Двоедушник

А потом он зашел в кухню, и она сама себе ответила.

Похож. Даже очень. Но не точная копия.

Вообще, если не присматриваться – а Ника мгновенно отвернулась, – то можно спутать. Или в темноте, как тогда, на кладбище. Но если всмотреться (этим она занялась уже потом, когда убедилась, что он на нее не смотрит), то и волосы другие, и нос, и линия скул.

Похожи в целом, но разные в частности. Бывает же…

А высокий какой – можно сказать, высоченный. Наверняка на целую голову выше нее. Хотя, Антон, наверное, такого же роста, но в случае с Игни эта разница воспринималась иначе. Более ощутимо.

Теоретически Ника знала, что люди, страдающие раздвоением личности, способны перевоплощаться до неузнаваемости. И дело вовсе не в том, чтобы сменить старые джинсы на черные кожаные брюки, а пуховик – на байкерскую куртку с заклепками.

Даже не в умении управлять мотоциклом только по ночам.

Игни действительно выглядел по-другому. Смотрел и двигался по-другому. Совсем иначе пахнул.

Последнее невозможно было не заметить. Этот запах Ника уловила еще до того, как увидела самого гостя. Довольно сильный, горький, травянистый. Не поддающийся однозначному определению. Он не был приятным или неприятным. Он вызывал тревогу.

Ангелина Власовна тоже почувствовала. Прежде чем разложить на столе карту города, она приоткрыла форточку.

Это была та самая карта, на которой гадалка показывала места пропажи девочек их родителям. До сих пор карандашные галочки остались.

Игни – Ника решила, что все-таки не Антон, – подошел ближе. Исходящий от него горький аромат стал еще ощутимее.

Из-под ворота куртки виднелся край татуировки. Острые черные углы, часть какого-то орнамента, а по контуру – покрасневшая воспаленная кожа. У Антона точно не было ничего подобного.

– Я не знаю город, – произнес он, хмуро разглядывая схему. – Что здесь находится?

– Старая водокачка, – опередила маму Ника. – А вот это – заброшенная гостиница. Ее закрыли на реконструкцию несколько лет назад, но так и не начали ремонт. Вроде бы.

– Сразу две брошенки… – Игни задумчиво потер подбородок. – Если честно, фиговое совпадение. А третья?

Увы, для потустороннего существа, каким представляла его Ника, «вторая душа» выражался чересчур прозаично. Вот изрек бы сейчас что-то вроде: «То состояние, в котором я нахожу эти прекрасные образчики архитектуры позапрошлого века, повергает меня в глубочайший сплин и жесточайшую мехлюндию», – сразу бы поверила в его компетентность. А «фиговое совпадение» – так она и сама может.

Редкостная ерунда в голову лезла. Должно быть, нервное.

И из-за этой ерунды Ника прослушала, как мама предложила Игни погадать на своих камнях, но тот отказался – мол, несрочно.

– Надеюсь, я смогла тебе помочь, – заключила наконец Ангелина Власовна. И склонилась над столом, чтобы свернуть карту. – Время позднее. Нам с Вероникой пора…

– Спать.

Игни шепнул это слово ей на ухо. Потом вдруг посмотрел прямо на Нику, дважды коснулся пальцем запястья – время! – и так же, жестом, дал понять, что будет ждать на улице.

Про карту мама забыла. Про все остальное, кажется, тоже. И медленно побрела в свою комнату.

Размышлять о произошедшем было некогда. Ника бросилась к себе, одним рывком натянула джинсы, вторым – толстовку. Сунула ноги в кроссовки. Куртку надевала на ходу, спускаясь по лестнице на улицу.

Мотоцикл стоял на обочине. Только сейчас она поняла, что ехать придется на этой чертовой пугающей штуковине. От одной только мысли в ногах появилась противная слабость, а в сердце – предчувствие неизбежной гибели.

– Ты ее загипнотизировал, что ли? Мою маму? – Ника тянула время. Спокойно! Срочно собраться и не паниковать!

– Это называется отвести глаза. Действует, правда, недолго. Обычно хватает как раз на то, чтобы слинять. Особенно здорово помогает, когда ездишь без прав.

– А ты ездишь без прав?

– Да шучу я… Садись, – Игни протянул ей шлем. Жутковатый, с мордой Хищника из голливудского фантастического боевика. Ника взяла его дрожащими руками.

