Страница 10 из 12
Впрочем, по мере увязания Временного правительства в сетях Вашингтона Шифф, как и другие влиятельнейшие евреи Америки, проявил к развитию «сотрудничества» явный интерес, о чём 30 июня (13 июля) 1917 года сообщал в Петроград уже другой Бахметев (Бахметьев) – Борис Александрович, посол Временного правительства в США.
Упоминавшийся ранее Лорис-Меликов наивно уверял в 1916 году в своей записке в МИД, что в Америке обнаруживается «подчас поразительное невежество американцев даже лучшего класса» относительно ситуации в России. Однако не надо было быть царём Соломоном, чтобы понять, что связи российского еврейства и американского еврейства были настолько естественно широки, что те в США, кому это было надо, отслеживали ситуацию в Российской империи как минимум не хуже, чем спецслужбы самой империи.
Вряд ли мы когда-либо сможем узнать из документов, насколько разветвлённой, осведомлённой и мощной была разведывательная сеть США в дореволюционной России, однако простой логический анализ убеждает в том, что её тогда не могло не быть. И она была. В серии фильмов «Россия – Америка. Дуэль разведок» советско-российский американист Светлана Червонная вскрыла лишь то, что оказалось доступным, и даже вскрытое даёт картину масштабного внедрения спецслужб США в Россию начала ХХ века. Но многое ли раскрывается даже через век после событий в такой тонкой сфере, как шпионаж, особенно – политический? Тем не менее известное из одних лишь российских архивов убеждает в том, что США располагали в царской России как агентурой, поставляющей информацию, так и агентурой влияния. Всё это вместе готовило почву для такого будущего, которое должно было стать прибыльным для США и плачевным для России.
В период между двумя войнами- русско-японской и мировой, внимание США к России лишь усиливается, в том числе по линии политической и экономической разведки. Недаром избранный в 1912 году президент США Вудро Вильсон видел будущую Россию «демократической, прозападной и открытой американским инвестициям». Вильсон был всего лишь агентом правящей элиты США, но именно поэтому его видение будущего основывалось на прочном фундаменте точного финансового и политического расчёта «верхов» Соединённых Штатов.
В 1988 году вышла в свет монография Анатолия Уткина «Дипломатия Вудро Вильсона». Сама по себе эта тема крайне интересна, ибо Вильсон стал тем президентом США, который готовил Первую мировую войну, курировал её вначале как «нейтрал», а затем, придя в Европу, завершил войну как вершитель судеб западного мира. Именно дипломатия Вильсона совместно с дипломатией английского министра иностранных дел сэра Эдуарда Грея водила за нос дипломатию кайзера Вильгельма, подводя Германию к войне. Тем не менее Анатолий Уткин считал, что в период перед Первой мировой войной Вильсон, его «серый кардинал» «полковник» Мандель Хауз и вообще американская дипломатия были якобы поглощены «идеей „союза трёх“», который должен был строиться «по расовому принципу, исходя из мнимой близости народов – членов „германской семьи народов“». Имелся в виду якобы замышляемый Америкой «союз» США, Англии и Германии, которые якобы и должны были полюбовно произвести новый передел мира.
Ничтоже сумняшеся Уткин – вслед за сонмом обильно проработанных им западных авторов – утверждал, что «союз США, Англии и Германии с возможным подключением Франции и Японии – вот тот идеальный союз, которого добивался Вильсон», что «Вильсон не предвидел критического развития европейской ситуации», что «известие о начале войны пришло к Вильсону неожиданным», что он сказал сидящим за столом родственникам: «Невероятно, это невероятно» – и что «полковник Хауз питал немалые надежды на англо-германский компромисс буквально до тех пор, пока кайзеровская Германия не объявила мобилизацию»… Уткин уверял, что «с самого начала мирового конфликта – с августа 1914 года – Вильсон добивался союза, а не столкновения трёх „центров белой расы“ – США, Англии и Германии».
При этом Уткин «забывал» напомнить, что именно в преддверии Первой мировой войны – 23 декабря 1913 года – была создана Федеральная Резервная система США, которой предстояло финансировать скорую мировую бойню, невозможную без конфликта Антанты и Германии.
