Мастер (ЛП)

- А ты? Тебе нужны отношения?

- Всё зависит от того, удастся ли найти правильную женщину. - Он повернулся на бок, чтобы посмотреть на меня. - Какое у тебя самое первое воспоминание?

У меня осталось яркое воспоминание об отце. Он был кубинским атташе и человеком с прекрасным чувством юмора. Иногда у меня получалось вспомнить карие глаза с морщинками в уголках и запах сигар.

- Наиболее чёткое? Как я помогала маме и бабушке готовить паэлью. Мне поручили добавить в блюдо пригоршню приправ, и я улыбалась. Мама требовала поумерить мою гордость.

Если уж у неё не получилось с ней справиться, то у Эдварда за год его необъяснимого презрения - и подавно. Моя гордость лишь ненадолго уснула, чтобы вернуться с планами мести, взывая к жизни.

И всё равно я решила исчезнуть вместо того, чтобы нанести ответный удар - и с последствиями этого решения до сих пор борюсь. Было ли оно правильным?

Или я просто струсила?

Максим спросил:

- Ты близка со своими родителями?

- Мой отец давно умер. - Погиб в автокатастрофе на Кубе в безлюдной местности, где до больниц было непросто добраться. - И я бы хотела сблизиться с мамой перед тем, как она умерла.

Она не "умерла", Кэт.

Никогда не забуду, как всё сжалось в животе, когда я узнала, что её убили. Какую в тот миг почувствовала ярость...

- Ты уверен, что Ана-Люсия будет молчать? - спросила Эдварда Джулия. - Она импульсивна и приносит одни неприятности.

- Что она скажет в полиции? - спросил он. - Что подозревает, будто я как-то причастен к смерти старой карги? Больше года я был идеальным мужем, пуская пыль в глаза всякому, с кем она контактировала. Я играл в теннис с её юристом. Кто ей поверит? И даже если её мать эксгумируют, кейс лежит в банковской ячейке Аны-Люсии, которую она арендовала сама, на своё собственное имя.

Он попросил арендовать её для коллекции монет, которую он передал мне в запертом кейсе. Mierda, ведь ключ у него! Что там на самом деле? Что у него за туз в рукаве?

Эдвард продолжал:

- Никто не касался этой вещи, кроме неё, и на кейсе только её отпечатки. Она без конца ругалась с матерью и была единственной наследницей всего состояния. Намерения, мотив, возможность и орудие убийства. Одно лишь слово полиции - и с Аной-Люсией всё будет кончено.

Они убили мою мать и подставили меня.

Когда они прекратили разговаривать и начали целоваться, я решила получить ответы, так или иначе...

- Katya? - Максим изучал моё лицо, словно пытаясь прочесть мысли.

Я заставила себя улыбнуться.

- Просто задумалась. - Это случилось, было больно... Я стряхнула с себя воспоминания и сказала, - мама у меня была очень строгой.

- Так ты взбунтовалась? Поэтому пошла работать в эскорт?

Нет, поэтому я впустила в нашу жизнь монстра. Я прочистила горло:

- Это история для другого раза. А ты был близок с родителями?

Его взгляд скользнул в сторону.

- Оба они умерли, когда я был ещё ребёнком.

- Мне очень жаль, - сказала я. - Какое у тебя первое воспоминание?

- Как пела моя мама. Она редко это делала, но голос у неё был прекрасный. - Меняя тему, он спросил, - в школе ты хорошо училась?

- На одни пятёрки. Мне не хватало уроков математики, так что я для развлечения разгадывала ребусы. А ты? Какой был твой любимый предмет?

- Ораторское мастерство.

- Уже имел склонности к политике? - Я повернулась на бок, посмотрев ему в лицо. Теперь наша беседа казалась ещё более интимной.

- Больше меня это не интересует. Возможно, я займусь бизнесом вместе со старшим братом, если он согласится.

- А он может не согласиться?

- Мы друг для друга были почти чужими. Он ушёл из дома, когда я был ещё очень юн, и за это я его ненавидел. Долгие годы он подозревал, что я строю козни против него. И не скажу, что он был совсем уж неправ.

- Жалко. Но сейчас всё изменилось?

- Мы разговариваем, это уже достижение. У меня более близкие отношения с младшим братом, - сказал он. - А у тебя есть братья или сёстры?

