Страница 19 из 67
– Это Черная Пташка? – спросил Скита Томас.
– Графиня? Да, так говорят.
– Она красавица.
– После той девицы, с которой я нашел тебя нынче утром, что ты можешь понимать в красоте? – усмехнулся Скит.
Граф раздраженно взглянул на него и Томаса, а потом снова на сэра Саймона:
– Если графиня сражалась против нас на стенах, то я восхищаюсь ее силой духа. Что касается остального…
Он замолчал и вздохнул.
Бела посмотрел на него в ожидании, а сэр Саймон с подозрением.
– Два корабля, – объявил граф, – являются военной добычей и будут проданы в Англии или же поступят на службу королю, а вы, сэр Саймон, получите треть их стоимости.
Такое правило соответствовало закону. Одну треть получит король, одну треть – граф, а остальное достанется захватившему добычу.
– Что касается меча и доспехов…
Граф снова замолк. Он спас графиню от надругательства, и она ему нравилась. Он видел страдание на ее лице и слышал ее страстные жалобы, что у нее ничего не осталось от мужа, кроме драгоценных доспехов и прекрасного меча. Но такие вещи по самой своей природе являлись законным военным трофеем.
– Доспехи, оружие и кони – ваши, сэр Саймон, – сказал он, сожалея о таком решении, но зная, что оно справедливо. – Что касается ребенка, я объявляю над ним покровительство английской короны, а когда он достигнет должного возраста, то сам сможет решить, кому присягнуть в вассальной верности.
Граф взглянул на секретарей, удостоверяясь, что они записывают его решение.
– Вы говорите, что хотите встать на постой в доме вдовы? – спросил он сэра Саймона.
– Я захватил его, – коротко ответил тот.
– И, как я слышал, разграбили до основания, – холодно заметил граф. – Графиня заявляет, что вы похитили ее деньги.
– Она лжет. – Сэр Саймон принял возмущенный вид. – Лжет, милорд, лжет!
Граф сомневался в этом, но вряд ли он мог бы обвинить рыцаря во лжи, не вызвав этим поединка. Уильям Богун никого не боялся, кроме своего короля, но ему не хотелось биться из-за такого пустяка. Он решил замять это и продолжил:
– Однако я обещал даме защиту против притеснений. – С этими словами он пристально посмотрел на сэра Саймона, а потом перевел взгляд на Уилла Скита и перешел на английский: – Ты бы хотел держать своих людей всех вместе, Уилл?
– Хотел бы, милорд.
– Тогда занимайте дом вдовы. И обращайтесь с ней почтительно, ты слышишь? Почтительно! Скажи это своим людям, Уилл!
Скит кивнул.
– Кто к ней прикоснется, тому я отрежу уши, милорд.
– Не уши, Уилл. Отрежь что-нибудь более соответствующее. Сэр Саймон покажет вам дом, а вы, сэр Саймон, – граф снова перешел на французский, – найдете себе ночлег где-нибудь в другом месте.
Рыцарь открыл было рот, но один лишь взгляд графа заставил его замолчать. Вперед вышел новый проситель, желая получить возмещение за разграбленный винный погреб. Но граф направил его к секретарям, чтобы те записали жалобы на пергамент и граф мог бы прочесть их позже, если найдет время, в чем сам сомневался.
Затем он подозвал к себе Томаса.
– Должен поблагодарить тебя, Томас из Хуктона.
– Поблагодарить меня, милорд?
Граф улыбнулся:
– Это ты нашел способ проникнуть в город, когда все прочие наши попытки кончились неудачей.
Томас покраснел:
– Рад стараться, милорд.
– Можешь просить награду. Таков обычай.
Томас пожал плечами:
– Я и так счастлив, милорд.
– Значит, ты счастливчик, Томас. Но я запомню, что в долгу перед тобой. И тебе спасибо, Уилл.
Уилл Скит ухмыльнулся:
– Если этот рехнувшийся осел не хочет награды, то я ее возьму.
Графу пришлись по душе его слова.
– В награду, Уилл, я оставляю тебя здесь. Даю тебе все вновь захваченные окрестности на опустошение. Клянусь, скоро ты станешь богаче меня. – Он встал. – Сэр Саймон проводит вас на постой.
Как ни унизителен для сэра Саймона был приказ исполнить роль проводника, рыцарь не проявил никакой досады и подчинился – возможно, ища новой возможности встретиться с Жанеттой – и в полдень повел Уилла Скита и его стрелков по улицам к большому дому у реки. Он облачился в новые доспехи и не надел плаща, так что полированные пластины и золотая чеканка ярко сияли на скупом зимнем солнце. Въезжая в ворота, сэр Саймон склонил голову в шлеме, и тут же из двери кухни, что слева примыкала к воротам, выскочила Жанетта.
