Страница 31 из 46
— Давай сначала попьем чаю, — не очень искренне пригласила Руфа.
Ей нельзя было отказать в наблюдательности и прозорливости, и это «специальное» приглашение было нарочитым и мне казалось издевательским. Поэтому я решила вылезти из скорлупки и нахально спросила:
— Что вы, Руфочка, не поделили с Митей? Почему он в таком чудовищном виде и состоянии?
Она остановилась на полдороге своего величественного шествия к столу:
— А какой у него вид?
— Он изможден, истощен, одежда измята и…
— Ну хватит. Я поняла. Он приехал две недели назад.
У меня в мозгу сразу щелкнуло — угадала. Посещение «клиентов» началось именно тогда.
— Где он обитал до тех пор, не могу сказать, не знаю.
— Ну? — поторопила я хозяйку не очень вежливо.
— Лера, ты раньше отличалась деликатностью и терпением. Неужели современные театральные институты так портят молодых людей?
— Руфочка, просто нет больше сил.
Неожиданно для себя я начала плакать.
— Я же не железная. Все время тайны, недомолвки. Это просто несправедливо.
Руфа оторопела, а потом стала причитать:
— Ну я же не думала, что все так серьезно. Мне казалось, та детская глупость… Митя звонил несколько раз в течение последнего полугода.
Она подошла ко мне, стала поглаживать по спине и тихо рассказывать:
— До этого он только писал письма, я думала, у него все благополучно. Но вдруг: «Бабушка, мне срочно нужны деньги. Найди, пришли». И повесил трубку. Я позвонила Нюре и потребовала объяснений. Та приплыла и начала рыдать, что у Мити давно проблемы. Он просто не хотел меня беспокоить.
— А какие у него проблемы? Его же взяли в театр, у него была любимая женщина… — растерялась я.
— Точно не знаю, — неуверенно пробормотала Руфа. Было понятно, что она опять не договаривает.
— Руфочка, сколько можно скрытничать? Если вы не хотите мне ничего объяснять, так и скажите. Я больше не буду приходить и вмешиваться в вашу таинственную жизнь, — обиделась я.
— Ничего я не скрываю, я тебя оберегаю. И кроме того, не все хочется произносить вслух, особенно если это касается непривлекательных поступков твоих близких. Я возмущена поведением своего младшего внука, мне стыдно, но он не перестал быть мне близким человеком.
— Не знаю, велико ли его преступление перед человечеством. Но бросать его неблагородно.
Руфа с удивлением посмотрела на меня, что-то прошептала по-французски, а потом сказала:
— Меня сейчас больше волнует появление незнакомцев. Что ты об этом думаешь?
— Я считаю, что надо позвонить Андрею Сергеевичу.
— Неужели ты снизойдешь до общения с уголовником?
Сказать, что я удивилась, не сказать ничего. Я оторопела, онемела и замерла одновременно.
— Что вы имеете в виду?
— В твой идеальный мир, принцесса, это не вписывается?
— А в ваш? — наступала я.
— В моем мире живут разные люди, которые совершают поступки весьма далекие от совершенства, но это не важно. Важно, какие они в минуты невзгод, — пафосно процитировала актриса реплику из какой-то пьесы. — А если серьезно, Андрей Сергеевич сидел по политической линии, правда, ему пришлось постоять за себя на зоне и он, по-моему, прихлопнул пару негодяев.
— Вы что, издеваетесь надо мной?
— Ты же хотела правды. Я тебе ее излагаю. Дальше продолжать?
Остальное я уже не слышала. У людей бывает куриная слепота. У меня наступила полная глухота. Звон в ушах перекрыл звуки голоса Руфы, и мне стало снова спокойно. Этой правды я, пожалуй, знать не хотела. Я считала, что тайны Шабельских бывают только благородные. Моя «розовая башенка» начала рассыпаться. Я собиралась срочно восстановить ее, собрать камушки и зацементировать дырочки. Так было всегда. Я не допускала в свой мир неприятных новостей. Но именно таких, как я, они настигают в самый неожиданный момент, обрушиваются словно водопад, нет, скорее камнепад. Сейчас я сижу под развалинами и жду, когда меня…
Я снова услышала шаги и чье-то дыхание. Сколько я здесь? Мне казалось, что прошла вечность. На самом деле, только два часа. Я зажала уши, чтобы не слышать тревожных звуков. «Если человек не входит, значит, он не хочет меня пугать», — успокоила я себя и вернулась в романтическое прошлое.
