Страница 20 из 46
– Куукх? – спрашивает Джорджи и указывает на добычу, подвешенную на моем ремне. – Куукхнао?
– Куукх? – повторяю я, подняв пернатого зверя, чтобы она его увидела. – Так ты это называешь? Куукх?
– Ииит, – она говорит, улыбаясь мне, сверкнув своими маленькими зубками. Она указывает на зверя, затем на огонь. – Куукхден еет плз.
Ааа. Указания. Я указываю на огонь.
– Куукх?
– Веллтхассфир ифйевонт тевгет техникал бутйесс. – кивает она. – Куукх.
Даже при том, что это идет вразрез со всеми моими убеждениями, я делаю, как она просит. Я сдираю шкуру животного и насаживаю вкусные кусочки на один из моих костяных ножей, а моя пара держит их над огнем, после чего съедает кусочек, издавая счастливые звуки. Она ахает, откусывая каждый кусок, и к тому времени, когда еда заканчивается, ее взгляд становится сонным и довольным.
Я тоже доволен. Мы остановились рано, но Джорджи согрелась, в безопасности и сыта.
Языком жестов объясняю ей, что я должен собрать как можно больше дров и расставить капканы, чтобы поймать побольше пищи. Она должна остаться в пещере и поддерживать огонь, и отдыхать. Джорджи выглядит взволнованной, но кивает, и я оставляю ее одну с моим костяным ножом и кожаным мешком с водой.
Второпях, спеша собрать побольше, я нахожу помет двисти* вместо дров, но у меня нет с собой топора, да и настолько высоко в горах деревья чахлые, а значит дров немного. Я устанавливаю капканы, чтобы поймать побольше пернатых зверей и птиц-серпоклювов. Мясо двисти получше, однако, Джорджи, кажется, полна решимости подняться в гору, и мы не можем носить с собой так много мяса. Если бы она была еще одной ша-кхай, это было бы легко, но моя Джорджи тоненькая и далеко не так сильна, как слабейшие из наших воинов.
* двисти - не существующее животное.
Я возвращаюсь в пещеру, когда почти стемнело, и нахожу Джорджи, свернувшийся в покрывалах, крепко спящей с ножом в руке. Огонь сохранился в углях, и ее волосы высохли, став блестящими, золотисто-каштановыми вьющимися локонами, великолепные, на которые очень приятно смотреть.
Почти такие же прекрасные, как нежная улыбка, которой она одаривает меня, когда просыпается. Моя пара усаживается в гнездышке покрывал и смотрит на меня сонным взглядом.
– Гора?
Я качаю головой и убираю добычу в сторону. Снаружи яростная снежная буря и сугробы, через которые нам придется пробираться, чтобы подняться в гору, с каждой минутой становятся все более глубокими. Я отодвигаю кожистый полог, защищающий вход, чтобы показать ей снегопад, и она, видимо, падает духом.
– Завтра мы отправимся в гору, – говорю я ей. Я не совсем понимаю, отчего она так отчаянно хочет идти именно туда, но это должно означать для нее нечто важное. Жестикулируя, я пытаюсь объяснить, что мы пойдем, когда снова взойдет солнце, и буря прекратится. В конечном счете, я просто соглашаюсь, что скоро.
– Скоро, – повторяет она эхом и улыбается мне. Она, похоже, довольна моим ответом.
Совершенно ясно, что день будет долгим. Солнце до сих пор где-то там высоко в небе, а нас по-прежнему заваливает снегом, укрыв от сильного мороза. Джорджи не выдержит все это, в отличие от меня, и, забрав ее с собой, скорее всего, это будет меня только замедлять. Я бы не променял ее присутствие на самую превосходную охоту, но я должен признать, что если моя пара будет со мной, это означает, что я должен сделать другой выбор, нежели если бы я шел один. Забота о ней теперь мой приоритет.
От одной мысли о том, что я буду с ней весь день, у меня такое чувство, словно это дар свыше.
Джорджи жестом показывает на огонь и произносит слово, обозначающее его.
– Да, это огонь.
– Огонь, – повторяет она. Тогда Джорджи рукой хватается за шкуры, на которых сидит и вопросительно на меня смотрит.
– Шкуры.
