Страница 14 из 108
Лицо мужчины меняется в одно мгновение.
— Сучка, — цедит он сквозь зубы. — Ты не посмеешь, тварь.
— Посмею, — девчонка смелеет, будто вытягивается вся, выпрямляется. — Доведи мои тренировки до конца, и я не скажу никому ни слова.
Лицо Эрика в одно мгновение оказывается так близко, что у Кристины застревает в горле воздух. Мужчина схватил ее, крепко сжал своими пальцами ее плечи. Его хватка стальная, и у Кристины на коже обязательно появятся новые синяки.
— Ты охуела, — цепко говорит Эрик. — Причем охуела в конец. Ты не смеешь мне угрожать и мной манипулировать.
Его дыхание обдает ее. И Кристина хочет отстраниться. Его глаза сатанеют с каждой секундой, наливаются темнотой. Но девушке почему-то не страшно. Она чувствует свою силу, свою власть.
— Я просто хочу довести тренировки до конца.
— Гадина, — Эрик отталкивает ее от себя с силой, которую не ожидаешь от побитого человека. Молчит, а потом сдается. — Хорошо. Но не ной больше на тренировках.
Кристина победно улыбается. Девчонка считает, что победила. Глупая. Он не даром говорил ей это. Эрик просто вспомнил то, что забыл. Слова Макса. Кристина пригодится. Пригодится здоровой и благодарной за это здоровье.
Эрик смотрит на лицо девчонки. Она сияет. Что ж, пусть наслаждается мнимой победой, пока не ударилась о твердую землю разочарований.
========== Глава 8 ==========
— Нет, Кристина! — Голос такой громкий, что девушка морщится, ныряя лицом в кофту, путаясь в тонкой материи и выныривая на поверхность. Волосы тут же встают дыбом, наэлектризованные от соприкосновения с тканью.
— Уймись, пожалуйста, - да, это раздражение. Раздражаться на Трис? Определенно, раньше такого не было.
— Но ты с ума сошла! — Приор стоит, уперев свои небольшие кулаки в тонкую талию, едва подбоченившись и смотрит каким-то менторским взглядом. — Он избил тебя! Он же опасен. — Добавляет уже чуть тише.
— Я знаю, да, — соглашается Кристина, давя вздох скупого недовольства, что скребется о стенки груди, поднимаясь по горлу. — Но я хочу быть здоровой, понимаешь? — Она смотрит на подругу просяще, почти моляще. Ей уже надоело объяснять.
Когда друзья узнали, что тренировки под руководством Эрика продолжатся, то стали горячо и активно протестовать. Четыре заявил, что он — спятивший псих, что рядом с ним опасно находиться, что никто не знает, что сидит в его голове. Кристина была согласна. Но мнения своего не меняла. Как и решимости, зреющей в сердце. Юрай перестал шутить и смотрел недобро. Трис отговаривала. И продолжает делать это сейчас. С отвратительной настойчивостью. Еще чуть-чуть и Кристина возненавидит подругу. Уилл вообще отказался разговаривать с ней.
Мало на твоем теле синяков оставил?
Одна единственная фраза. Он сказал только ее и все. Больше ни звука, даже ни поворота головы. И от этого Кристина хотела лезть на стену, потому что это, черт возьми, было совсем не приятно. Она не хотела ругаться с друзьями из-за Эрика. Эрик вообще ничего не стоил в ее жизни. Уж точно он не стоил хороших отношений с близкими ей людьми. Но речь шла о ее здоровье, а они не хотели понимать.
— Но почему он? – Вот, снова. Продолжает. Впивается в мозг своими вопросами, своим беспокойством, дотошной заботой. Должно ведь греть душу. Тогда почему так раздражает? До зуда и жжения под кожей.
— Потому что никто больше не может! — Не сдерживается, повышает тон. Трис, прости. Ты сама виновата. Довела. — Ты за кого меня держишь? — И будто обида действительно мелькает в зеленых глазах. — Я прекрасно понимаю, кто такой Эрик и что он делает, что может сделать. Я прочувствовала это на себе. Но только он может заняться мной. Понимаешь? — Подруга хмурится — ее брови сдвигаются в одну линию, густые и недовольные. — Я просила Макса назначить другого инструктора после этого инцидента. Приходила к нему, все объясняла. Он сказал, что все остальные заняты. Что Четыре готовит очередных неофитов, Линн же тренирует урожденных Бесстрашных, Тори занимается тату-салоном, а сам Макс, как старший лидер фракции, вынужден возиться с бумагами к предстоящему празднику Пяти Фракций.
