, что, возможно, я не смогу удержать мою Джорджи.