Страница 1 из 23
Шевченко Ирина
Осторожно, женское фэнтези. Книга 1
Глава 1
Терминал
Темнота окружала меня со всех сторон. Плотная, непроглядная. Потом над головой что-то щелкнуло, и широкий луч высветил на полу передо мной круг, в центре которого сидел на табурете мальчишка лет пятнадцати. Обычный такой мальчишка: белобрысая шевелюра, рваные джинсы, кроссовки, черная футболка с какими-то иероглифами.
— Привет, — улыбнулся он мне. — Я — Мэйтин.
И не холодно ему в футболке-то? Все-таки зима на дворе.
— Привет, — поздоровалась я в ответ. — Марина. Я за Графом.
— Здесь таких нет.
— Граф — это кот.
Сволочь мохнатая! Все планы на вечер испоганил. Я пиццу заказала, сериал любимый включила, а ко мне в дверь — соседка с “благой” вестью: “Маришенька, там котик твой на крышу вылез, плачет бедненький”. Снова чердачный люк открытым оставили, вот он и вылез. А обратную дорогу найти, видать, не судьба. Пришлось одеваться, брать пригоршню сухого корма для приманки и лезть на чердак…
— Это не чердак, — заявил белобрысый.
— Что же тогда? — спросила я, отмечая, что для чердака тут и правда слишком просторно и чисто.
— Терминал. Буферный отсек между мирами.
— А, это у вас игра такая?
— Вся наша жизнь — игра, — развел руками мальчишка.
Странный. Я барышня далеко не хрупкая и не робкая, малолетки, даже когда они толпой у подъезда трутся, меня не пугают, но с этим точно что-то не так.
Пойду-ка я лучше отсюда.
— Куда? — полюбопытствовал пацан.
— Домой, — не отводя от него взгляда, я попятилась, но уже на втором шаге уперлась спиной в стену.
— Не получится, — покачал головой белобрысый. — Проход в ту сторону заблокирован.
— Слушай, это не смешно! — я мелкими шажочками продвигалась вдоль стенки в надежде наткнуться на дверь. — Выпусти меня отсюда… как тебя там…
— Мэйтин, я же сказал.
— Мэй… Что за чушь? Нет такого имени. Я…
— Сама его придумала, — закончил за меня мальчишка.
Придумала, да. Несколько лет назад решила книжку написать — фэнтези, женское романтическое. И был там такой…
— Вечно юный бог Мэйтин, — он спрыгнул с табурета и церемонно раскланялся.
— Бог? — зачем-то уточнила я. — Ты?
— Разве не похож? Ты имя как сочиняла? “Мэй” — май на английском. “Тин” — подросток. Майский подросток. Ну, вот так как-то получилось.
Я медленно сползла по стене.
Ладно, кто-то, зная о моем увлечении фэнтези, мог влезть в мой компьютер, найти старые файлы и организовать розыгрыш с терминалом между мирами. Чердак расчистить, соседку подговорить, графа на крышу выпихнуть. Но кто мог знать, как я придумывала имена для своих героев? А Мэйтин и не герой — просто упоминался как…
— Верховное божество Трайса, — важно кивнул подросток. Майский. — У тебя там, кстати, то “Трайс”, то “Трейс”, но я решил, что будет “Трайс”. И без путаницы с названиями проблем хватает.
Не знаю, какие у него проблемы, а вот у меня — серьезные. Минимум — шизофрения.
— А максимум? — поинтересовалось божество.
Мне надоело, что он отвечает на мои мысли, и я начала рассуждать вслух:
— Максимум — предсмертный бред. Я выбралась на чердак, потом на крышу, оступилась и полетела вниз. И лежу я сейчас с разбитым черепом и предсмертно брежу.
— Богатая у тебя фантазия, — похвалил Мэйтин. — Что же ты, с такой фантазией, книгу не закончила?
— Наскучило, — призналась я. — И сюжет подвис.
— Подвис, — нахмурился оживший плод моего воображения. — История мира застряла в одной точке из-за того, что кому-то наскучило ее писать!
Он меня в чем-то обвиняет, что ли?
— Обвиняю. Мы в ответе за тех, кого сочинили, или как?
— За тех, кого приручили, — поправила я механически.
