Защита 240

Странички адресной книжки, хранившей координаты влиятельных знакомых Эверса, быстро мелькали в его полных пальцах, а в голове составлялись все новые и новые комбинации из имен, встреч и сделок.

"С финансированием, пожалуй, можно будет все наладить. Самое важное как можно скорее узнать, где сейчас Крайнгольц. Для этого - каблограмму сыскной конторе Дефорестов, способной разыскать кого угодно, и, если понадобится, то даже их могилы. Да, обойтись без Крайнгольца невозможно, причем Крайнгольц нужен обязательно в живом виде. А что если он за это время и в самом деле успел отправиться к праотцам? - не без страха подумал Эверс. - Не должно быть - он был еще не стар, а впрочем, чего не случается с людьми!"

За деловыми размышлениями и просматриванием своей адресной книжки путь до Франкфурта-на-Майне показался Эверсу коротким.

При въезде в город шофер спросил, куда Эверс желает ехать, и тот, не задумываясь, ответил:

- Почтамт на Шиллерштрассе.

2. ЗАГАДКА БРАУНВАЛЬДА

Иван Алексеевич Титов еще до войны познакомился с академиком Зориным. На всю жизнь для него остались памятными встречи с знаменитым ученым. Уже тогда он понял, что открытие Зорина - это ключ к познанию глубочайших тайн науки о жизни. Со школьной скамьи Титов увлекался биологией, и перед ним никогда не стояла дилемма - кем быть? Биологом. Только биологом! Это было ясно. Не потом... Уже на третьем курсе университета он понял, как необходимы биологу основательные познания в физике, а когда ему стало известно о работах Зорина, он увлекся ими настолько, что биофак был заброшен, и Титов перешел на физмат. Не раз он с сожалением вспоминал о полюбившейся с детства биологии, но тут же убеждал себя, что сделать какое-либо открытие в биологической науке можно, только изучив как следует физику. Нужны новые, совершенные методы познания процессов, протекающих в живых организмах! Работы Зорина служили ярким тому подтверждением. Казалось, став физиком, он сможет вернуться к биологии, но работы по созданию новой аппаратуры увлекали его все больше и больше. Не физика помогла Титову как биологу, а Титов как физик стал помогать биологам. Свою кандидатскую работу он писал под руководством Зорина, первые темы в исследовательском институте были связаны с отработкой самой совершенной, самой современной аппаратуры для биологов, и вскоре он целиком отдался этому делу.

Много лет Иван Алексеевич затратил на создание прибора нового типа, и теперь работы подходили к концу. Последние проверки, еще несколько испытаний - и тему можно будет предъявить комиссии.

Титов по обыкновению приходил в лабораторию раньше всех сотрудников и прежде всего шел к стенду, на котором был установлен подготовленный к сдаче прибор.

"Проверить еще раз и, кажется, можно сказать Федору Федоровичу, что все готово для предъявления комиссии".

Титов сел к пульту, надел наушники и стал внимательно вслушиваться в ровное тихое шипение, изредка прерываемое резким треском. На небольшом пульте вспыхивали нежно-зеленым цветом сигнальные лампочки, через равные промежутки времени отмечая излучение даже ничтожной мощности. Излучение являлось фоном, создаваемым космическими лучами. Сомнений не оставалось аппаратура работала четко. Группы фильтров превосходно отсеивали помехи, и это должно было гарантировать уверенную работу всей системы.

"Пожалуй, можно пойти обрадовать Федора Федоровича, - решил Титов, выключая приборы. - Да, можно пойти!"

В волнении чуть сжалось сердце. Так, как это бывало много лет тому назад, когда он шел сдавать очередной зачет Федору Федоровичу. Многое изменилось за эти годы.

Титов уже сам стал ученым, уже седина тронула его виски, а к старому профессору Сибирцеву, руководившему теперь исследовательским институтом, он шел все с тем же легким трепетом и хорошим волнением. Тема готова к сдаче - это очередной экзамен в жизни.

Титов тихонько приоткрыл массивную дверь и заглянул в кабинет Сибирцева. Профессор сидел за огромным письменным столом спиной к балконной двери и просматривал почту.