– Убирайтесь! – закричала она по-французски. – Убирайтесь!
Томас, следовавший прямо за сэром Саймоном, уставился на нее. Это и в самом деле была Черная Пташка. Вблизи столь же прекрасная, как и в те минуты, когда она стояла на городской стене.
– Убирайтесь! Все убирайтесь! – кричала она, уперев руки в бока.
Рыцарь поднял свиное рыло забрала и с довольным видом проговорил:
– Этот дом конфискован, моя госпожа. Приказ графа.
– Граф обещал, что меня оставят в покое! – горячо запротестовала Жанетта.
– А потом его светлость передумал.
Она плюнула в рыцаря.
– Вы уже украли все, что у меня было, а теперь забираете и дом?
– Да, мадам, – сказал сэр Саймон и направил коня вперед, оттесняя ее. – Да, мадам, – повторил он и натянул поводья – его конь повернулся и опрокинул Жанетту на землю. – Я возьму ваш дом и все, что захочу, мадам.
Он смотрел, как веселятся стрелки при виде ее стройных голых ног. Жанетта одернула юбки и попыталась подняться, но сэр Саймон подогнал коня вплотную и заставил ее униженно проползти по двору.
– Дайте девчонке встать! – сердито крикнул Уилл Скит.
– Мы с ней старые друзья, мастер Скит, – ответил сэр Саймон, по-прежнему угрожая Жанетте тяжелыми конскими копытами.
– Я сказал, дайте ей встать и оставьте в покое! – прорычал Скит.
Сэр Саймон, оскорбленный приказом простолюдина, к тому же на глазах у стрелков, гневно обернулся. Но что-то в Уилле Ските заставило рыцаря промолчать. Скит был вдвое старше его и все эти годы провел в боях. Сэру Саймону хватило здравого смысла не устраивать ссоры.
– Дом ваш, мастер Скит, – снисходительно проговорил он, – но приглядывайте за его хозяйкой. У меня на нее есть планы.
Отогнав коня от Жанетты, которая была вся в слезах от унижения, рыцарь направил его прочь со двора.
Жанетта не знала английского, но поняла, что Уилл Скит вступился за нее, и поэтому, встав, обратилась к нему.
– Он украл у меня все! – сказала она, указывая на удалявшегося всадника. – Все!
– Ты понимаешь, что говорит эта девчонка, Том? – спросил Скит.
– Она не любит сэра Саймона, – лаконично ответил Томас.
Он прислонился к луке седла и смотрел на Жанетту.
– Ради бога, успокой ее, – велел Скит и повернулся в седле. – Джейк! Обеспечь коней водой и сеном. Питер, зарежь двух телок, чтобы мы могли поужинать, пока не стемнело. Остальные – хватит глазеть на девчонку! Устраивайтесь!
– Вор! – крикнула Жанетта вслед сэру Саймону, а потом обратилась к Томасу: – Кто вы такие?
– Меня зовут Томас, мадам. – Он соскочил с коня и бросил поводья Сэму. – Граф велел нам встать здесь на постой. И защищать вас.
– Защищать меня! – набросилась на него Жанетта. – Все вы воры! Как вы можете меня защищать? Для воров вроде вас есть место в аду, и оно похоже на Англию. Вы воры, все вы! Убирайтесь! Пошли вон!
– И не подумаем, – сказал Томас.
– Возможно ли, чтобы вы остались здесь? Я вдова! Вам не подобает здесь быть.
– Мы здесь, мадам, и нам с вами придется притерпеться друг к другу. Мы вас не тронем. Только покажите мне, где ваши личные комнаты, и я обеспечу, чтобы никто туда не вторгся.
– Ты? Обеспечишь? Ха! – Жанетта отвернулась и тут же снова повернулась к нему. – Хочешь, чтобы я показала мои комнаты, да? Чтобы узнать, где мои богатства? Так? Хочешь, чтобы я показала, как меня обокрасть? Почему бы мне просто все вам не отдать?
Томас улыбнулся:
– Кажется, вы сказали, что сэр Саймон уже все забрал?
– Он забрал все, все! Он не благородный рыцарь. Он свинья. Свинья! – Жанетта замолкла, подыскивая оскорбление повыразительнее. – Он англичанин! – Она плюнула Томасу под ноги и открыла дверь в кухню. – Видишь эту дверь, англичанин? Всё, что за ней, – личные помещения. Все! – Жанетта зашла, захлопнув за собой дверь, но тут же снова ее открыла. – А герцог еще придет. Настоящий герцог, не ваш сопливый, и вы все умрете. Вот так вот!