Договорняк

В перерыве наш соперник получил от тренера заряд энергии. Эта энергия даже выливалась через край. При одном взгляде на противника, в голову закрадывалась предательская мысль "не выдержим". К Борзову был приставлен свежий персональный опекун. В скорости он уступал прежнему, но в опыте, очевидно, намного превосходил. Пару раз он исподтишка неслабо ударил Борзова по ногам. И Игорь захромал. Серебровский выскочил к бровке и обратил внимание арбитра на этот факт, но в ответ услышал только угрозу получения красной карточки. Нас вновь прижали к воротам. Медведев и Болотов прикрывали самых опасных игроков, но они не могли "держать" всех. В конце концов, высокие защитники противника дважды забили гол после розыгрыша угловых. Конец. На штурм у команды сил уже не осталось. Какой штурм? Ребят, пожалуй, и из окопов не поднять. В глазах одно желание тихо дотянуть до конца игры. Но и противник устал. Легкой прогулки не получилось. Поэтому давление на наши ворота ослабло. Противник по инерции атаковал, мы по инерции защищались. До конца игры осталось 10 минут. Я подошел к тренеру и попросил выпустить меня на поле, только оставить Борзова и попросить его сделать пару рывков. Очевидно, у тренера свои идеи закончились, так как он легко согласился со мной. К тому же, эту игру уже нельзя было записать в минус. Отсутствие серьёзной контригры, но зато достойная игра в обороне. Пропустили со стандартов, но от мастеров.

Заменил я Павла Воронежского, универсального игрока, в этой игре игравшего в полузащите. С самых первых игр мне бросилось в глаза, что он совсем не умеет достойно проигрывать. Сразу после пропущенных голов Павел начинал высказывать претензии партнерам, провоцировал на конфликт соперников и играл излишне авантюрно и неоправданно жестко. При этом он выказывал своё недовольство и судьям. Удивительно, как в этой игре он не получил желтой карточки. Мне казалось, что в его 25 лет пора уже научиться держать в узде свои эмоции. Поэтому замена Воронежского не просто напрашивалась, она была крайне необходима. У Павла была хорошая, и стартовая, и дистанционная скорость, но он перестал двигаться, а значит, перестал приносить какую-либо реальную помощь команде. Заменой он был, как всегда, не доволен и поэтому нарушил традицию - не пожелал мне успеха в игре. Я был просто обязан помочь команде, иначе дам ему обоснованный повод критиковать и меня, и решение тренера.

Просьба тренера "сделать несколько рывков" как можно ближе к воротам соперников ничего кроме грусти у Игоря не вызвала. Замысел тренера был понятен, но болезнен и чреват возможной травмой. Это давало Игорю право подойти к просьбе философски - как получится. Свой норматив ударов по ногам он давно превысил. Его опекун был бессердечен. Молодость подшефного не вызывала в нём ни капли жалости. Но команда проигрывала, и Игорь стал искать выход. Получив в свое распоряжение мяч, он попытался запутать игроков соперника и убежать. И планово, как это ни грустно, получил сзади по ногам. Желтая карточка опекуну, который ничего не имел против решения судьи. До конца матча осталось совсем немного времени. Когда я подошёл к месту нарушения, там уже стоял один из "дядек", наш капитан. Я передал ему указание тренера уступить мне право нанести удар и увидел злость в его глазах. Мы проигрывали, у нас появился шанс сравнять счёт, а он был вынужден выполнить просьбу тренера. Я разбежался и сильно пробил в обвод стенки. Мяч пролетел впритирку со штангой. Короткая, но непечатная фраза в мой адрес. Моя мама была ни при чём, но я не стал возражать. Удар-то был хорош... но мимо. Я подошел к Игорю и повторил свою просьбу. Я не мог смотреть ему в глаза, зная - его далеко не пустят. Его срубили ещё раньше, чем в предыдущий раз. Встать он не смог, с поля его унесли на носилках. Невысказанный горький упрек висел в воздухе. Опекун также покинул поле, получив сначала вторую желтую, а затем и красную карточку. И вновь никаких возражений с его стороны. Он прекрасно знал, что делал. Во мне вскипела кровь. Это могло мне помешать, и поэтому я старался успокоиться и думать только об ударе. Скорее всего, это был последний штрафной удар. До ворот чуть меньше 30 метров. Но капитан не дал мне возможности установить мяч. Я получил порцию ненависти и толчок в грудь. Затем он отошел от мяча достаточно далеко, чтобы сильно разбежаться. Я же стоял в двух метрах от мяча. Того, что я задумал Медведев мне не простит, но и другого шанса у меня не будет. Как только капитан начал свое движение, я сильно ударил по мячу. Я вновь пробил в обвод стенки, в ту же сторону, но только в этот раз я закрутил сильнее. Полет мяча я не успел досмотреть, так как лежал лицом на газоне. Капитан, которого, иногда, звали "медведем" за его добродушный нрав и фамилию Медведев, не простил мне моего самовольства. Но я услышал шум на стадионе, и он мне подсказал, что в ворота я попал. Толчок был силен, часть спины онемела. Но в этот момент я был готов простить ему всё. Ведь я забил гол! Розыгрыш в середине поля, и почти тотчас же свисток. Игроки хозяев пытались что-то доказать судье, но он только молча продемонстрировал свой секундомер. Своим поведением в конце игры он приятно меня удивил. Возможно, в нём проснулась совесть. Зрители же были разочарованы. Упущенная победа. Я подошел к Игорю и поблагодарил его за мужественный поступок. Он протянул мне руку и поздравил с классным ударом. Капитан был раздражен, брошенный на Борзова взгляд был полон неодобрения. Неужели он почувствовал во мне угрозу своему положению в команде? Больше никто из игроков не поздравил меня. Ссориться с капитаном никто не захотел. Рановато начались осложнения. Хотя этого можно было ожидать. У нас слишком разный статус.

