Кондотьер

— Мне понадобится ствол, — похоже, Наталья уже раздумывала над практическими вопросами. Над тем, например, где и как добыть по-быстрому оружие.

— Выбирайте! — Генрих, не таясь, открыл сейф и вынул оба пистолета. — Один ваш, другой — мой.

— Стечкин, с вашего позволения!

— А не крупноват?

— Мне в самый раз, а что касается размеров, то вам ведь и нужно, чтобы его увидели. Я не ошибаюсь?

— Нет.

— А еще мне понадобятся деньги.

— Много? — поднял бровь Генрих.

— Не в этом смысле, полковник, — отмахнулась она, гася окурок в пепельнице. — Мне одеться надо. Ну не так же идти?

— А справитесь?

— Э… Что вы имеете в виду? — еще больше нахмурилась женщина.

— Вам нужен помощник, или сами знаете, что и как?

Вопрос не праздный. Революционерки левого толка одеваются обычно с удручающим безвкусием, и, хотя про Наталью этого не скажешь, ее одежда была всего лишь практична и не бросалась в глаза. И это все о ней.

— Справлюсь.

— Отлично! — Генрих вынул бумажник и отсчитал пять сотенных билетов. — Вот пятьсот рублей золотом, как считаете?

— Вполне! — кивнула Наталья и протянула руку за деньгами.

— Да, нет! — сообразил вдруг Генрих. — Экий я простак! Вам же разные наряды нужны, а не один! Три — четыре перемены, как минимум, а еще белье, обувь, какие-нибудь украшения. Не драгоценности, допустим, но все-таки… И потом, у вас даже зубной щетки нет, не говоря уже…

— Давайте не будем уточнять! — остановила его Наталья. — Каков наш бюджет? Если пять сотен, то…

— В пять тысяч уложитесь?

— Все так серьезно? — глаза женщины словно бы выцвели от холода.

— А вы что думали, я в бирюльки сюда играть приехал?

«Полковник Генрих Воинов из Вюртемберга…»

Слова, казалось бы, понятные, русские, но смысла в них нет. Бессмыслица. Нелепость.

«Абсурд и нонсенс!»

Тем притягательней тайна личности этого странного мужчины. Почему Эльф указал на него? Был кем-то введен в заблуждение или, напротив, именно Воинова имел в виду, когда называл его Кейном? Все может быть, но может и не быть. Однако вот еще непростой вопрос — отчего Воинов не сдал ее полиции. Не хочет светиться или предпочитает наводить тень на плетень? Не выдал, не свернул шею, даже не… Впрочем, у него, наверное, сломаны несколько ребер…

«А может быть, он, и вовсе, не по этой части, или я не в его вкусе, или еще что!»

Одно ясно — человек он не простой и в Петроград прибыл неспроста. Неслучайным представлялось и покушение. Однако верно и другое: из-за этого гребаного полковника — кем бы Генрих Воинов ни оказался на самом деле — Натали попала в историю, которую так с ходу никому не расскажешь и не объяснишь, а уж разрулить все проистекающие из нее большие и малые проблемы, потом изойдешь и кровью умоешься. Оставалось лишь «ждать и догонять», чего Натали делать не любила, хотя и умела.

— А где, к слову, ваш автомобиль? — спросила она, рассматривая с мрачным интересом выстроившиеся вдоль тротуара машины. Отчасти было даже любопытно, которая из них принадлежит Генриху.

— Полагаю, вот тот синий «Кокер», — небрежно кивнул полковник.

— Полагаете?

«Он что, собственного автомобиля не помнит?»

— А вы подергайте за ручку дверцы! — предложил Генрих, невозмутимо попыхивая на холодном ветру папироской. — Если открыта, значит, машина моя, а если нет, будем искать дальше.

— Похоже, что она ваша… А ключ?

— Посмотрите, пожалуйста, в бардачке. Там же и документы должны быть.

Вот так просто. Как само собой разумеющееся. Почти естественно, но, разумеется, не без умысла. Наверняка, хотел посмотреть на ее реакцию.

«Что ж, пусть смотрит!»

— Сначала заедем на Лиговский за моими вещами, — сказала, садясь за руль, — потом…

— Потом на Итальянскую к Пассажу, я полагаю, — Генрих сунул окурок в пепельницу и захлопнул дверцу. — Там, я слышал, магазины получше и все в одном месте. Опять же парикмахеры, маникюристки… Часа за два управитесь?

