Четверо в одном

- Еще раз сожалею, - услышал он голос Гамбса, полный, казалось бы, искреннего сожаления.

- Но вы же сами знаете, что такое этот Комитет по благонадежности. Я просто не могу рисковать.

Валун, казалось, целую вечность собирался упасть. Джордж, напрягая все силы, еще дважды попытался убраться с его дороги. А затем, чисто инстинктивно, положил руки прямо под него.

И, вероятно, в самый последний момент он сдвинул их влево - отклонив центр опрокидывающейся серой массы.

Валун рухнул.

Джордж почувствовал, что руки его ломаются как ветки и увидел угрожающую серую глыбу, почти заслонившую небо; он почувствовал сокрушительный удар - земля заходила ходуном.

До Джорджа донесся невнятный звук.

Он все еще был жив. Этот поразительный факт занимал все его мысли еще долгое время после того, как валун прогремел вниз по склону и затих. Наконец Джордж бросил взгляд вправо.

Сопротивления его оцепеневших рук, даже когда они сломались, вполне хватило, чтобы сдвинуть падавшую массу в сторону - на какие-нибудь тридцать сантиметров... И теперь вся правая половина монстра была размозжена и гладко размазана по земле. Он увидел несколько пятен пастообразного серого вещества, сплавлявшегося теперь в буро-зеленую полупрозрачную массу, которая вновь медленно собиралась в один ком.

Минут через двадцать последние остатки расплющенного спинного мозга рассосались, монстр снова принял свою обычную чечевицеобразную форму, а боль Джорджа значительно уменьшилась. Еще через пять минут его искалеченные руки снова обрели форму и набрали силу. Теперь их форма и цвет стали еще убедительнее - сухожилия, ногти и даже складки - как на самой настоящей коже. При обычных обстоятельствах это открытие увело бы Джорджа к многочасовым рассуждениям; но теперь, в спешке, он едва обратил на него внимание. Горя от нетерпения, он быстро выкарабкался на берег.

В тридцати метрах от него лежало сгорбленное бурозеленое тело, так похожее на его собственное - лежало без движения в сухой траве.

Оно конечно же содержало только один мозг. Но чей?

Почти наверняка - мозг Маккарти; у Вивьен практически не было шансов. Но где же, в таком случае, рука Маккарти?

Расстроенный, Джордж обошел это существо кругом, чтобы повнимательнее его рассмотреть.

На дальней стороне он наткнулся на пару темно-карих глаз с каким-то странным отсутствующим взором. Спустя мгновение глаза сфокусировались на Джордже, и все тело слегка дрогнуло, потянувшись к нему.

У Вивьен были карие глаза - это он помнил четко. Карие глаза под густыми темными ресницами на тонком заостренном личике... Но что это доказывало? Какого цвета были глаза Маккарти? Этого он вспомнить не мог.

Для выяснения оставался лишь один способ. Джордж пододвинулся ближе, отчаянно надеясь, что _м_е_й_с_т_е_р_и_й_ такой-то был достаточно развит, чтобы соединяться, а не пытаться сожрать представителя своего же собственного вида.

Два тела соприкоснулись, слиплись и начали сливаться. Наблюдая за этим, Джордж видел, как процесс деления повторяется, но уже в обратную сторону: из двух чечевицеобразных тел чуждая плоть сплавилась в какое-то подобие туфли, затем в овоид, а затем снова приобрела форму чечевицы. Мозг Джорджа и мозг его партнера сближались все больше, а спинные хорды образовали прямой угол.

И только тут он заметил, что соседний мозг светлее и больше, чем его собственный, и контуры его несколько острее.

- Вивьен? - неуверенно спросил он. - Это ты?

Никакого ответа. Он попробовал снова - и снова ничего.

Наконец:

- Джордж! Ох, милый... мне хочется плакать, но я, кажется, не могу.

- Нет слезных желез, - машинально отметил Джордж. - Уфф... Вивьен?

- Да, Джордж. - Снова этот теплый голос...

- Что случилось с Маккарти? Как тебе удалось... нет, я хочу сказать что случилось?

- Не знаю. Ее нет, правда? Я уже давно ее не слышу.

- Да, - подтвердил Джордж, - ее нет. Но ты серьезно _н_е_ _з_н_а_е_ш_ь_? Расскажи мне, что ты сделала.

- Ну, я хотела сделать себе руку, как ты сказал, но, кажется, у меня уже не оставалось времени. Тогда я сделала череп. И такие штучки, чтобы скрыть мой...

- Позвоночник. - "А я-то, - потрясенно подумал Джордж, - я-то какого черта об этом не подумал?" - А дальше? - спросил он.

- По-моему, я уже плачу, - сказала Вивьен. - Да, точно. Ох, какое облегчение! А потом ничего. Она делала мне больно, а я лежала и думала, как было бы замечательно, если бы Маккарти здесь не было. Потом она куда-то пропала. Тогда я вырастила глаза, чтобы поискать тебя.

Объяснение, как показалось Джорджу, было еще более озадачивающим, чем сама загадка. В своем беспорядочном поиске какой-либо дополнительной информации он вдруг заметил нечто, до сих пор ускользавшее от его внимания. В двух метрах слева, едва заметный в траве, лежал сырой сероватый комок, от которого тянулись волокнистые нити.

Джордж вдруг понял - должен существовать некий механизм, с помощью которого _м_е_й_с_т_е_р_и_й_ такой-то избавлялся бы от не сумевших приспособиться к нему обитателей - от мозгов, впавших в кататонию, истерию или суицидальное бешенство. Некое условие для выселения.

Так или иначе, Вивьен удалось запустить этот механизм - удалось убедить организм, что мозг Маккарти стал не только излишним, но и опасным - самым верным словом было бы, пожалуй, "ядовитым".

Мисс Маккарти - таково было последнее для нее унижение - оказалась не переварена, а извергнута, наподобие экскрементов.

Ближе к закату, двенадцать часов спустя, им удалось здорово продвинуться. Они достигли радостного взаимопонимания. Поохотились еще на одно стадо свиней, которые пошли им на полдник.

Вивьен напрочь отказывалась верить, что мужчина мог бы увлечься ею в ее нынешнем состоянии. По этим причинам они предприняли серьезные попытки восстановить свои формы.

Первые опыты оказались необычайно трудными, а последующие - на удивление простыми. Снова и снова им приходилось коллапсировать обратно в амебоподобные массы, вследствие того, что некоторые из органов забывались при воссоздании тела или же неправильно функционировали; но каждая неудача расчищала дорогу. Наконец они научились стоять - не нуждаясь при этом в дыхании, но дыша, покачиваясь, лицом к лицу - два изменчивых гиганта в счастливых сумерках, два наброска Человека - творения собственного разума.

Они позаботились и о том, чтобы между ними и лагерем Федерации пролегли как минимум тридцать километров. Стоя на гребне холма и глядя на юг в сторону неглубокой долины, Джордж видел слабое похоронное свечение там работали врубовые машины, заглатывавшие в себя металлы, чтобы накормить заводы, которые породят миллиарды кораблей.

- Мы никогда не вернемся туда, правда? - спросила Вивьен.

- Нет, - серьезно ответил Джордж. - Когда-нибудь они к нам придут. Но у нас куча времени. Ведь мы - само будущее.

И еще одно наблюдение - вроде бы незначительное, но крайне важное для Джорджа; оно наполнило его чувством завершенности: Джордж ощутил, что закончилась одна фаза и началась другая. Он наконец составил полное имя для своего открытия - никакого, как выяснилось, мейстерия. Spes hominis:

Надежда человеческая.