Страница 269 из 272
— За Сашу?
Полковник расстроенно вздохнул:
— Заплатите хотя бы за свою свободу. И это не будет залогом.
Сэр Майлз был крайне недоволен, что три альвара отвлекают его от насущных проблем и требуют частной встречи. Ричард Темпл был настолько взволнован развитием событий, что пришёл на встречу с Сарвашем и Лили Метц лично.
— Не понимаю, чего вы хотите? — раздраженно вопрошал он, посматривая на банкира.
— Заключить сделку, разумеется, — невозмутимо отвечал Сарваш. — До нас дошли сведения, что Фортвудс затеял обмен с Гипогеей живых людей на драгоценные камни. Я не буду касаться моральной стороны вопроса, это выходит за рамки моей компетенции. Я просто хочу узнать, сколько вы хотите получить за перекупку сделки? О какой сумме вы договорились с Гипогеей? — не успел Темпл открыть рот, как Сарваш произнёс. — Мы добавим к этой сумме двенадцать процентов.
— Двадцать. — тут же отреагировал сэр Майлз.
— Вы хотите со мной поторговаться? — скептически вздернув бровью, спросил Сарваш.
— Да, чёрт побери, если собрались забрать из Фортвудса эту ирландскую нацистку, то платите больше, платите двадцать процентов.
— Двенадцать.
— Восемнадцать, — дрогнул сэр Майлз.
— Двенадцать.
— Пятнадцать.
— Двенадцать.
— Тринадцать.
— Хорошо, мы предлагаем вам тринадцать процентов. — улыбнулся Сарваш. — Так каково было предложение гипогеянской стороны?
Когда Темпл озвучил сумму, Лили пораженно ахнула.
— Но у меня никогда в жизни не было столько, — прошептала она по-немецки.
— Что, госпожа Метц, — подал голос Темпл, — у вас проблемы?
Игнорируя знаки Сарваша молчать и предоставить действовать ему, Лили ответила.
— У меня есть только половина.
Темпл удивился, он явно не ожидал, что хоть кто-то может выложить такую сумму живыми деньгами:
— Простите за любопытство, но откуда у вас столько?
— От двух покойных мужей, — бесхитростно призналась она, — наследство.
— Вот и прекрасно, — потер руки сэр Майлз, — платите эту половину за себя и можете быть свободны.
Темпл тут же напрягся, понимая, что одну сестру ему гипогеянцам не продать, а сэр Майлз явно воодушевился перспективой поживиться из ничего да ещё с тринадцатью процентами доплаты.
— А как же моя сестра? — захлопав ресницами, спросила женщина.
— А ваша сестра, — произнес Темп, — отправится туда, где уже бывала — в Гипогею.
— Но как же?.. — окончательно растерялась Лили.
— Ну что же вы так удивляетесь? — продолжал Темпл, — она, если верить рассказанной ею биографии, тоже похоронила двух мужей, но вряд ли ей что-то оставил биолог и пустынный кочевник. А на убийствах людей она вряд ли много заработала.
— О, Темпл, — не удержался от реплики полковник, — а вы, оказывается, знаете расценки на рынке криминальных услуг.
— Я просто знаю, что денег у Гольдхаген нет, — резко произнёс Темпл.
— Тогда, — в отчаянии выдохнув, произнесла Лили, — тогда пусть мои деньги пойдут в уплату свободы моей сестры.
Сарваш тут же по-немецки прошептал ей:
— Лили, не стоит приносить таких жертв.
— Героизм тут ни к чему, — поддержал его полковник.
— Но я не могу обречь её на это, — отмахивалась Лили.
— А себя на безвестность? Вы хоть представляете, на что собираетесь согласиться?
— Мне всё равно. Саша заслуживает свободу больше меня. Она и так столько всего пережила.
— Лили, — настаивал полковник, — одумайтесь, вы же не знаете, что такое ледяное кладбище Гипогеи. Там нет жизни. Никакой — ни смертной, ни вечной. Только бесконечное забытье.
— Пускай, — качала она головой, — пускай.
В разговор вступил Сарваш. Не обращая внимания на Лили, он произнёс:
— Я думаю, в уплате второй половины нет особой проблемы.
— Да? — со скепсисом протянул Темпл. — Вы в этом так уверены?
— Разумеется. Оставшуюся сумму я внесу из своих личных фондов.