— В котором часу у вас встреча?

— В три пополудни в галерее «Артис» на Колокольной улице.

«Надо же, не в меблированных комнатах, не на чердаке или в подвале! Полковник встречается в галерее современного искусства. Шемякин, Овчинников, Арефьев… Кто бы подумал!»

— Успеем, — она выжала сцепление и плавно отпустила педаль газа. Погода стояла холодная, так что приходилось иметь в виду еще и температуру воздуха.

Людвиг подошел к нему в магазине верхней одежды, когда Генрих примерял темно-серое драповое пальто. Возник из ниоткуда, вежливо кивнул отражению в зеркале, осторожно коснулся кончиками пальцев рукава.

— Хорошая ткань, сударь. Теплая. Как раз для нашей погоды. Я бы рекомендовал приобрести заодно и шарф. Зима все-таки…

— Женщину видел?

— Так точно.

— Водительское удостоверение на имя Натальи Викторовны Цельге, — Генрих застегнул пальто на все пуговицы и отметил мысленно, что шарф действительно не помешает. — Имя, разумеется, неродное. Возраст — двадцать четыре года. Плюс минус один-два. Речь правильная. По-видимому, знает немецкий и французский языки. Скорее всего, закончила, как минимум, гимназию. Анархо-синдикалистка. Близка к группе «Набат», и, скорее всего, состоит в боевой организации ФАР. Прошла курс городских партизан Нефедова — «Тамбовские волки». Узнай, что сможешь, и, как можно, быстрее.

— Сделаем. Я бы сменил заодно и туфли. Легковаты для Петрограда, мне кажется.

— Разумно, — согласился Генрих. — Что Карл?

— Через сорок минут в чайной «Зефир». Выходите на Невский проспект и идете налево до следующей улицы. Заведение находится почти сразу за углом. Второй этаж. Господин с журналом «Нева». Пенсне. Волосы светлые с сединой, пробор посередине.

— Хорошо, — кивнул Генрих. — Кто сегодня ходит за мной?

— В первую половину дня — Ульрих и Вальтер, после обеда — Гюнтер и Рихард. Надо было и вчера вас подстраховать.

— Все не учтешь! Свободен.

— Честь имею! — Людвиг чуть склонил голову в поклоне и растворился среди вешалок с пиджачными парами.

Генрих встречей остался доволен. Пока — если не считать вчерашнего покушения, едва не стоившего ему жизни — все шло неплохо. Во всяком случае, не хуже чем планировалось. Возможно, что и лучше. Однако участие в деле Натальи Викторовны Цельге пока не просчитывалось. Оно лишь угадывалось, никак не более. Впрочем, интуиция, которой Генрих привык доверять, не молчала. Она нашептывала на ухо крайне любопытные перспективы.

«Что ж, поживем — увидим!»

Распрощавшись с Людвигом, Генрих купил себе темный костюм-тройку из натурального английского твида, белую рубашку Бурылинской мануфактуры, венецианский шелковый галстук, пальто варшавского пошива и шерстяное кашне. Подобрал в обувном магазине на первом этаже галереи зимние ботинки на толстой каучуковой подошве, и, окончательно переодевшись во все новое, вышел на улицу.

Питерская погода не разочаровала. Снаружи снова шел снег с дождем, и видимость не превышала двух-трех метров. По-хорошему, следовало бы озаботиться приобретением большого зонта из тех, что в собранном виде похожи на трости — в качестве трости могли и служить, — но Генриху, привыкшему к другому образу жизни, переучиваться было поздно, да и незачем. Идти оказалось недалеко, и промокнуть он не успел.

— Здравствуйте, Федор Иванович! — Карл сидел за столиком у окна, пил чай и просматривал свежий журнал.

— Рад вас видеть, Генрих Николаевич! — контакт вел себя естественно, из легенды не выбивался, внимания к себе не привлекал. — Составите компанию?

— Всенепременно! — Генрих повесил пальто и шляпу на деревянную полированную вешалку, стоявшую в простенке между двумя высокими окнами, и присел к столу. — Черный чай, — кивнул он половому, одетому, впрочем, скорее как ресторанный официант, чем как обслуга из русского трактира. — Что можете предложить? Дарджилинг? Ассам? Хунань?

— Практически все, что пожелаете, — чуть склонил голову средних лет по-европейски ухоженный половой, — но я рекомендовал бы красный кимун фирмы Высоцкого. Великолепный чай с легким привкусом вина, фруктов и сосны…