— Лерочка, да не пугайся ты так. У человека не было выбора, он хотел выжить, а ему не давали, — голосом доброй сказочницы вещала Руфа. — Его же посадили с уголовниками, вот он и боролся. Если бы не он, Даня не выжил бы. Но это отдельная история.
— Вы решили давать мне информацию небольшими порциями, чтобы я не упала в обморок?
Примадонна не обратила внимания на мои слова.
— И ко мне наведывались какие-то «друзья». Что искали, не пойму. Произошло это неделю назад, а потом снова через неделю. Мне тоже пришла в голову мысль, что это как-то связано с приездом Мити и, несмотря на разногласия, я хочу с ним встретиться. Ты не знаешь, где он?
— Наверное, дома…
— Да нет. Он поссорился с отцом и даже с Анной.
— Не может быть. Она же всегда на его стороне.
— У него сейчас нет «стороны». Думаю, он на даче. Я могу попросить тебя туда съездить?
— Конечно, — обрадовалась я, не задумываясь над тем, будет ли Митя доволен моим приездом.
— Андрею Сергеевичу я позвоню сама. А ты все-таки поосторожней. У тебя хоть провожатый есть? — вдруг очень ласково поинтересовалась моя приятельница.
— Не знаю. Наверное, нет.
— Верная душа. Дай бог тебе не разочароваться.
Руфа молча пошла в кухню и жестом пригласила меня следовать за ней. Мы сели пить чай и вели ничего не значащий светский разговор о моих намерениях и планах, о старом театре, который так любила вспоминать старшая Шабельская, о последней нашумевшей премьере. Пока Руфина вещала хорошо поставленным опереточным голосом, я рассматривала ее, пытаясь в ее глазах найти ответ на мучившие меня вопросы. Но в них светилась лишь ирония и усталость. Вообще, она сдала за те годы, что Даня был в тюрьме. Я уже и не знала, стоит ли спрашивать о новых попытках его освобождения. Времена изменились. Возможно, есть шанс.
— Мы снова подали на пересмотр дела, — угадала мои мысли прозорливая хозяйка и стала подробно излагать, кому и сколько пришлось дать, сколько раз ходить на поклон.
— Они просто не хотят понимать, что человек может быть невиновен. А главное, что изменение общей обстановки До прокуратуры и суда вообще не дошли. Удивительно, на что они рассчитывают?
— На деньги, вы же сами сказали, на большие деньги.
Я почти не слушала философско-политические рассуждения Руфы. Воображение несло меня к Мите. Мне даже показалось, что, не выходя из «купе», я несусь на поезде дальнего следования очень далеко, а в конце этого пути, там, где кончаются рельсы, стоит он, над его головой синее небо, и солнце золотит его волосы.
— Лерочка, где ты блуждаешь? Никуда твой Митя не денется, ему некуда деться. Знаешь, Даня создал театр на зоне и занят делом.
— Руфочка, вы что, действительно считаете, что Даниил не виновен?
— Идиотский вопрос. Даже не стану на него отвечать.
Актриса была не на шутку обижена и расстроена моими сомнениями.
— Я не думаю, что, жалея Даню, необходимо нападать на Митю. Каждый может оступиться, — несмотря на это продолжала я.
— Каждый, но не Шабельский. Счастье, что я в состоянии помогать Дане и…
— А Мите? — не унималась я. — Что же ему так мало досталось от ваших щедрот?
Я сжалась, понимая, что грублю пожилому человеку и сейчас получу по заслугам. Но Руфина неожиданно засмеялась и озорно сказала:
— Кому-то очень повезет.
— Почему «кому-то»? Вы даже не предполагаете, что это может быть Митя?
— У Мити есть только Митя. Хотя кто знает, может именно это твое обожествление его персоны сразит самовлюбленного. Я считаю, что тебе стоит позвонить маме и предупредить, что ты останешься у меня и утром отправишься к своему дорогому Митеньке.