Я поколебалась. Мне представлялось порой, как подробности моей жизни загружаются в поисковик. А на выходе он выдаёт моё имя, если набралось достаточно данных.

Севастьянов уже кое-что знал. Испано-говорящая женщина, около двадцати шести лет, без высшего образования, оба родителя умерли.

Могу ли я добавить тот факт, что была единственным ребёнком?

- Уверена, что моя семья совсем не интересна, если сравнивать её с твоей. Давай поговорим о чём-нибудь менее скучном. - Я снова подняла бокал. Неужели там уже пусто?

Он с готовностью его наполнил.

- О чём, например?

- О сексе?

- Я собираюсь сделать исчерпывающее заявление - наш секс мне нравится. Уверен, что и тебе тоже. Сегодня ты несколько раз прикасалась к моей спине. Даже царапала её.

- Perdón! - Прости меня! - Я сделала тебе больно? С тобой я просто забылась. - Полный отказ системы. - Но вдруг я снова так сделаю, Максим?

Левый уголок его рта пополз вверх .

- Я не сказал, что ты должна это прекратить. Я думал, меня это будет раздражать, но нет. Я знаю, что ты забылась, и я наслаждался в тот момент каждой секундой.

Я выдохнула.

- Ты меня напугал. Думала, заставишь меня носить перчатки.

- Этого ты боялась? - Под одеялом он положил ладонь на моё бедро, лениво поглаживая большим пальцем. - Я думал, шрамы тебе будут неприятны.

- Это не так. К твоей спине я привыкну, чего не могу сказать о твоей заднице.

Он одарил меня широкой победоносной улыбкой. Протянув руку, я обхватила ладонью его лицо.

- Мне нравится твоя улыбка.

- Все говорят, что я очарователен, но мой смех или улыбки неестественны. Я спрашиваю себя "уместно ли сейчас на моём месте выказать радость?" И заставляю себя отреагировать соответствующим образом, как делают люди, случайно попадающие в объектив видеокамеры. Но с тобой всё происходит непроизвольно. Я просто отвечаю.

- Правда? - в жизни его улыбка отличалась от фотографий. Там она никогда не затрагивала глаз. Я наклонилась, чтобы его поцеловать, но как только закрыла глаза, мир вокруг вдруг накренился. Я отодвинулась назад. – Ух, ты. Наверное, мне пора остыть. Я поднялась, пошатываясь, затем прыгнула в бассейн.

Вскоре он последовал за мной, заключив меня в кольцо своих рук, прижав спиной к краю бассейна. От воды поднимался пар, размывая огни, заставляя его глаза цвета морской волны сиять.

- Когда ты двигаешься, попка и бёдра у тебя так покачиваются... это словно откровение.

Я сглотнула, положив руки ему на плечи, обхватив ногами его бёдра.

Он медленно на меня накатился.

- Почему я не могу перестать дотрагиваться до тебя?

Мы молча смотрели друг на друга, когда он вошёл в меня. Что-то между нами происходило. Больше, чем секс. Что-то, чего раньше я никогда не испытывала. Мне хотелось кончить; хотелось плакать; я должна была разгладить его брови и стереть это поражённое выражение с его лица.

- Максим?

Он смог только медленно кивнуть, принимая... что-то. Не ускоряя темпа, он сказал:

- Произнеси моё имя со своим акцентом.

Потёршись о его щёку, я промурлыкала:

- Максим.

- Скажи, что хочешь, чтобы я трахал тебя именно так.

Я прошептала, тяжело дыша:

- Мне нужно... чтобы ты трахал меня... именно так, Максим.

- Скажи, что я трахаю тебя лучше, чем любой другой в твоей жизни.

- Максим, ты трахаешь меня... лучше, чем любой другой в моей жизни. - А затем он это доказал. И, потом, уткнувшись губами в его шею, чтобы заглушить крик, я гадала, можно ли в кого-то влюбиться всего за одну ночь.

Глава 12

Уже светало, когда я проснулась, лёжа на мужской груди.

Моргнула, не понимая, где нахожусь. Какого чёрта...

Глаза у меня округлились. Я лежала в постели русского! Прошедшая ночь была словно в тумане. Я едва сдержала стон, поклявшись, что никогда больше не буду пить.