Страница 6 из 61
— Да, что и говорить, интересная история. — Эдуард задумчиво рассматривал купюры. — Знаешь, дайка мне их все. Тебе же они все равно не нужны. Я поговорю с людьми, которые коллекционируют старые банкноты, и узнаю, сколько они могут стоить, если вообще стоят хоть что-нибудь. Возможно, я их продам, деньги — твои. Правда, вряд ли удастся получить за них больше чем две-три сотни рублей… — И озабоченно добавил: — Ты, кажется, сказала, что есть возможность достать еще таких старых купюр. Сходи к сестре, дай ей рублей пятьдесят и попроси, чтобы она забрала у подруги все, что у нее есть.
Гали вынула из сумочки девятьсот долларов (вторую тысячу она предварительно спрятала) и молча передала ее Эдуарду. Он взял пачку купюр и нарочито небрежно сунул их в один из ящиков красивого старинного секретера — роскошно инкрустированного перламутром, с золочеными бронзовыми накладками. Слишком небрежно! Она хорошо знала эту нарочитую небрежность Эдика, которая означала, что на деле все совершенно не так, как он говорит.
«Ну что ж, подождем, что ты скажешь дальше, мой милый, — подумала Гали. — Видно, придется самой все выяснять, и, кажется, я знаю, кто мне поможет. А пока сделаю вид, что я верю всему, что ты говоришь». Вот он — первый «звонок». Настал тот момент, когда нужно серьезно подумать о новом месте в жизни.
Она решила обратиться к одному из своих любовников — журналисту Мишелю: в дипломатическом корпусе он легко выяснит реальную стоимость старых долларовых купюр. После чего она определится, стоит ли этим заниматься вообще. Прошла неделя, другая с тех пор, как Эдуард забрал у нее партию долларов «на экспертизу». О результатах — молчок.
А скоро Гали получила исчерпывающую информацию. Мишель узнал от американского корреспондента журнала «Ньюсуик», что доллары двадцатых годов двадцатого века — а именно к этому времени относились купюры, найденные в желтом портфеле, — не потеряли своей ценности. Их можно обменять в любом банке США без всякого ущерба. Мишель, конечно, спросил Гали:
— А зачем это тебе, дорогая?
— Подруга нашла старую стодолларовую купюру в коробках с вещами недавно скончавшейся бабушки и не знает, что с ней делать: то ли выбрасывать, то ли оставить на память.
— Пусть полежит еще пару поколений. Со временем возрастет ее коллекционная цена, — с улыбкой заметил Мишель. — Поменять ее на новую купюру можно только в Америке. Но кому захочется возиться ради какой-то сотни….
На этом разговор и закончился.
Про себя Галя уже твердо решила, что через сестру достанет как можно больше старых долларов. А пока постарается реализовать то, что у нее уже было, по цене черного рынка. Стоп…. Вот тут-то и самое слабое место. О кладе уже знают довольно много людей. История эта рано или поздно всплывет. За долларами потянется ниточка, и приведет она к Изольде и к ней. Нет, это не выход. Старые доллары надо использовать иначе. Как — она пока не знала. В голове роились интересные идеи и наработки. Галина почувствовала, что находится на пороге воплощения своей мечты. Она не представляла, что эта дорога ведет в бесконечность и она уже никогда не сможет остановиться, сколько бы ни заработала.
— Эдик, ты мне ничего не говоришь по поводу моих долларов. Удалось что-либо выяснить? — спросила она, пристально изучая выражение лица Эдуарда (хотя по опыту знала, что прочесть на нем что-либо, если хозяин хочет скрыть информацию, практически невозможно). Она восхищалась этой его способностью и старалась перенять ее у него. В последующем Гали этой техникой овладела в совершенстве.
— Знаешь, дорогая, я совсем забыл о них. Ведь эти бумажки давно изъяты из обращения и сегодня практически ничего не стоят. Так, мелочь. Правда, их можно продать за копейки коллекционерам бумажных денег… Да ты не расстраивайся — вот, возьми пока кое-что на карманные расходы. — Эдуард протянул Гали пять сотенных купюр. — Кстати, твоей сестренке удалось получить еще этой макулатуры? Нет? Ну и ладно…
Гали не удивилась, с благодарностью взяла пятьсот рублей и решила пока сделать вид, что поверила Эдуарду. Надо выследить Эдика. Выяснить, с кем встречается. Потом действовать по ситуации. Так-так… И все внезапно встало на свои места…
От реки потянуло прохладой, и Гали, очнувшись от приятных воспоминаний, поднялась со скамейки. Пора возвращаться домой.
