Восстание короля (ЛП)

— Если не имеет значения, тогда почему я ещё жив?

— Только потому, что мы предпочитаем, чтобы шаманы Груумша отведали войны. Паучья королева не враг могучему и великолепному Одноглазому и была бы рада разделить с ним великую победу. Но я уже устал. Ты присоединяешься или умираешь?

После такого вопроса и меча у горла, Урюга слабо, но решительно кивнул.

— Я не уверен, — на всякий случай заявил Тиаго и оглянулся через плечо на фальшивого Урюгу, под личиной которого скрывался Равель. — Я думаю, что он выглядит достаточно уродливо, чтобы справиться с этой задачей, — говоря это, он ещё немного подал меч вперёд, и прекрасное лезвие легко разрезало кожу орка.

— Давай, схвати его, — сказал Тиаго, снова повернувшись к шаману. — Я бы так наслаждался, глядя, как твои пальцы падают на землю.

Равель засмеялся, а Тос'ун почувствовал неловкость.

В мгновение ока Тиаго отвёл меч в сторону и, шагнув вперёд, дёрнул орка вниз за ожерелье.

— Мы предлагаем тебе всё, что ты когда-либо хотел, — прорычал он в уродливое лицо Урюги. — Кровь твоих врагов окрасит склоны гор, дворфские залы будут заполнены твоим народом. Великие города Луруара будут пресмыкаться и дрожать под ногами орков. И ты смеешь колебаться? Ты должен быть на коленях, кланяясь нам в благодарности.

— Ты говоришь так, как будто эта война, которую вы жаждете, уже выиграна.

— Ты сомневаешься в нас?

— Эльфы дроу побудили первого короля Обальда пойти на Мифрил Халл, — ответил Урюга. — Маленькая банда с большими обещаниями.

Тос'ун нерешительно переступил. Он был среди той четвёрки нарушителей спокойствия, но, конечно, Урюга, кто был не старше тридцати зим, едва ли мог знать ту давнюю историю.

— Груумш был рассержен той войной? — с сомнением спросил Тиаго. — Правда? Твой бог был рассержен её итогом, который позволил твоему народу создать собственное королевство в Серебряных Пределах?

— Королевство, которое мы считаем сильными, но которое будет разрушено, если мы провалим этот поход.

— Так ты — трус.

— Урюга не трус, — прорычал орк.

— Тогда приступим.

— Они — семь королевств, мы же — одно, — напомнил ему Урюга.

— Вы не будете одиноки, — пообещал Тиаго. Он указал на что-то за плечом Урюги, и орк стал медленно поворачиваться, бросив подозрительный взгляд на Бэнра, прежде чем посметь отвести глаза от этого опасного дроу. Когда он всё-таки повернулся, то его ноги подкосились, ибо там, вдали от этого высокого продуваемого всеми ветрами утёса, кружила пара животных, от вида которых перехватывало дыхание.

Пара белых драконов, на которых сидели ледяные гиганты.

Они оставались в поле зрения лишь несколько ударов сердца, а затем пролетели вдоль горной долины и скрылись между парой отдалённых пиков.

Урюга повернулся с отвисшей челюстью.

— Вы не будете в одиночестве, — повторил своё обещание Тиаго. — Мы не маленькая группа тёмных эльфов, приносящих неприятности. Я — Тиаго Бэнр, благородный сын Первого Дома Мензоберранзана и оружейник Дома До’Урден. Дневной свет украден нашей властью, чтобы облегчить продвижение, и мы уже запустили руки повсюду, плетя паутину, чтобы поймать и включить в список сражающихся всех изголодавшихся по войне. Драконы всегда голодны, а ледяные гиганты Белого Сияния стремятся закончить то, что их дама Джерти начала сто лет назад.

Урюга покачал головой, очевидно, не зная о тех давних событиях. Но это не имело значения. Он не был так глуп, чтобы не уловить их значения: гиганты помогли бы на войне, да ещё и, как оказалось, с парой драконов.

Драконы!

— Иди к королю Обальду, — приказал Тиаго. — Скажи ему, что настало время прославить имя Груумша Одноглазого.

Урюга помолчал несколько ударов сердца, затем кивнул и пошёл прочь.

— Убедительная иллюзия, — поздравил Тиаго Равеля, когда трое дроу остались одни.

Равель вернулся к своей истинной форме дроу и кивнул.

