Страница 2 из 19
Егор с княжьими братьями — Дмитрием и Иваном — уехали к дядьке Василию. Они долго ждали Андрея, который тоже должен был ехать с ними. Но время шло, а его не было. Дмитрий сказал:
— Дядька нас ждёт, а мы медлим.
И они, наказав тётке, чтобы Андрей, как появится, срочно ехал к нему, умчались. Вотчина Василия Стародубского была вёрстах в пятидесяти от них. Но тётка и не думала это говорить Андрею. Её сердце чувствовало в этой поездке что-то неладное. Она знала, что Василий был очень недоволен отцом Иваном Михайловичем, тем, как тот поделил перед смертью своё княжество между сыновьями. Он почему-то считал, что Фёдору досталось больше, чем ему. И всю жизнь имел на брата «зуб».
Тётке было подозрительно, что после отъезда её брата Фёдора, их отца, в монастырь на лечение, Дмитрий зачастил к Василию Ивановичу. И вот Дмитрий как-то объявил, что дядька Василий приглашает их к себе. Всех троих. И Дмитрий обещал приехать. Оговорили и сроки. Но тут вдруг объявился этот Димка, друг Андрея, и рассказал о берлоге. Старшие братья наотрез отказались ехать в лес, говоря, что их ждёт дядька Василий.
— И тебе надо ехать, — добавил Дмитрий, отводя глаза.
— Я быстро, — сказал Андрей, — и вас догоню. Тут же недалеко.
Ему очень хотелось встретить отца словами:
— А я взял на рогатину ломыгу.
Медведя он взял. Но... поднявшаяся внезапно метель сбила их с дороги, и они с Димкой почти трое суток, без еды, блуждали по лесу. И каким-то чудом вышли на княжьи хоромы. Несмотря на все трудности, Андрей, как ни уговаривал его друг, шкуру не бросил. Ещё бы! Первая такая добыча! Ломыга был просто великаном. Вся дворня сбежалась смотреть на медведя. Да, удивление было великое. Немногие могли похвастаться такой шкурой.
— Здоров бирюк! — восхищались они.
И как гром прозвучали слова Егора. Андрей растерянно глянул на тётку.
— Быстро собирайся! — приказала Варвара резким голосом.
Она вдруг поняла смысл частых отлучек Дмитрия. Сердце её похолодело: «Брат на брата!»
Но для возмущения не было времени. А Андрей от её окрика пришёл в себя. Они выскочили в сени, где висела зимняя одежда, и тётка стала его быстро снаряжать.
— Бери отцову шубу! — приказала она, заставив надеть поверх рубахи ещё шерстяную, грубой вязки, телогрейку.
— Энти сапоги, — подставила она кожаные на меху изделия, — и энти онучи!
Они были из толстой ткани. Когда он всё это надел, она оглядела его с ног до головы. Облачение, видать, понравилось:
— Теперь ступай, не страшно и в лесу заночевать.
— Ну, тётка, прощевай, — сказал он и повернулся к двери.
— Ой, погоди! — воскликнула она и бросилась в комнату.
Пока она бегала, он успел заскочить к себе и схватить нож. Он ещё не мог оценить обстановку, но что она грозит ему бедой, он понимал. Вернувшись, тётка засунула за его пояс какой-то мешочек.
Его сапоги застучали по ступеням крыльца. На дворе стало вьюжить. Он хотел было бежать к конюшне, но выскочившая вслед за ним тётка крикнула:
— Посмотри на дорогу!
Он метнулся к воротам и увидел, что к дому приближается большой отряд всадников. Он бросился назад, крикнув тётке:
— Они едут!
— Уходи через конюшню! — услышал он вслед её голос.
Её слова помогли вспомнить о дыре в полу, через которую в овраг скидывали навоз. А лесистый овраг с крутым спуском был для него спасением. Мозг лихорадочно работал, вспоминая, где может быть дыра.
Он сунулся в одно стойло. Не нашёл. В другое... А на дворе уже поднялся собачий лай и визг. Видать, били приставших собак.
— Они уже во дворе! — молнией пронеслось в его голове.
Это заставило двигаться ещё быстрее.
— А вот где она! — обрадованно воскликнул он, обнаружив её под грудой соломы.
Наполнившие двор голоса заставили его спуститься вниз. Он прикрыл за собой лаз и затаился под полом на куче навоза. Вскоре услышал громкий, резкий крик:
— Где твой щенок? Говори или убью! — это был голос его дяди.