В роскошной, обитой шелком спальне, окна которой выходили на бульвар Османн, она попыталась немного поспать перед ужином у Перрелей, но сон не шел. Тогда Гали поднялась, прошлепала босыми ногами в библиотеку, взяла пару журналов «Еllе» и «Vogue», полистала. Бесполезно: растревоженная память не выпускала Галю Бережковскую из того памятного летнего дня, круто переломившего ее судьбу. И не только ее.
Глава 2
ПУСТЬ ОН ЗА ВСЕ ЗАПЛАТИТ
В Москве по адресу Большая Лубянка, дом № 14, за коваными железными воротами с небольшим живописным внутренним двором расположен зеленый двухэтажный особняк, построенный московским военным губернатором, офицером, писателем и публицистом графом Федором Васильевичем Ростопчиным. Достопримечательностью этого малоухоженного сегодня дворика является красивый ветвистый дуб, растущий с левой стороны от центрального входа в особняк. Возраст дуба, как утверждают московские летописцы, составляет около двухсот лет. Многое изменилось до неузнаваемости в интерьере особняка, но все же кое-какие реликвии сохранились и по сегодняшний день.
В конце широкой мраморной лестницы, ведущей на второй этаж особняка, где размещался градоначальник, сохранилось прикрепленное к стене большое старинное зеркало, дающее возможность всяк мимо проходящему оценить свой внешний вид, прежде чем предстать пред начальственные очи. Во времена графа Ростопчина, когда не было камер слежения, помощники графа могли в это зеркало видеть поднимающегося по лестнице визитера и вовремя сообщить графу о его личности, чтобы его превосходительство успел принять соответствующий начальственный облик.
В настоящее время в этом здании находятся офисы Промышленного строительного банка. Во время описываемых нами событий в особняке размещалось Управление КГБ по г. Москве и Московской области. В левой пристройке к особняку, возведенной во времена графа Ростопчина для прислуги, находился КПП. Сотрудники проходили через КПП направо в дверь, ведущую через дворик к центральному входу. Налево вел проход, где сразу с правой стороны имеется небольшая комната — метров десять площадью, в которую по необходимости заходил помощник дежурного для приема граждан. Граждане о такой заманчивой возможности могли узнать из приметной черной вывески, прикрепленной у входа в пристройку. На ней золотыми буквами было написано: «Приемная Управления КГБ по г. Москве и Московской области». Очередей здесь не было.
Стоящий на посту немолодой подтянутый старшина в форме с голубыми петлицами и строгим выражением лица внимательно осмотрел вошедшую молодую девушку — ну прямо иллюстрация из рекламного кинопроспекта. Она, не робея, направилась к старшине:
— Мне надо поговорить с кем-либо из сотрудников по очень важному вопросу.
Старшина, продолжая разглядывать столь необычную посетительницу, снял трубку внутреннего телефона и сообщил дежурному о подошедшей гражданке. Через некоторое время появился молодой человек и, доброжелательно улыбнувшись, пригласил девушку пройти с ним в кабинет.
Комната разочаровывала своей спартанской простотой. Вот тебе и всемогущий Комитет! Глазу не за что уцепиться. К столу, за который уселся молодой человек, буквой «Т» был приставлен маленький столик. По обе его стороны стояли стулья. Слева от хозяина лежала папка с листами писчей бумаги. Посередине стола рядом с папкой — письменный прибор, из которого торчали остро отточенные карандаши. Ансамбль завершали два черных телефона, черная же лампа из тяжелого массивного пластика, графин с водой и два стакана. Вот и все.
Молодой человек доброжелательно улыбался посетительнице: он готов слушать, ему можно, просто необходимо рассказать все. Он пытался выглядеть этаким простецким малым, но холодные внимательные глаза постоянно следили за лицом Галины. Пауза затянулась.