Страница 18 из 21
А что думал на сей счет наш главный противник? Начальник VI управления (внешняя разведка) Главного управления имперской безопасности бригадефюрер СС и генерал-майор войск СС Вальтер Шелленберг в своих мемуарах засвидетельствовал: в конце 1941 года Гитлер сказал ему, что считает советскую разведку самой сильной и искусной в мире. Еще одну оценку фюрера приводит в книге «Война умов» известный американский исследователь спецслужб Ладислас Фараго: после поражения немецких войск под Сталинградом «вождь тысячелетней германской империи» сказал своим приближенным, что разведывательная система русских далеко превосходит немецкую. И наконец, французский публицист Жиль Перро, написавший правдивую документальную хронику «Красная капелла» о деятельности советской шпионской организации в Германии и в оккупированных немецкими войсками европейских странах, сообщает, что, ознакомившись 17 мая 1942 года с первыми результатами следствия, фюрер воскликнул: «Большевики сильнее нас только в одном – в шпионаже!».
Конечно, оперативные тропы, по которым шла перед войной советская разведка, не были усыпаны одними розами. Было у нее немало неудач, ошибок, срывов и провалов. Но не о них сейчас пойдет речь.
Гитлеровские шпионы сообщали «липу»
Нередко можно услышать вопрос: как немецкая разведка обеспечила агрессию против Советского Союза? Не вдаваясь в подробности – собственно, это тема другого очерка, – надо сказать, что результаты деятельности германских шпионских служб не могут идти в сравнение с итогами работы советских разведывательных структур. Нацистские соглядатаи сильно ошиблись в оценке военно-экономического потенциала СССР, мощи советских вооруженных сил, военных планов Кремля.
Приграничная, войсковая, короче говоря, тактическая разведка немецкой армии действовала как положено, но стратегический шпионаж оказался, к нашему счастью, не на высоте.
Это не голословное утверждение. Я основываюсь на результатах изучения в МГБ СССР архивов немецких разведывательных служб, попавших после поражения Германии в наши руки. Были тщательно исследованы сотни важных, как считали руководители немецкого шпионажа, агентурных сообщений о планах советского Верховного командования и правительства. И все они оказались «липой», ибо в лучшем случае содержали лишь крупицы подлинных реалий: подтверждали, скажем, только то, что собирались совещания в Ставке Верховного Главнокомандования или на правительственном уровне, но суть обсуждавшихся планов и состояния дел оставалась нераскрытой. Немецкие источники пользовались главным образом слухами и не имели возможности знакомиться с документами, получать информацию из первых рук, от непосредственных участников секретных обсуждений. Нередко агентам Берлина, чтобы оправдать свое существование, приходилось кормить своих хозяев небылицами и выдумками.
Любопытно, что к такому же выводу пришли значительно позже и немецкие исследователи, изучавшие документы гитлеровских шпионских служб, которые оказались после войны в руках западных союзников и были переданы в шестидесятых-семидесятых годах прошлого века в архивы ФРГ. Могу сослаться, например, на любопытную работу немецкого историка Ханса-Хермана Вильгельма «Прогнозы отдела „Иностранные армии Востока“. 1941–1944 годы» (это подразделение Генштаба сухопутных войск было крупной структурой немецкой военной разведки). Вот итоговый вывод автора:
«Разведывательные оценки накануне войны и в ходе военных действий базировались на неверных данных; в них отсутствовали здравый смысл и объективные реалии, а подлинные события были частично или полностью переиначены».
Кстати, немецкая разведка допустила еще большие ошибки в ходе дальнейших операций. Вильгельм убедительно доказывает: окутанный легендарной дымкой отдел «Иностранные армии Востока», которым руководил разрекламированный в послевоенные годы генерал-майор Райнхард Гелен (в 1956 году он стал первым президентом Федеральной разведывательной службы ФРГ), своевременно не предупредил Верховное командование вермахта о контрнаступлении Красной армии в районе Сталинграда. Немецкие разведчики прозевали эту крупнейшую операцию советских вооруженных сил.
Почему же так произошло? Нельзя сказать, что гитлеровская разведка не готовилась к войне с Советским Союзом. Нет, немцы не сидели сложа руки. Берлин в 1938–1941 годах пытался сколотить, скажем так, шпионский фронт против Москвы.
Руководители нацистских разведывательных и контрразведывательных структур адмирал Вильгельм Канарис и обергруппенфюрер СС и генерал полиции Райнхард Гейдрих установили тесные контакты с секретными службами Японии и Финляндии, а также подчинили себе разведки Италии, Румынии, Венгрии и Болгарии. Базой для антисоветского шпионского консорциума стал тройственный пакт между Германией, Японией и Италией, подписанный 27 сентября 1940 года. К этому военному союзу позже присоединились Венгрия, Румыния и Болгария.
Были приняты энергичные меры по расширению авиационной разведки. С весны 1941 года воздушные шпионы не менее трех раз в день утюжили небо над западными и юго-западными районами Советского Союза. Фотографировались железнодорожные узлы, важные шоссейные дороги, мосты, крупные заводы, долговременные укрепления, военные городки, аэродромы, склады с военным имуществом. Однако разведывательные самолеты не могли тогда в силу ограниченности их технических данных проникать на восток европейской части страны, а тем более за Уральские горы.
Радиоразведка армии и аналогичная служба военно-морского флота (она носила название «Б-динст») тоже активно включились в обеспечение плана «Барбаросса». В сентябре 1939 года против СССР действовали три роты радиошпионов, а с осени 1940 года радиоперехватом занимались в десять раз больше прослушивающих станций, которые ежедневно фиксировали до десяти тысяч радиограмм, передававшихся частями и соединениями Красной армии.
И все же от радиоперехвата немцы получили мало толку, так как их специалисты не могли «расколоть» большую часть шифров и кодов, которыми пользовались высшие штабы советских вооруженных сил. Наиболее важные сведения, таким образом, оставались гитлеровцам недоступны. Поэтому германское руководство придавало большое значение шпионским операциям.
Командование вермахта, конечно, понимало, что ни радиоразведка, ни воздушный шпионаж не могут дать полного представления о том, как обстоит дело с боевой подготовкой личного состава Красной армии, каков моральный дух ее бойцов и командиров, что представляют собой мобилизационные и оперативно-стратегические планы советского Генштаба, какова численность вооруженных сил СССР в мирное и военное время. Все это можно было получить только от агентурной разведки.
Предоставим слово попавшему в советский плен генералу Хансу Пиккенброку, который с 1936 по 1943 год возглавлял разведывательное управление абвера – ведомства закордонной разведки и контрразведки вермахта. Вот что он показал: «В район демаркационной линии между германскими и советскими войсками в Польше мы направили в начале 1941 года значительное число агентов. Кроме того, мы использовали некоторых немецких граждан, ездивших по тем или иным причинам в Советский Союз.
Периферийным отделам абвера было дано задание усилить засылку агентов в СССР для успешного руководства этими органами в мае 1941 года создан специальный отдел, носивший условное название „Валли-1“; он дислоцировался в местечке Сулеювек близ Варшавы…»
Бывший шпионский ас великогерманского рейха показал также, что абвер стал практиковать засылку агентов в цитадель социализма через границы с Турцией и Финляндией. Но здесь большие успехи не были достигнуты из-за высокой плотности советской пограничной охраны и действенных мер контрразведки Лубянки.
Кое-каких результатов абверовцы добились, установив связь с эмигрантскими организациями – русской, украинской, латвийской, татарской и другими. Существенных успехов тут невозможно было достичь: эти организации переживали жестокий внутренний кризис.