Удачная партия

Но вечерами, когда дневная суета, как рафинад в горячем чае, растворялась в сумерках и большую часть трудового населения неодолимо манили домашние котлеты, телевизоры и диваны, улыбка исчезала с ангельского лица Анастасии, и в ее небесно-голубых глазах появлялась печаль.

Нет, она уже давно не задавала себе вопрос: «Как же могло такое случиться?» Глупо задавать вопросы, если даже правильные ответы на них ничего не могут изменить. Нет, она не впадала в отчаянье, пытаясь увидеть в бурной реке жизни ту спасительную соломинку, за которую можно было бы ухватиться. Она просто жила, не строя планов на будущее и забывая прошлое, жила вместе со своей болезнью, работая, как негр, на лекарства, способные на время замедлить ход смертельного колеса с названием «ВИЧ-инфекция».

Эта беда свалилась на нее неожиданно, как снежная лавина. Анастасия была убеждена, что этого не может быть, наверняка произошла ошибка. Но результат повторного анонимного анализа не оставил никакой надежды. Вся ее жизнь была разрушена в одно мгновение.

И даже странно, как она, Анастасия, могла быть настолько беспечна? Любовь? Сложно сказать, была ли это любовь. Скорее это было затмение.

В ту пору безмятежной и вполне успешной жизни Насте казалось, что именно таким должно быть счастье — остросюжетным, непредсказуемым. Тайные бурные встречи — смесь романтики и экстрима, коктейль из нежности и животных инстинктов, постель из миллиона белых роз с острыми шипами. Теперь же она старалась стереть из памяти все, что было связано с той неудержимой роковой страстью. Увы, это кино было с плохим концом. Летовой пришлось бросить работу, за копейки продать все, уехать, а точнее, сбежать и начать жить по-новому, жить только настоящим, жить, не вспоминая и не мечтая, тщательно скрывая от окружающих свои проблемы.

Глава 39

Подарок судьбы

Понадобилось целых три года, чтобы научиться видеть смысл в каждом мгновении своей жизни и не испытывать страха при мысли о скорой смерти.

Но три недели назад, казалось, уже такой прочный мир Анастасии Летовой снова рухнул. Ей так нестерпимо захотелось отодвинуть неумолимую вечность, которая каменной стеной стояла за спиной, снова обрести давно утраченную надежду на нехитрое человеческое счастье, замереть в томительном ожидании чуда, которое непременно должно вот-вот произойти.

Всему виной был этот рыжий парень, который так неожиданно возник в ее судьбе. Нет, он совсем не был похож на того рокового красавца, мускулистого и мужественного героя вестерна, который в своей злобной мести всему человечеству за болезнь так легко и жестоко сломал ее жизнь. Он, этот рыжий, был похож на солнце — рядом с ним было тепло и радостно.

Боже! С каким восторгом он смотрел на нее! Никто никогда так на нее не смотрел. Даже мимолетное воспоминание о Даньке — так стала звать его Анастасия, ведь он младше ее! — заставляло почувствовать тепло и улыбнуться. Океан. Да, океан чистых открытых чувств без тени пошлости или лукавства. Любовь в чистом виде. Любовь с первого взгляда?

Анастасия как специалист в области психиатрии придерживалась мнения, что любовь — это своего рода психическое расстройство, которое легко устранить: достаточно заставить сознание увидеть объект своих переживаний в другом свете. И чем меньше новый взгляд соответствует восторженному представлению об объекте переживаний, чем более он абсурден и неприятен, тем быстрее можно добиться выздоровления. Но Анастасия не спешила приглушить неожиданно возникшее в ней томительно-радостное чувство, хотя понимала, что продолжения у этого романа быть не может. Рано или поздно придется разорвать ниточку, соединившую две души, — рассказать все или расстаться без объяснений. Но в любом случае — расстаться…

«Да-да, — говорила себе Анастасия, — конечно. Но не сейчас…»

Ей доставляло удовольствие вспоминать их неожиданную встречу — классический сюжет мелодрамы: библиотека, упавшие книги, столкновение лбами, смех, взгляд, любовь.

