Страница 26 из 88
«И Цзин» занимает уникальное место в китайской культуре. И конфуцианцы, и даосы находят в нем отражение своей философии. По сути, как наверняка знал от своих советников Хубилай, «И Цзин» означает течение жизни, символизированное как Путь Воды или Дао, по которому, если мы только сможем правильно прочесть символы, можно увидеть, что грядет в будущем, а что минуло и завершено. Корни этой в высшей степени сложной системы гадания, вобравшей в себе мифы, символы, ритуалы, ландшафты, иероглифы, язык и многое другое из присущего людям, уходят в прошлое пятитысячелетней давности — до царства Шан, до бронзового века, до появления письменности. Ее сложность и (как сказали бы некоторые) мудрость росли с каждым минувшим веком. Она входила в канон Шести классических книг, составляющих основу всякого обучения. Все, от императора до уборщика улиц, советовались с ней во времена перемен и принятия решений, особенно в критические моменты, когда Небесный Мандат выпадал на новую династию, поскольку «Книга Перемен» позволяла проникнуть умом в незримый мир, куда отбрасывают тени события мира вседневного. В зависимости от уровня вашего скептицизма или доверчивости «И Цзин» — либо весьма впечатляющий образец бессмыслицы, либо нечто, полное поразительных истин. Как в огромной и сложной чернильной кляксе, в «Книге перемен» можно узреть свои самые тяжкие проблемы и обнаружить самые поразительные озарения. В наше время многие говорят, что это, выражаясь словами Юнга, метод зондирования подсознательного, помогающий сквозь шум соперничающих мыслей прорваться к принятию решения. Вся трудность в том, как понять, что именно она говорит; тут-то и подключаются знатоки.
Сказанное Хубилаю было именно тем, что желал бы услышать любой китайский император.
Представьте себе Хубилая, который в своем новом дворце мучается, пытаясь понять, что же ему делать. Он знает, что должен каким-то образом предъявить права на трон. Более того, он обязан утвердить свои претензии, дав девиз своему правлению и вводя тем самым новый календарь, как поступали все китайские императоры. Но следует ли ему делать это здесь? Сейчас? И какой девиз избрать?
Мудрец готовится дать рекомендацию при помощи 50 стеблей тысячелистника, которые сложатся в одну из гексаграмм, а из нее, в свою очередь, будут выведены Суждение, Образ и Комментарий. Дело осложняется тем, что мудрец говорит по-китайски, а Хубилай — нет. Все идет через переводчика. Каждую из шести линий, образующих гексаграмму, нужно создать, комбинируя случайные решения, ритуальные акты и сложные числовые преобразования. Все это, не забывайте, делается ради понимания перемен. Один стебелек отложен в сторону (я так и не смог выяснить, почему; наверное, чтобы создать нечетное число). 49 оставшихся стеблей делятся на две произвольных кучки. Повинуясь древним правилам, Хубилай медленно перемещает стебельки из одной кучки в другую и из кучки в руку, до тех пор, пока между пальцев его левой руки не окажется либо девять, либо пять стебельков. Эти стебельки откладываются в сторону, и им придаются новые цифровые значения. Проделывает он это трижды. Затем три выбора интегрируются, давая окончательную цифру. Та, в свою очередь, означает либо прерывистую, либо неразрывную линию, которая, в зависимости от цифры, претерпит или не претерпит дальнейшее преобразование. В данном случае это линия «молодая ян» — положительная, непрерывная, не претерпевающая дальнейших изменений. Шесть раз он повторяет эту процедуру, производя шесть горизонтальных линий. И смотрите — все шесть линий одинаковы! Эта гексаграмма самая первая в освященном временем каталоге: Цянь, «Созидание».
Данная гексаграмма весьма благоприятна: порыв к созиданию исходит от Неба. Она состоит из двух триграмм, обе из которых называются Цянь. Это удвоение представляет собой действие. Поэтому весь знак являет собой первозданную мощь, силу Неба, созидательное действие как божества, так и его земного подобия, правителя.