Я старался войти в жизнь команды естественно, было бы идеально, чтобы это произошло незаметно. Но я понимал, что это практически невозможно. Своим появлением на футбольном поле я кого-то выдавливал с него. А поскольку у остальных игроков заработная плата сильно зависела от проведенного в игре времени, то выходило, что я ещё и сильно ударял кого-то по карману.

Толчок в спину я, пожалуй, заслужил. Я понимал, что своим поступком посягнул на авторитет капитана. Но лежание на футбольном газоне вредно для моего здоровья и ... авторитета. В раздевалке, когда игроки покидали её, я собирался попросить капитана остаться на пару слов. Но он и сам никуда не спешил. Тем лучше!

Я ждал, когда игроки покинут помещение и обдумывал с чего начать разговор. Оказалось, что всё это лишнее. Когда я подошёл к нему, то не успел даже раскрыть рта.

- Ты мне скажи, кто ты такой?

Свой вопрос он сопроводил тычком двумя руками в грудь. Мне захотелось ответить ему тем же, но мысль, что тогда мы станем похожи на двух петухов, остановила меня.

- Человек.

Я сказал это максимально спокойно, но капитана это не успокоило.

- Если ты забил пару голов, то теперь мы молиться на тебя должны?

- Я вообще-то об этом никого не просил. А голы, я думаю, забил кстати. Они и уверенности добавят, и премия как-никак.

- Думаешь, купил этим нас?

- Премию не я плачу, а победа команде была нужна. Она придаст ей уверенности.

- Грамотно стелешь. Самый умный что ли?

- Думаю, не дурак.

- Это уж точно! Ребята будут по ногам получать, а он сливки снимать! Знаешь, с этим мы и без тебя справимся.

- Может быть, и справитесь, а может быть, и нет. Это Максимовичу и тренеру решать. У меня, как и у вас, контракт. И до тех пор, пока я приношу пользу клубу, я буду выходить на поле.

Это был не самый достойный приём, прятаться за чужие спины. Я это понимал, но в данной ситуации мне ничего лучшего в голову не пришло. Завоевать авторитет у игроков команды времени у меня не было. Для этого нужно съесть пуд соли.

По своей натуре он соответствовал фамилии Медведев и был добродушен, но в этот момент, его взгляд не обещал мне ничего хорошего. К черту дипломатию!

- Ты капитан, и хочешь добра команде. Я тоже хочу добра команде, и пока я приношу ей пользу, тебе придется меня потерпеть. Я не посягаю на твоё положение в команде, но и ты, в будущем, думай о последствиях своих поступков...