— А те, кого сочинили, пусть погибают, да? — белобрысое божество подскочило ко мне, подхватило под мышки и подняло с пола, на котором я уже освоилась и собиралась просидеть до приезда скорой. — Нет уж, автор вы наш дорогой, так не пойдет!
Вблизи он уже не казался обыкновенным мальчишкой. Переместившийся за ним луч света позволил рассмотреть лицо, может, и не красивое, но какое-то нереально правильное; рисунок-орнамент из тонких белых шрамов, тянувшийся от левого виска к подбородку и серебряные искорки в белоснежных волосах. Глаза вечно юного бога непрерывно меняли цвет. За несколько секунд, что мы молча глядели друг на друга, они успели побыть и голубыми, и карими, и — эталон фэнтези — фиалковыми. Точно помню, что ничего подобного я не писала. Я вообще о нем не писала, если на то пошло, только имя придумала, чтобы в моем мире был какой-никакой религиозный культ.
— Если ты не уделила внимания внешности персонажа, это не значит, что он должен оставаться безликим, — высказал мне Мэйтин. — А я к тому же бог!
— Хорошо, — смирилась я. — И чего ты от меня хочешь, бог?
— Чтобы ты закончила историю. Тогда Трайс будет жить.
— Но я не писала историю Трайса. Я писала про девушку, которая учится в магической академии… Популярная тема, кстати. Просто девушка. Учится, гуляет с друзьями, влюбляется…
— В ректора, — хмыкнул бог. — Тоже популярная тема?
— Ты не поверишь.
— Уже поверил. А теперь и ты поверь: твоя “просто девушка” оказалась центральной фигурой мироздания, и пока ее история не будет закончена, история Трайса не может продолжаться.
— В смысле — закончена? — озадачилась я. — Мне что, ее жизнь вплоть до похорон расписывать?
— Зачем? Только до того места, где должна была закончиться книга. Героиня разгадывает все тайны, заканчивает академию и выходит замуж за любимого мужчину. Если планировала писать вторую часть — забудь.
С запозданием — с этого следовало начинать — я ущипнула себя за запястье и громко ойкнула.
— Это не сон, — подтвердил Мэйтин. — И не бред. Санитары за тобой не приедут.
— А кто приедет?
— Никто не приедет. История должна быть закончена.
— Понятно. Так я это… пойду?
— Куда? — прищурился бог.
— Книжку дописывать!
— Это уже не поможет. Чтобы закончить историю, ты должна стать ее частью.
— Как? — словосочетание “попасть в историю” ассоциировалось у меня исключительно с неприятностями.
— Ты закончишь историю, — требовательно выговорил Мэйтин, приблизившись ко мне вплотную. Роста мы были примерно одинакового, наши глаза оказались на одном уровне, и я на мгновение утонула в разноцветных переливах. — Или навсегда застрянешь в терминале. Я же сказал, путь в твой мир закрыт.
— С-совсем? — выдавила я.
— Совсем, но не навсегда. Спасешь мой мир, сможешь вернуться в свой.
Приехали. Я — спасительница мира? Боже, пусть это будет все-таки шизофрения!
— И не мечтай, — ответствовал боже. Приосанился и с пафосом вопросил:- Готова ты исполнить свое предназначение?
Я собиралась отнекиваться и сопротивляться до последнего, но вдруг подумала: а что я, собственно, теряю? Пусть я не из тех, кого нынче называют сильными независимыми женщинами, а подразумевают: “одиночка за тридцать, живет с котом”… То есть, да, мне тридцать два, и кот есть, но у меня совсем другая история, и тот, кто ее знает, никогда не будет доставать меня вопросами вроде “Когда ты уже выйдешь замуж и родишь ребенка?”. Но эта встреча в темноте — самое интересное, что случилось со мной в последние годы. Даже если это сумасшествие — очень уж симптомы занимательные. А если нет — какой у меня выбор? Остаться в пустом терминале с одной табуреткой и фонарем под потолком?
— Табурет я заберу, — предупредил Мэйтин. — И свет выключу: энергию переходов нужно экономить.
— Тогда готова… Ой! У меня же тоже свет в квартире включен! И телевизор! А кот на крыше…
— Если сделаешь все правильно, вернешься в свой мир и в свою жизнь в тот же момент, на котором попала в терминал, — успокоил бог. Правда, неуверенное “если” вместо четкого “когда” немного настораживало.