Ну же, надо решиться.

Она мысленно порадовалась, что Игни не видел ее попыток забраться на сиденье. Получилось с третьего раза. Оказалось – удобно. Почти как в кресле. И немного радостно от того, что преодолела страх.

– Готова? Держись давай. – Судя по голосу, Игни улыбался. Видимо, обратил внимание на ее акробатические потуги. Он на ощупь нашел ее руки и заставил обхватить себя за талию. Точно, про «держаться»-то она и забыла.

– Ну, и каких же свидетелей мы будем искать среди ночи? – спросила Ника для того, чтобы скрыть смущение.

– Самых лучших. Мы будем искать Есми.

Антон

– Да пей, не бойся. Не отравлю, – шамкает странная старуха, которая просит называть себя Наставником. Плещет в чашку зеленоватую бурду с резким запахом. Вид не вызывает желания пробовать. – Голова-то и сейчас, небось, болит?

Киваю, не удивляясь, откуда она это знает. На моем лице, наверное, написано, что живу с постоянной долбежкой в висках. Привык и не надеюсь на облегчение.

– Пройдет, – говорит она с убежденностью.

Особо не верю, конечно, но послушно делаю маленький глоток. Лимон и мята. Вкус довольно приятный. Сначала ничего не происходит. Под выжидающим взглядом старухи снова подношу к губам чашку. И вдруг ощущаю, что боль притупляется, а затем исчезает вовсе. Очертания предметов вокруг становятся резче, и сами они видятся теперь отчетливей. Наверное, были такими и раньше, просто я этого не замечал.

Зато теперь с удивлением и даже радостью любуюсь корявым алоэ на подоконнике, ветхой скатертью и зонтиками сушеного укропа, которые зачем-то развешаны под потолком. Под каждым колышутся вялые нити паутины.

– Как вы обо мне узнали? – спрашиваю, окончательно осмелев.

– А чего тут узнавать-то? Днем и ночью по городу бродишь – это раз. – Она загибает один крючковатый палец, а я одним глотком осушаю чашку до дна. – Полынью за версту несет – это два. Кто ж тут двоедушника не распознает?

– Двое… кого?

– Душника, бестолочь! – внезапно горячится старуха. Спасибо, хоть клюкой не огрела. Вместо этого бухнула на стол передо мной стопку книг в засаленных обложках. Не старинных, а просто старых. – Читай. Про тебя – на букву «дэ».

Беру верхнюю. Ага, «Мифы русского народа». Открываю наугад: «Например, заблудившись в лесу, человек, живущий по законам мифа, знает, что это леший сбил его с дороги…»

Сказочки? Издевается, что ли?

Кажется, отношение к происходящему слишком явно отражается на моем лице.

– Сказала же – на «дэ»! – Старуха все-таки тыкает мне в ногу своей палкой.

Уф-ф… Листаю. Нахожу. Читаю вслух:

– «Двоедушники – люди, рожденные с двумя душами – человеческой и демонической».

Ну все, думаю, началось в колхозе утро. Сейчас начнет доказывать, что я одержим бесами, и мне срочно необходим ритуал изгнания.

Дальше – больше:

– «Из Двоедушников происходят вампир, мора, волколак, босорканя…» Э-э…

– Читай, читай.

– «В то время как вторая душа блуждает по свету, – послушно продолжаю я, – Двоедушник крепко спит, и разбудить его, пока она не вернется назад в тело, невозможно…» – Ну, это я и без «Мифов» понял. – «Если изменить местоположение спящего Двоедушника (например, повернуть его головой на то место, где были ноги), душа не сможет вернуться, и Двоедушник…» Умрет?

Старуха молча кивает с прикрытыми глазами, как сонная черепаха. Теперь продолжаю читать без прежнего скепсиса. Можно сказать, со страхом.

– «Как правило, вторая душа Двоедушника блуждает по ночам, а под утро возвращается…» – в точку. Можно подумать, автор трактата лично знал пару-тройку таких, как я. И вот добивает меня окончательно: – «Полагают также, что потребность второй души покидать тело и вредить людям не зависит от личной воли Двоедушника, что это происходит, когда наступает определенный момент, и тогда Двоедушник вынужден делать это, иначе он умрет…»