Уткин писал также, что США уже не смотрели на Францию как на великую державу и «практически никогда» не рассматривали Россию «в качестве участника проектируемой грандиозной коалиции».
Во всём этом верным было одно – сообщение о выводе за скобки Франции и подчёркивание полного игнорирования Америкой интересов России и будущего России. Причём последнее могло быть реализовано Западом и Америкой лишь при овладении ресурсами и экономикой России и установлении над ней политического патронажа.
ПРИМЕРНО за полтора года до начала Первой мировой войны – 14 марта 1913 года – в № 61 большевистской газеты «Правда» была опубликована статья Ленина «Наши „успехи“». В ней автор с цифрами в руках разоблачал лживость заявлений министра финансов Коковцова о якобы «подъёме» российской экономики за последние годы и одновременно провёл показательную параллель именно с Соединёнными Штатами.
Ленин писал:
«Наша промышленность, как и всё народное хозяйство России, развивалась и развивается… Это нечего и доказывать. Но ограничиваться данными о „развитии“ и самодовольно хвастливыми указаниями,…значит закрывать глаза на невероятную отсталость и нищету России, обнаруживаемые этими данными…
Стоимость продуктов нашей фабрично-заводской промышленности была 4307 млн. руб. в 1908 г., а в 1911 г. – около 4895 млн. руб., восторгается министр финансов.
Посмотрите же, какое значение имеют эти цифры. В Америке каждое десятилетие производятся переписи. Чтобы найти цифру, похожую на нашу, надо вернуться к 1860 году, когда в Америке было ещё рабство негров.
В 1860 году стоимость продуктов обрабатывающей промышленности определялась в Америке в 3771 млн. руб., а в 1870 г. уже в 8464 млн. руб. В 1910 г. мы имеем там уже сумму в 41 344 млн. руб., то есть почти вдевятеро больше, чем в России. Население России – 160 млн., а Америки – 92 млн. в 1910 г. и 31 млн. в 1860 году!
Средний заработок русского фабрично-заводского рабочего в 1911 г. – 251 руб. в год…
В Америке в 1910 г. средний заработок промышленного рабочего – 1036 рублей, то есть больше чем вчетверо выше русского. В 1860 году этот заработок равнялся 576 рублям, то есть вдвое больше теперешнего русского.
Россия ХХ века стоит ниже рабской Америки…».
Это была политическая пропаганда, но основана она была на официальной царской промышленной статистике. И пропаганда, и статистика били царизм наотмашь и наповал. Становилось ясно, что утверждения о том, что царская Россия якобы динамично развивалась и быстро догоняла мировых лидеров не подтверждаются цифрами и фактами. Россия развивалась, но так, как это надо было не России, а иностранному капиталу!
В мире капитала к началу ХХ века обострилась борьба за рынки, однако стоило ли России пытаться завоёвывать заморские рынки сырья, если объективно ей надо было отвоёвывать у иностранцев свой собственный рынок? Например, рынок льна… Вот что писал промышленник и банкир Михаил Рябушинский уже в эмиграции:
«Осенью, когда лён созревал, откупщики… главным образом евреи, немцы и англичане, скупали его по деревням, вывозили на фабрики, там его чесали, около 60 % получалось костры, не имевшей потребления, процентов 20–25 очёсков, остаток – чёсаный лён. Из него фабрикант брал нужные ему сорта, остальное продавал.
Как молния мне пришли… мысли. Россия производит 80 % всего мирового сырья льна, но рынок не в руках русских. Мы его захватим и сделаем монополией России… Сказано, сделано».
Однако оказалось, не так просто было это сделать. Даже могущественные в царской России братья Рябушинские, начав «льняной» проект в 1908 году и затратив много усилий, смогли сосредоточить в своих руках к 1917 году не более 18 процентов российских льняных фабрик. Слишком мощным было противодействие иностранных конкурентов, прочно обосновавшихся в Российской империи, как в собственном доме – если не лучше, чем в собственном.