Андрей понял, что дядька пытает Варвару. И он, как бы в подтверждение, услышал её голос:
— Ах ты, гнус треклятый, безбожник! На кого руку подымаешь? Бог по...!
— Молчи, старуха!
— Ааа! — раздался её голос.
«Они что-то с ней сделали!»
И он готов было сорваться с места. Но его остановил голос дядьки.
— Обыскать все хоромы, — приказал он.
Дядька, видать, присел на крыльце, потому что часто слышалось, как ему докладывали, что племянника нет, а он грозно переспрашивал:
— Хорошо смотрел? А то... смотри! — грозил он.
Когда убедился, что в хоромах Андрея нет, приказал обыскать конюшню, сараи.
— Если найдём, что с ним делать? — раздался чей-то голос на входе в конюшню.
— Камень на шею — и в прорубь!
Услышав эти слова, Андрей похолодел, и в голове пронеслось:
«За что?!»
Те обшарили все стойла, перетряхнули солому. Но всё же искали не очень хорошо. Лаз так пока и не нашли, хотя он отчётливо слышал, как они топтались над его головой. Когда зашебуршала солома, ему стало страшно. И он решил, что жизнь свою он просто так не отдаст.
— Да нету тута ничего, — послышался громкий голос.
— Что делать, князь?
— Что делать, что делать! — слышно было, как он передразнил дружинника. — Сожгите всё к чёртовой матери.
Маленький огонёк побежал по соломе, превращаясь в огромное, яркое пламя.
«Надо срочно уходить, чтобы не зажарили, как кабана».
И Андрей бросился вниз по склону. Он несколько раз перевернулся, но спуск всё же оказался удачным. Он вскочил на ноги и опрометью бросился в ельник. Дядькины слова: «Камень на шею — и в прорубь» гнали его вперёд. И не только они, но ещё и яркое зарево за его спиной.
— Всё сожжёт, гад, куда возвращаться? — невольно появилось в голове Андрея.
Страх придавал силы. Он бежал и бежал, не разбирая дороги, не зная, куда бежит. Лишь бы быть дальше от этого, ставшего страшным, родного места. Жёсткие, колючие ветки били по его лицу. Но он даже не замечал этого. Порой ему казалось, что он слышит бегущих за ним преследователей, и, напрягая последние силы, старался от них оторваться. Когда выбился из сил и уже не мог бежать, а только машинально перебирал ногами, на него навалилось какое-то безразличие.
— Всё, не могу! — пробормотал он и свалился под ель.
Андрей не заметил, как опустились веки, и он поплыл в небытие. Сколько проспал, неизвестно. Проснулся от того, что кто-то сильно толкал его в бок. Он протянул руку. Она упёрлась в чью-то шерсть. Рука тотчас отдёрнулась. «Волк!» — мелькнуло в голове, и он сжал рукоять ножа. Расправу остановил радостный повизгивающий лай.
— Дружбан! — радостно воскликнул Андрей и, схватив его за голову, от переполненных чувств стал целовать в морду.
Да, это был его пёс. Огромная собака, которая смело ходила на волка. И пока что ни разу ещё зверю не уступила. На сердце у Андрея потеплело. Он точно вернулся назад... И тут же в голове мелькнуло: «А следы!» Эта мысль мгновенно подняла его на ноги. Надо было уходить. И как можно скорее. «Они меня ищут!» — застучало в голове. Он вылез из-под ёлки и с радостью увидел, что, пока он спал, снег сделал своё дело. Сразу полегчало на душе.
— Ну что, Дружбан, идём дальше? — глядя на собаку, сказал он.
Но пёс стоял без движения и не спускал взгляда с хозяина.
— Что, жрать хочешь? — догадался Андрей. — И я тоже. Но... — он развёл руками.
Пёс будто понял его и побежал вперёд. Он как-то незаметно исчез, и Андрею стало обидно. «И ты бросил меня», — с горечью подумал он, продолжая бессмысленно продвигаться вперёд. Голод начал по-настоящему мучить его. Хоть осину гложи. Иногда он видел на деревьях глухарей или тетеревов. Глядя на них, он ругал себя, что впопыхах не взял кресало и лук со стрелами.
— Ни огня, ни жратвы. Ну что ж, надо беречь силы, — сказал он себе.
Остановился и поглядел по сторонам. Увидев толстый ствол берёзы, подошёл к нему, подгрёб снега и присел рядом, опершись на ствол спиной. Он опять задремал, и вновь его разбудили чьи-то толчки. Открыв глаза, парень увидел Дружбана, перед которым лежал заяц.