Жозефина. Книга вторая. Императрица, королева, герцогиня

Теперь все кончено.

— Мне осталось только уйти.

Медленными шагами он удаляется от дочери Жозефины и по потайной лестнице, соединяющей его кабинет со спальней, поднимается на второй этаж. Там он снимает мундир, отстегивает шпагу, надевает коричневый фрак и с круглой шляпой в руках направляется в покои Жозефины.

Он хочет побыть один.

После возвращения в Тюильри — тому ровно сто дней — он приступил с расспросами к доктору Оро.

— Вы не покидали императрицу, пока она болела?

— Нет, государь.

— Что, по-вашему, послужило причиной болезни?

— Тревога, горе…

— Вот как? Какое горе?

— Горе из-за того, что происходит, из-за положения вашего величества.

Особенно из-за того, что происходит. Из-за того, что произойдет с ней.

Наполеон спросил еще:

— А обо мне она говорила?

— Часто, очень часто.

— Добрая женщина! Добрая Жозефина! Эта меня любила по-настоящему, верно?

— О да, государь! Однажды она сказала, что будь она императрицей французов, она бы со всем двором проехала в карете восьмеркой по Парижу и отправилась к вам в Фонтенбло, чтобы никогда уж больше не расставаться!

— Она бы так и сделала, сударь: ее на это хватило бы.

Прежде чем отправиться навстречу последнему изгнанию, он открывает дверь в ротонду, дверь, задрапированную алым казимиром с золотым шитьем.

Он погружается в воспоминания.

Он пожертвовал ею, но разлука с ней не принесла ему ничего хорошего. Легенда обернулась явью: похоже, что, разведясь со своей подругой, он утратил и свою звезду. Эта звезда, которая сверкала, пока он был рядом с Жозефиной, и еще горела в начале 1812, померкла, — прискорбное совпадение! — как только его первая жена стала всего лишь изгнанницей. Верно сказал один из ворчунов, когда дела стали принимать дурной оборот:

— Зря он бросил старую: она приносила нам счастье и ему тоже.

Развод и его следствие — женитьба на эрцгерцогине и рождение короля Римского явились кульминацией его неслыханной карьеры. После этого быстро, трагически быстро наступило начало конца.

Он сам сказал Меттерниху 26 июня 1813:

— Я сотворил большую глупость, женившись на эрцгерцогине; это непростительная ошибка.

Разведясь со спутницей жизни, не развелся ли он и с удачей?

Думал ли Наполеон и о том, что обманывал Жозефину — цинично, жестоко, у нее на глазах, ничуть не беспокоясь о том, что причиняет ей горе? Он даже злился, когда, страдая, она смотрела на него глазами, полными упрека и — по его мнению, слишком часто — слез. Правда, она его тоже обманывала, причем первая.

Думает ли он обо всем этом 29 июня 1815?

И вот он задумчиво стоит перед кроватью, которую стерегут два лебедя с опущенными крыльями.

— Она с таким изяществом ложилась в постель, одевалась. Мне хотелось, чтобы ее увидел и написал новый Альбани[190]. Она была женщиной в полном смысле слова — подвижной, живой, добросердечной… Ни одну женщину я не любил так сильно.

Он выходит из комнаты со слезами на глазах. Затем садится в коляску, и колеса ее делают первый оборот по дороге на Святую Елену.

И если верить одному из его последних спутников, накануне дня, когда он испустил предсмертный вздох, уста его произнесли имя Жозефины, «несравненной Жозефины».

Источники

После выхода в 1896–1900 четырех объемистых томов Фредерика Массона о Жозефине можно было думать — хотя великий историк и скрыл лукаво свои источники, — что о супруге Наполеона сказано все.

Ничего подобного.

С тех пор увидели свет многие документы. Прежде всего это были изданные самим Фредериком Массоном письма Жозефины к сыну, сборник, вскоре дополненный работой Жана Аното «Семья Богарне и император», содержащий также переписку императрицы с королевой Гортензией и письмами последней к принцу Евгению.

В более близкие к нам годы изумительный исследователь Луи Астье опубликовал четыре письма Жозефины к Ипполиту Шарлю, и благодаря ему мы знаем, чем была «Большая любовь Жозефины», как названа книга Астье. Совсем уж недавно Андре Гавоти, чьими исследованиями я искренне восхищаюсь, выпустил в свет свой труд «Любовники императрицы Жозефины», а затем два первых тома «Неизвестных драм наполеоновского двора», каждая страница которых — подлинное открытие.

Имела также место публикация «Тетрадей» обер-гофмаршала Бертрана, с изумительным терпением расшифрованные г-ном Флерио де Ланглем, которые — читатель имел случай убедиться в этом — доносят до нас часто неожиданное эхо слов, сказанных о Жозефине на Святой Елене. Появилась, наконец, «Тайная полиция Первой империи», содержащая ежедневные донесения Фуше императору и опубликованная Эрнестом д'Отривом, работу которого продолжает Жан Грасьон в издательстве Ремона Клаврейля.

Отметим еще бесценное собрание из 265 писем Наполеона к Жозефине, полной публикацией которых мы обязаны г-ну Жану Савану и которое содержит ряд неизданных писем императора. Кое-какие из них воспроизведены с живописной орфографией и аббревиатурами Наполеона. Я не счел целесообразным следовать этому примеру, поскольку и сам публикатор прибегает к такому методу лишь в отдельных случаях. Я предпочел унифицировать тексты писем и тем самым облегчить их прочтение.

Лучшим, что в ней есть, настоящая книга, безусловно, обязана моим предшественникам, но я должен поблагодарить и тех, кто позволил мне успешно закончить мою работу. Это, прежде всего, г-жа Р. Мадинье, бесконечно компетентно и преданно способствовавшая моим поискам в различных архивах. Затем Пьер Шомер, любезно согласившийся предоставить в мое распоряжение документы, которые хранятся в Мальмезоне или скопированы им. Я должен также выразить признательность г-ну Бернару Мае, хранителю Национального архива, м-ль Мишо, хранительнице Библиотеки Тьера и моему замечательному коллеге г-ну Полю Флерио де Ланглю, хранителю Библиотеки Мармотан. Я также весьма обязан г-же Ганьеро, г-ну Риттеру фон Яншу, который осуществил для меня поиски в Австрии, г-ну Виктор-Шарль-Массансу, потомку капитана Шарля, который доставил мне письмо, доказывающее, что Ипполит Шарль остался в наилучших отношениях с королевой Гортензией, и который, кроме того, разрешил нам воспроизвести бюст любовника Жозефины.

Наконец — и сердечнее всего — я хотел бы выразить признательность г-ну доктору Роз-Розетту, мэру Труаз-Иле, и г-же Роз-Розетт, сегодняшним «сеньерам Ла Пажри», равно как г-ну и г-же Жан-Шарль, которые с несравненной, истинно мартиникской любезностью показали мне родной остров Жозефины и ответили на мои многочисленные вопросы.

Мне удалось разыскать неизданные или забытые документы в следующих архивах:

Archives Nationales. Fia. 559 (passage à Moulins 1797 voyage à Anvers en 1803 voyage à Aix-la-Chapelle, passage á Rethel et à Sedan, en 180-1, voyages a Plombieres, passages à Nancy et á Epinal, etc.); F7 459 (son arrestation en 1794, levee de scélles en 1795); AF IV 1220, 02 77, 02 41, 02 35;, (Couro