Лили онемела и застыла на месте после такого заявления. Темпл же был откровенно недоволен:
— Нет таких денег, чтобы купить свободу террористки, — нервно произнёс он.
— Однако ваш шеф уже назвал цену, — ухмыльнулся Сарваш и обратился к сэру Майлзу. — В чём желаете получить выкуп за Александру Гольдхаген?
— Что значит «в чём»?
— Фунты, ценные бумаги американских и европейских компаний, а так же золото.
— Золото? — заинтересовался он.
— Да, слитки золота высшей пробы, чистейший металл. Соглашайтесь, сэр Майлз, неизвестно, когда ваши гипогеянцы дойдут до своих чертогов, сколько будут добывать обещанные вам камни и какого качества они будут, когда их принесут вам. Я же готов передать вашим финансистам обе оговоренные суммы сегодня же, в Лондоне. — В глазах сэра Майлза уже загорался алчный огонек, и Сарваш не мог этого не заметить и потому добавил. — Смею заметить, что алмаз требует грамотной огранки, чтобы стать бриллиантом и возрасти в цене. Умелых мастеров во все времена было немного. Кто знает, сколько алмазов они загубят впустую на шлифовальном станке, и какие убытки в итоге вы понесёте. С золотом же убытков быть не может. С акциями компаний ваши брокеры могут распорядиться как им угодно, но смею заметить, что предлагаемый вам портфель весьма доходен.
Сарваш смог нажать на самую больную точку для Фортвудса — игру на бирже, которой был привержен сэр Майлз и от которой периодически страдал бюджет Фортвудса. После обещания портфеля ценных бумаг, Темпл уже ничего не мог поделать — сэр Майлз целиком ухватился за идею продать Гольдхаген Сарвашу — потому что это очень выгодно.
— Тогда зовите юристов, — улыбнулся Сарваш, — подпишем все бумаги. Надеюсь, мы сможем оформить сделку, как оплату услуг Фортвудса по бессрочной охране сестер Метц от посягательств гипогеянцев, которые наверняка ещё не раз повторятся?
— С чего вдруг нам брать на себя такие обязательства? — хотел было возмутиться Темпл.
— Хотя бы с того, — холодно ответил Сарваш, пристально глядя на него, — что никто и никогда не посмеет сказать, что Фортвудс просто взял и ограбил двух альваресс. — и он снова улыбнулся. — А так, вы продали два страховых полиса. Разве не это выглядит благообразно?
Его приложение было безоговорочно принято. Финальные аккорды сделки сыграли в этот же день в Сити, когда Сарваш перевёл всё обещанное на счета Фортвудса. Лили с мелочью на счету осталась в Лондоне свободным и защищенным человеком. Сарваш же поехал обратно в Фортвудс за Гольдхаген.
В это время полковник привел её в свой кабинет, где в присутствии юристов она подписала тот самый документ об уплате непомерной суммы за бессрочные охранные услуги от Фортвудс на веки вечные. Впрочем, текст договора он ей прочесть не дал, поторопив с подписью, потому что знал любовь Гольдхаген к занудству и расспросам — откуда столько денег, кто заплатил, почему. Пусть Сарваш потом сам ей всё и объясняет. Когда юристы удалились с договором, полковник произнес:
— Всё, теперь ты свободна.
— Ну, наконец, — скривилась она, — а то мне ещё к ужину готовиться.
— Ты не поняла. Ты совсем свободна. Уезжай сегодня же до наступления темноты.
— В смысле? — всё ещё не хотела понять она.
— В прямом. Пока ночью из Фортвудса не отпустят на волю двух гипогеянцев, ты уедешь отсюда первой. Скоро приедет Сарваш и заберёт тебя, — и твердо прибавил. — И чтоб я тебя больше никогда здесь не видел, поняла?
Судя по виду женщины, смысл слов доходил до неё медленно.
— С Сарвашем?
— Да?
— Уехать?
— Да.
— Сегодня?
— Сейчас.
— Чёрт, а я ведь ко всем вам уже успела привыкнуть.
— Даже не думай, — предупредил её полковник. — К Сарвашу теперь привыкай.
Собрав малочисленные пожитки, Гольдхаген вышла из своей комнатушки. Пока полковник выводил её и здания нового корпуса, она чуть ли не с тоской оглядывала все вокруг, будто навеки покидает родной дом.
— Хватит ломать комедию, — предупредил он её уже на улице, — я тебя и так насквозь вижу.