— Я имел в виду драконов, — уточнил Тиаго. — И ледяных гигантов на них. Хорошая работа.

— Нужно больше, чем иллюзия, если мы намереваемся завоевать Луруар, — вставил Тос'ун. — Это не слабый враг: три цитадели дворфов, полный лес эльфов и три могущественных города.

— Моя сестра не потерпит неудачу в этом, так же как и архимаг Громф, — уверил его Равель, и в интонации волшебника сквозило большое презрение.

— Ты был здесь слишком долго, сын Армго, — пренебрежительно сказал Тиаго Тос'уну. — Ты забыл силу и возможности Мензоберранзана.

Тос'ун кивнул и позволил всему идти своим чередом. Но он знал — в одном Тиаго был неправ. Тос'ун ничего не забыл, ни войны между Много-стрелами и Мифрил Халлом и ни войны перед этим, когда легендарная и богоподобная Мать Ивоннель Бэнр, прабабушка этого нахального павлина, погибла под топором короля дворфов Мифрил Халла с расколотой напополам головой.

Сарибель нервно смотрела на Громфа Бэнра. Жрица чувствовала себя совсем маленькой в окружении трёх синекожих громадин.

Конечно же, архимаг не выглядел напуганным, и Сарибель обрела немного уверенности, пока не напомнила себе, что Громф не был ей другом. Союзником — возможно, но она никогда не стала бы доверять этому старику настолько, чтобы думать о нём как о ком-то, на кого можно положиться.

Жрица плотнее завернулась в меха, поскольку горные ветры завывали, леденя её даже сквозь волшебную защиту от холода.

Она снова взглянула на Громфа.

Он, казалось, не замечал ни ветра, ни холода. Она подумала, что он идёт непринуждённо — он всегда ходит непринуждённо, в высшей степени уверенности, без малейшего колебания или сомнения.

Она ненавидела его.

— Помните ли вы их имена? — Вопрос Громфа прозвучал неожиданно, оборвав размышления Сарибель.

Она поняла, что он сделал это нарочно, словно хотел показать, что читает каждую её мысль.

— Ну? — поторопил Громф, в то время как растерявшаяся жрица пыталась взять себя в руки.

Архимаг насмешливо скривился и покачал головой.

— Они — братья Трима, так мы должны сказать ярлу Фиммелю Орелсону, — выпалила Сарибель.

— Три из десяти братьев бога ледяных гигантов, — уточнил Громф.

— Да.

— Вы помните их имена?

— Не всё ли равно?

Громф резко остановился и мрачно посмотрел на Сарибель.

— Уже десятый день как я пытаюсь выяснить, почему Мать Бэнр решила благословить выбор жены Тиаго и ввести вас в приличный Дом. Я попытался оправдать это необходимостью усилить связи с новым городом К'Ксорларрин, и служить ещё одним напоминанием Матери Зирит, что её мир существует с одобрения Дома Бэнр, — он сделал паузу и кивнул, как будто этого должно быть достаточно, но потом добавил: — По правде, юная жрица, даже эта приятная действительность не стоит того чтобы терпеть вашу глупость.

Сарибель с трудом сглотнула, стараясь удержать губы от дрожания, слишком остро она осознала, что Громф в любой миг мог уничтожить её с помощью всего лишь мысли.

— Беорьян, Рагмарк и Роллоки, — назвала она.

— Кто из них Беорьян? — спросил Громф, и Сарибель почувствовала, как снова нарастает страх. Гиганты были одного роста — целых двадцати футов и с одинаково впечатляющим обхватом и мускулатурой. У всех одинаковые волосы, длинные и белые; все одеты в похожие меха одного покроя, и все несли гигантские топоры с двойными лезвиями.

— Так кто? — Громф нетерпеливо требовал ответа.

— Я не могу отличить их друг от друга, — Сарибель сильно переживала и думала, что с этим признанием произносит свои последние слова.

И действительно, Громф смотрел на неё угрожающе несколько долгих сердцебиений, пока один из гигантов не начал смеяться.

— Я тоже не могу, — признался Громф. — А я вырастил их.

Он тоже начал смеяться — что-то, что Сарибель никогда не считала возможным. Он хлопнул её по плечу и подтолкнул идти дальше.

— Я — Рагмарк, Четвертый Брат Трима, — назвался первый в шеренге.

— Я — Беорьян, Седьмой Брат Трима, — сказал тот, что был слева и позади двух тёмных эльфов.