- Разрешите Федор Федорович?

- А-а-а, Иван Алексеевич! Пожалуйте. Присаживайтесь. Я сейчас дочитаю это имеет, кажется, отношение к вашей теме.

Титов опустился в кресло, а Сибирцев продолжал читать лежавший перед ним документ. По мере того как он читал, все более глубокая вертикальная складка прорезала его лоб.

Закончив чтение, он провел по лбу пальцами от виска к виску, как бы желая стереть резкую морщину, потом еще раз пробежал глазами бумагу и передал ее Ивану Алексеевичу.

Титов быстро прочел переданный ему документ и вопросительно посмотрел на профессора.

В коротком письме на имя Сибирцева сообщалось, что академик Зорин В.А. в комиссии по приемке темы участвовать не может, так как выехал за границу на Международный конгресс радиофизиологов.

- Очень жаль, конечно, что Викентий Александрович не будет присутствовать на испытании, - Титов положил переданную ему Сибирцевым бумагу на край стола. - Жаль! Работы по теме имеют отношение к его изысканиям, к его открытию. Но знаете, Федор Федорович, - глаза Титова молодо заблестели, - тема вполне отработана, и я уверен, что мы ее отлично сдадим комиссии, если даже Зорина не будет!

- Готова?

Титов кивнул головой.

- Я рад за вас, Иван Алексеевич. Вы так много потрудились над ней. Очень рад!

Профессор вышел из-за стола, Титов поднялся с кресла. Несколько секунд они, улыбаясь, смотрели друг на друга, затем профессор молча пожал руку Титову. Они вышли на балкон. Отсюда, с высоты третьего этажа, были видны корпуса лабораторий. Сразу же за оградой института начинался лес.

Среди высоких сосен, подступавших к самой территории института, виднелись жилые дома, а левее, там, где лес становился гуще и уходил к самому горизонту, лежала прямая просека, устремленная к видневшейся вдали железнодорожной станции.

Сюда уже не доносился шум столицы, и загородная тишина прохладного майского утра только изредка нарушалась низкими трубными звуками проносящихся за лесом электропоездов.

- Хорошее утро, Федор Федорович!

- Утро чудесное, - вздохнул полной грудью профессор. - И утро великолепное, и вы меня обрадовали сегодня, Иван Алексеевич. Хорошо! А вот только... только вот письмо это меня огорчило. - С полного розового лица профессора сбежала улыбка, глаза потемнели, и он пристально посмотрел на Титова. - Да, огорчило.

- Чем же, Федор Федорович?

- Уже были факты откровенного интереса к работам Зорина со стороны не в меру любопытных людей.

Титов задумался - да, судьба такого открытия должна быть в крепких руках!

- Тревожно, конечно, Федор Федорович. Но знаете, после встречи с капитаном Бобровым у меня осталось впечатление, что он очень толковый работник. Охрана работ Зорина организована надежно.

- Вы правы, Иван Алексеевич, но не только в этом дело.

Сибирцев оперся руками о перила балкона и помолчал некоторое время. Легкий ветерок шевелил его мягкие, почти совсем седые волосы. Он пристально всматривался в показавшееся над лесом пятно:

- Видите, самолет летит!

Самолет приближался, слышно было характерное стрекотание его мотора, а вскоре можно было определить, что низко над лесом пролетал У-2. Титов недоуменно посмотрел на профессора, стараясь определить, чем мог заинтересовать его "кукурузник".

- Вы никогда не задумывались, Иван Алексеевич, над тем, что могло бы произойти... - Сибирцев поднял голову, проводил взглядом прошумевший над крышей самолет и обернулся к Титову. - Что могло бы произойти, если бы вот такой тихоходный, вооруженный одним пулеметиком самолет вдруг появился во времена, ну, предположим, во времена наполеоновских войн? Не задумывались, а? - Веселые морщинки окружили темно-серые глаза профессора, и он хитровато посмотрел на Ивана Алексеевича.

- Задумываться не задумывался, Федор Федорович, но очень легко могу себе представить, что если бы "кукурузник" появился при Наполеоне, то мог бы деморализовать все его полчища, а может быть и решить исход огромного сражения.