Анастасия, анализируя это случайное знакомство, более всего удивлялась факту, что все произошло в публичной библиотеке. Почему она, равнодушно проходя мимо здания библиотеки по два раза в день, именно в тот вечер неожиданно решила зайти? Причину она помнила: чтобы взять две детские сказки Андерсена «Девочка и спички» и «Оловянный солдатик». Зачем? Чтобы перечитать их и понять, почему в детстве именно эти две печальные сказки были самыми любимыми. Была ли в этих сказках заложена ее жизненная программа? В самой мотивации не было ничего странного. Это вполне возможное желание для специалиста ее профессии. Но зачем перечитывать сказки? Она ведь помнит их наизусть!

Но как бы то ни было, все случилось как случилось. Пусть пока будет так, как есть. И пусть в ее жизни хотя бы еще недолго светит это рыжее солнце:

— Доктор, спасите меня! Я болен!

— И чем же вы больны?

— Любовью! Любовью к вам, доктор!

— О, это неизлечимо. Тяжелый случай.

— Прошу вас, облегчите мои страдания! — Данька театрально падал на колени и обхватывал ноги Анастасии: — Проявите сострадание!

— Больной! Что вы себе позволяете? Сейчас позову санитаров!

— Не надо санитаров! Я буду смирный! Только пойдемте со мной в кафе. Я закажу вашу любимую пиццу. Ну пожалуйста! Умоляю!

Анастасия улыбалась. Она уже с нетерпением ждала окончания рабочего дня и того момента, когда робко и медленно отворится дверь ее кабинета и просунется рыжая голова. Сегодня они пойдут в кафе «Мороженое», а потом в кино на последний сеанс. Не любовь, а сплошной восторг — школьные каникулы. Удивительно, но, оказывается, так бывает!

Глава 40

Любовь, которая окрыляет

За пять минут до конца рабочего дня Стриганов посмотрел на часы:

— Вот и день пролетел! Аркадий Францевич, я убегаю!

— Уже? — спросил Ковард, не отрывая глаз от микроскопа. — Что-то рано.

— Спешу на свидание. При всем желании задержаться не могу.

— Ну, бегите. Любовь-любовь…

— Ага, любовь! А вы еще будете работать?

— Да, поработаю. Мне торопиться некуда.

— Пойдете домой или?..

— Скорее или, — Ковард печально посмотрел на Стриганова. — Вот так. Живешь-живешь — и в один прекрасный момент оказывается, что идти некуда.

— Да. Ситуация… Но если совсем некуда, то приходите ночевать ко мне. Правда, я буду сегодня поздно, но место для ночлега у меня найдется.

— Спасибо, Даниил. Я тронут вашим участием. Бегите-бегите. Вижу, как вам не терпится.

— Да. Я побегу. Но если что, то не стесняйтесь, приходите.

— Спасибо. Удачи, — и Ковард опять вернулся к прерванным наблюдениям.

Даниилу казалось, что у него выросли крылья за спиной. Он никогда не испытывал такого сильного чувства. Нет, конечно же, у него были увлечения, но ничего подобного ранее с ним не случалось. Он был счастлив. Ему хотелось, чтобы и весь мир был счастлив так же, как он. Как жаль, что это невозможно!

«Ковард. Бедный старик Ковард. Надо же, в какую неприятную ситуацию он попал! Но с другой стороны: любовница — в его-то возрасте! Ну и ну! В тихом омуте… Хотя Ковард, конечно же, вызывает симпатию, несмотря на то что бывает сильно занудлив, а порой даже смешон. Но он профи! Настоящий ученый! И как только такие идеи приходят к нему в голову?»

Мысли о Коварде в голове Даниила Стриганова плавно сменились мыслями, которые можно классифицировать как счастливый бред влюбленного, суть которого сводилась к следующему: Анастасия, Настасья, Настенька, Настюша, люблю, люблю, люблю…

— Дяденька, купите маргаритки!

Стриганов почувствовал, как его дернули за штанину. Он остановился. Перед ним стояла чумазая девчонка лет пяти. В худенькой грязной ручонке она держала небольшой пучок синих маргариток, которые наверняка сорвала на какой-нибудь городской клумбе.

— Дяденька, купите! Мне очень есть хочется!

— Хм, — Стриганов внимательно посмотрел на ребенка. — И сколько же стоит этот шикарный букет?