Страница 16 из 19
Реставрационные работы были проведены на площади 11 тысяч квадратных метров. Внутри здания Ново-Екатерининской больницы было заменено 90 процентов перекрытий, восстановлены кирпичные стены и своды (на это ушел 1 млн специальных кирпичей), воссозданы полы вестибюля из песчаника.
Но в усадьбе удалось восстановить только 75 процентов исторической архитектуры. Дело в том, что с 2009 года, когда больница отсюда съехала, и до 2013 года в здании жили бомжи. Они испортили и разграбили многие элементы декора, архитектуры. Восстановить удалось не все. Кстати, поначалу власти хотели устроить здесь ЗАГС, но отказались от этого из-за сложностей с парковкой свадебных кортежей.
Самое красивое место в исторической усадьбе – внутридомовая церковь. До ремонта здесь все было окрашено черной краской, а сейчас купол расписан на библейскую тему, как век назад.
По преданию, в XVI веке на этом месте стоял путевой дворец Василия III (не потому ли и вся округа именовалась Путинки?). Позднее во дворце останавливались иноземные послы. Видимо, данное обстоятельство нашло отражение в названии соседней церкви – Успения, что на Старом Посольском дворе. По некоторым сведениям, до Василия III здесь были владения Василия II Темного. При нем посадили дубы, бывшие еще несколько десятилетий назад едва ли не самыми старыми деревьями Москвы.
Изначально грандиозный дворец строился в 1774–1776 годах на месте каменных зданий первой половины XVIII столетия для князя Сергея Гагарина и его семьи. Автор – архитектор Матвей Казаков.
Здание состояло из трехэтажного центрального корпуса и портика, боковых крыльев и циркумференции (невысокого строения в виде дуги). Оно стало шедевром классицизма, а его двенадцатиколонный портик – одним из самых больших в Москве. Здание протянулось вдоль Страстного бульвара. Были построены также манеж, каретники и хозяйственные помещения, образовавшие глубокий внутренний двор с садом и беседками.
Огромный дом занимала семья камергера из трех человек. В центре здания находился просторный танцевальный зал, вправо от него шли жилые покои хозяев, влево – манеж для верховой езды. Внизу жила крепостная прислуга. Дворец стоял среди большого парка с беседками, прудами и фонтанами.
Семья Гагарина оставалась в доме до 1802 года. После гибели одного из сыновей особняк был сдан в аренду Московскому Английскому клубу – модному месту для развлечений. Здание было в аренде у клуба по 1812 год (один из вечеров клуба описан в романе Льва Толстого «Война и мир»). В 1806 году здесь состоялось чествование героя Шенграбенского сражения Петра Багратиона.
«3-го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов, и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое-кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба.
<…> В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара.
<…> – Много тостов будет, пора начинать! – шепнул он и, взяв бокал в руки, встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
<…> – Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажнились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли “Гром победы раздавайся”. Все встали с своих мест и закричали ура! И Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле.
<…> Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова:
Тщетны Россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног…»
Лев Толстой «Война и мир». Том 2. Часть первая. Глава III
Во время наполеоновской оккупации Москвы здесь размещался штаб Главного интенданта армии, и находившийся при нем замечательный писатель Стендаль (псевдоним Анри Бейля) так отозвался о здании: «В Париже нет ни одного клуба, который мог бы с ним сравниться».
Позднее в письме к сестре он напишет: «Москва – город до сего времени не известный Европе – имела от 600 до 800 дворцов, красота которых превосходит все, что знает Париж».
После пожара 1812 года здание было частично восстановлено по проекту архитектора Осипа Бове. При этом в цокольном этаже арки были заменены имитирующими замковые камни горизонтальными перемычками, был сделан эффектный фриз.
В 1828 году усадьба была выкуплена казной по указанию военного генерал-губернатора Москвы Голицына за 45 тысяч рублей, а в 1833 году в ней разместилась Ново-Екатерининская больница под руководством доктора А. И. Поля – домашнего врача Голицына, который также возглавлял Екатерининскую больницу на 3-й Мещанской улице.
Справка
Екатерининская больница основана императрицей Екатериной Второй в 1776 году.
После того как по Москве прошла страшная чума в 1770 году, императрица издала указ о создании в городе гражданской постоянной больницы. Ее открыли в здании на Третьей Мещанской улице, в котором ранее располагался Карантинный двор (сегодня – улица Щепкина № 61/2). В знак чести благотворительницы и основательницы больница стала именоваться Екатерининской.
К 1828 году здание старой Екатерининской больницы обветшало, оснащение поизносилось. И из нее перевели больных на новое место (отсюда и название – Ново-Екатерининская). После появления Ново-Екатерининской больницы прежнюю стали именовать Старо-Екатерининской больницей. Строения из дерева на ее территории были снесены, и на их месте построили лечебницу для чернорабочих из красного кирпича. Эти здания частично сохранились по соседству с новыми корпусами Московского областного клинического научно-исследовательского института, который располагается по улице Щепкина неподалеку от Олимпийского комплекса.
Старо-Екатерининская больница являлась первым в столице лечебным стационарным заведением для людей чернорабочего класса с 1844 года. Это больница имела немало благотворителей, которые спонсировали строительство первого московского туберкулезного отделения, родильного приюта, гинекологического, терапевтического, неврологического отделений и амбулатории. Спустя время многие из этих отделений превратились в самостоятельные больницы, например Басманную и Яузскую.
А Ново-Екатерининская больница оставалась крупнейшей в Москве до середины XIX века. На фронтоне здания была указана дата ее основания. При этом парадную анфиладу превратили в череду больничных палат, а овальный зал второго этажа по центральной оси переделали в больничную церковь. Как рассказала главный архитектор реставрации здания Анна Молоткова, в XX веке при СССР тут уже был зал заседаний.
Снаружи здание было тоже отделано просто и строго. В Екатерининской больнице принимали даже представителей самых низших сословий.
Помещение было оснащено медицинским оборудованием. К 1883 году сюда была привезена кухонная посуда с Третьей Мещанской улицы, а также архив и аптека. Ново-Екатерининская больница 39 лет работала под руководством доктора Андрея Ивановича Поля. Он был отличным хирургом, разработавшим технику нескольких наиболее сложных операций, также он одним из первых стал использовать хлороформный наркоз и активно внедрять антисептические средства.
После перевода в новое помещение на базе больницы появилась кафедра Московской медико-хирургической академии, а впоследствии и медицинского факультета университета Москвы. Здесь открылись госпитальные клиники, сначала Московской медико-хирургической академии, а с 1845 года – клиническая база медицинского факультета Императорского Московского университета. Здесь были созданы одни из первых в России госпитальные терапевтическая клиника и хирургическая клиника с урологическим отделением (1846 год) и кафедра патологической анатомии (1849 год). Здесь осуществляли свою деятельность довольно именитые врачи, в рядах которых были и Г. А. Захарьин, и Ф. И. Иноземцев. А одним из студентов-медиков, которые проходили практику в этой больнице, был сам Антон Павлович Чехов.