Хубилай знает о Небе, поскольку именно от монгольского Неба (или небесного бога Тенгри) его дед Чингис и получил санкцию на правление. Если Хубилай примет правильное решение и станет правителем, то унаследует эту санкцию, сперва как монгольский хан, но затем и как завоеватель мира, что будет включать в себя и власть китайского императора, который, конечно же, правит только благодаря Небесному Мандату. Не в этом ли заключается его судьба? И если так, как ему лучше всего достичь этого? Он ждет, сгорая от любопытства. Мудрец объявляет Суждение: «Созидание создает великий успех, достигаемый через настойчивость».
Могу себе представить внутреннюю реакцию Хубилая: «Это еще что такое?!»
Мудрец набирает побольше воздуха в грудь и старается объяснить. Когда кому-то выпадает такое предсказание, это значит, что успех придет к нему из первозданных глубин вселенной, и все зависит от его стремления к своему счастью и счастью других только одним способом, то есть от настойчивости в том, что является правильным. Один из атрибутов этого предсказания — слово, которое иногда переводится как «великий», но которое также означает «происхождение, отличный, изначальный, первый, высший». И слово это звучит как юань.
Мудрец еще не закончил. Судьба хана — явить четыре атрибута величия, потенциала, мощи и настойчивости. Движение Неба исполнено мощи. Таким образом, наивысший делается сильным и неутомимым. Поскольку он с великой ясностью видит причины и следствия, то в подобающее время создает шесть ступеней лестницы и поднимается по ним к небу, как по шести драконам. Он высоко возносится над множеством существ, и все земли объединяются в мире. И прочее в том же духе.
Предсказание это носит туманный, мистический характер, но кажется разумным почти в любой версии перевода (этот вариант взят из подстрочника Кэри Бэйнса с перевода на немецкий Рихарда Вильгельма). Хубилай же получил из него не что иное, как уверение, что он на верном пути. Из этой трактовки он и взял девиз для своего правления: «Чжун Дон», неясный термин, означающий нечто вроде Центрального или Умеренного правления. В конечном итоге, когда его провозгласят великим ханом, ему придется еще тверже отметить себя названием того, что наверняка станет новой династией. Сделать такой шаг сейчас было бы слишком надменным, однако слова мудреца подали ему идею имени династии, которое он будет помнить, пока не настанет срок принять его. Имя это отражает все, чем он желает видеть свою династию: великая, первая, высшая. Династия Юань.
5 мая 1260 года Хубилай сделал решительный шаг. Собравшиеся в Ксанаду князья-царевичи[28] трижды умоляли Хубилая принять трон. Как требовала традиция, он дважды отказался, а на третий раз милостиво согласился. Князья присягнули на верность и провозгласили его новым великим ханом.
Теперь у империи появилось два великих хана — примерно так же, как во время Великого Раскола 1378–1417 годов у христианской церкви появились папа и антипапа. Здесь же имели место хан и антихан. Но кто из них кто?
Военные операции в империи Сун продолжали сворачиваться. Хубилай попытался найти дипломатическое решение, отправив послов в Ханчжоу, но Цзя ответил на это, арестовав их. Все лето 1260 года двое противостоящих друг другу братьев усиленно маневрировали, и каждое действие и противодействие повышали ставки. Один из людей Ариг-буги, Дорчжи, который присутствовал на коронации Хубилая, сбежал, спеша донести эту новость до повелителя, но добился лишь того, что за ним отправили погоню и поймали. Ариг-буга вернулся в Каракорум с целью утвердить свою власть оттуда. Хубилай попытался поставить во главе центральноазиатского Чагатайского улуса своего человека, внука одного из своих кузенов Абишху — только для того, чтобы услышать, как тот с еще двумя царевичами и сотней сопровождающих захвачены Ариг-бугой, который затем назначил ханом Чагатайского улуса собственного кандидата. Потом произошло первое вооруженное столкновение в неустановленном месте, в ходе которого Ариг-буга явно потерпел поражение. Мстя за это, Ариг-буга распорядился казнить Абишху и всю его свиту.
28
Из «князей-царевичей», т. е. чингисидов, на курултае в Шан-ду присутствовали лишь Хадан, сын Угэдэя, и Тогачар, сын Тэмугэ-отчигина. (Прим. пер.)