– Шкуры, – эхом повторяет она. Из ее уст слова звучат смешно, как будто ей с трудом удается издавать грохочущий гортанный звук, который произношу я. Но мне очень приятно, что она хочет научиться, как общаться со мной. В течение какого-то времени мы называем различные вещи, на которые можно легко указать в зоне досягаемости, а Джорджи пытается их произносить. Затем она вновь возвращается и повторяет их каждый раз в разной последовательности, пытаясь выучить.
В конечном счете, мы исчерпываем в пещере вещи, чтобы называть их, и переходим к частям тела. Она взлохмачивает свои вьющиеся, растрепанные локоны.
– Волосы, – говорю я автоматически, забавляясь, что она сразу же начинает пальцами расчесывать свои длинные локоны. Я сделаю ей костяную расческу, когда мы вернемся в мою домашнюю пещеру.
– Волосы, – рычит она, воспроизведя хитросплетения слова. Затем Джорджи наклоняется ко мне и похлопывает по моей гриве. – Волосы?
– Волосы, – соглашаюсь я.
Она двигает пальцами к моим рогам и слегка касается их.
– Вхзс?
– Рога, – говорю я ей. Я едва смею дышать, когда она проводит пальцами вдоль них. Хотя мои рога не имеют очень сильную чувствительность, ее груди находятся очень близко к моему лицу, и ее аромат возбуждает меня, равно как и ее завораживающее прикосновение. Мне достаточно схватить ее и дернуть к себе. Вместо этого я сжимаю кулаки и вынуждаю себя оставаться неподвижным.
– Вхзс? – снова спрашивает она, и ее пальцы тщательно прослеживают через мой лоб, по имеющимся там костяным наростам, а затем к моему носу.
– Лицо? – я не понимаю, что она спрашивает. Я касаюсь ее щеки.
– Лицо, как у тебя.
Но она слегка трясет головой и маленьким кончиком пальца натирает один из костяных наростов. От этого мой член резко подскакивает по стойке смирно, и теперь он полностью эрегирован и ноет от желания, а пульс отбивает прямо в моем паху. Ее пальцы касаются наростов на моем носу, затем на бровях, а после этого прослеживают к моему сердцу.
– Сликсхармр?
– Это - просто кожа, – говорю я ей. Ее - гладкая повсюду, тогда как моя в некоторых местах имеет неровную текстуру. Ее смешной, плоский лоб и крошечный носик кажутся мне странными, и ее вопрос наводит меня на мысль, что, по-видимому, я кажусь странным для нее.
Ее пальцы еще немного спускаются вниз по моей груди, и кончиками своих пальцев она продолжает ко мне прикасаться нежными, щекотными движениями. Мой кхай вибрирует от желания, и мне приходиться закрыть глаза, чтобы собраться с силами. Я вот-вот взорвусь прямо на ее руку, если она коснется еще ниже, поэтому я хватаю ее за руку, прежде чем она сможет продолжить исследование.
У Джорджи все под контролем, но я не в силах больше выдерживать это нежное исследование. Если она снова прикоснется ко мне, я повалю ее вниз на шкуры и буду трахать, пока она не закричит от наслаждения.
ДЖОРДЖИ
Вэктал хватает меня за руку, когда я вожу пальцами вниз по его широкому плечу. Он имеет отчетливый выступ с наростами в виде пластины поверх бицепса и задней части руки.
– Нет, – говорит он мне на своем языке.
Я в замешательстве. Я думала, что нравлюсь ему, и он ждет моих прикосновений. Его мягкие кожаные штаны не могут скрыть эрекцию, которая их натянула. Я слегка напугана его огромным размером, но знаю, что Вэктал никогда не причинил бы мне боль. Он весь день суетился вокруг меня, удостоверяясь, что с моим запястьем все в порядке, проверял мои ушибы и пихал мне в рот кусочки пищи, как только та была готова. Все это время он ко мне прикасался собственническими легкими прикосновениями, дав мне понять, что он рядом со мной, что он понимает меня.
И чтобы быть сейчас отвергнутой? Как тогда мы узнаем друг друга? Это немного задевает.
– Нет?
Он видит боль на моем лице, и я слышу, что его грудь вибрирует еще сильнее.
– Джорджи, – говорит он тем своим мягким, уникальным голосом. Вэктал жестом указывает на себя, затем поглядывает вверх и тихо бормочет что-то, что я не могу разобрать.
– Мы закончили играть в игры, да? – интересуюсь я.