Кристина переводит дух, быстро облизывает внезапно пересохшие от долгой речи губы, вздыхает и смотрит тяжелым взглядом на подругу. Кажется, убедила. И от этого как груз с плеч. Аж задышалось легче.
— Мы просто волнуемся за тебя, — слабо, едва-едва улыбается Трис.
— Я знаю, — кивок головой, еле заметное движение подбородком вниз, но атмосфера разряжается. — Я ценю это. Правда. Спасибо. — И крепкие объятия. Приор теплая. Кристина невольно снова подмечает это. Подруга стала такой жилистой, сухопарой, подтянутой. Бесстрашие пошло ей на пользу. Определенно. — Ладно, мне пора.
Трис отпускает Кристину, но рук с ее плеч не спускает, чуть сжимает косточки пальцами, даже едва больно. И в глазах снова селится тревога.
— Не позволяй ему себя обижать.
— Не позволю.
Кристина покидает спальную, идет знакомым путем до тренировочного зала. Думает. В ее привычку за последний месяц вошло слишком много думать. Раньше она больше делала и меньше анализировала. Сейчас же почему-то копается в себе. В своей уставшей, истерзанной моральными и физическими нагрузками душе. Хочется выть. Скулить как побитая собака на заднем дворе. Но Кристина сцепляет зубы и просто делает.
Тренировки идут какой-то нескончаемой вереницей. Бег, приседания, отжимания, пресс, ножи, рукопашный бой, груша, стрельба. И по кругу, по кругу, по кругу. Иногда девушка ловит себя на том, что делает все чисто механически, не задумываясь. Стала меньше обращать внимания на боль в мышцах, на это каменное напряжение, тянущее к низу руки и ноги. Она чувствует, что становится сильнее. И в этом заслуга Эрика.
Мужчина все больше молчит. Обращается к ней редко. У Кристины даже закрадывается подозрение, что он чувствует вину. Вина и Эрик? Нет, вряд ли. Это слишком несочетаемые вещи. Но он сух, скуп на эмоции и даже взгляды.
Зато Кэм разговорчив. В шесть вечера Кристина неизменно у него. Сидит на стуле, вытянув некогда переломанную ногу, позволяя пальцам врача прощупывать кости. Слушает чужую болтовню, смеется, запрокидывая голову, иногда очаровательно улыбается. Делает упражнения на координацию, радуясь как ребенок, когда получается. Да, сила возвращается к ней, течет по венам, снова наливает мышцы знакомым ощущением жизни. Это потрясающе. И Кристина хохочет. Еще никогда она не хотела так жить, как жаждет этого сейчас.
— Давай. — Как всегда, больше одного-двух слов за всю тренировку не скажет. Но девушка уже привыкла.
Эрик выбрал иную линию поведения с ней. Неужели Макс обстоятельно с ним поговорил? Скорее всего. Или это из-за ее маленького шантажа? Мозг снова режет ярко-алым воспоминанием прошлого Эрика. Девочка. Кровь. К горлу подступает тошнота, и Кристина трясет головой. Ее небольшая хитрость стала спонтанной. Она и не думала шантажировать его. Просто хотела поговорить, даже попросить. При этом слове девушка морщится. Она рада, что ей не пришлось просить.
— Стреляй живее, — Эрик нетерпелив. Впрочем, это черта его характера. Стоп. Характера? С каких пор Кристина разбирается в его характере? Дурные мысли. Хватит. Надо сосредоточиться на мишени.
Девушка стоит, расставив ноги на ширину плеч. В руках она крепко сжимает пистолет. Поднятый в воздух, практически на линию глаз. Пальцы едва подрагивают. Кристина боится стрелять. Стрельба — единственное, что у нее не выходит. Даже в рукопашном бою ей иногда удается выводить противника из строя. Но стрельба…
Кристина закусывает нижнюю губу, прицеливается и выстреливает. Ее руки подкидывает вверх от мощной отдачи, и девушка непроизвольно делает шаг назад. Пуля режет самый край мишени. Кристина оборачивается, смотрит на инструктора, тот неодобрительно качает головой. И девушка поникает, опуская плечи. Координация. Она нарушена. И ничего не попишешь.
— Ты плохо стараешься, — произносит Эрик. Кристина оживляется. Обычно из его уст звучат лишь приказы, команды, которые необходимо выполнять. Не более.