Страница 4 из 5
По экрану так же медленно двигались мутные полосы, бесформенные световые пятна. Вот показалась рыбья морда с выпученными глазами. Рыба подошла ближе, а затем неожиданно метнулась вбок. Вдалеке проплыла стайка полупрозрачных медуз. Наконец показалось дно. Ровная безжизненная равнина.
Судно изменило курс, и сразу же вновь зазвенел звонок металлоискателя. На экране появились наполовину погружённые в ил серебристые лохмотья. На одном из лоскутов ясно различался номер. Это были остатки «Кометы».
Когда удалось поднять на поверхность куски самолёта, установили и
причину гибели: металл, из которого была сделана машина, «устал». Он не выдержал напряжения при полёте с такой большой скоростью.
На другой же день все самолёты «Комета» были сняты с воздушных линий.
АКВАЛАНГ ЛЕГКИЕ ВОДОЛАЗА
В наши дни появился совершенно новый тип водолаза — подводный пловец, с ластами на ногах, маской на лице и воздушным прибором-аквалангом- за спиной.
Быстрый, подвижный, свободный от резиновых шлангов и насосов, пловец с аквалангом стал уже не гостем, а хозяином глубины.
.. .Над коралловым рифом плывёт человек. Пёстрые, как попугаи, щетинозубки весёлой стайкой следуют за ним.
Впереди мелькнула тень. Метровая черепаха — каретта — пытается скрыться за рифом.
— Ах, так!..-сильный бросок вперёд, — и человек уже сидит верхом на черепахе, плотно обхватив её панцирь ногами.
Размахивая большими, как крылья, плавниками, каретта старается выскользнуть из-под седока. Она бросается вправо, влево — всё напрасно. Идёт на глубину. Но человек и там чувствует себя прекрасно.
Тогда измученная, без сил, черепаха всплывает на поверхность, чтобы подышать воздухом. Здесь, в родной стихии человека, она уже не надеется спастись.
Но вот тут-то и происходит совершенно неожиданное: у аквалангиста есть свой запас воздуха, над водой ему скучно, и, шлёпнув на прощание черепаху по панцирю, человек уплывает… в глубину.
Однажды директор маленького черноморского музея показывал свои коллекции знакомому, который проводил отпуск на берегу моря.
Знакомый остановился около собрания древнегреческих амфор — глиняных сосудов, которыми директор очень гордился.
— Постой-ка, — сказал знакомый, — такой кувшин лежит здесь неподалеку.
— Не может быть! — удивился директор. — Я собираю их по всему Крыму двадцать лет. Так просто они не лежат нигде.
— Хорошо, я принесу тебе такой кувшин, — сказал гость. — Но для этого мне нужны: полотенце, — я забыл своё дома, — и детская лопатка.
Директор решил, что его знакомый сошёл с ума, но полотенце и лопатку принёс.
Гость взял свой мешок, лежавший в коридоре, и повёл директора прямо на берег моря.
Там он вытащил из мешка акваланг, ласты, маску, надел их и, захватив лопатку, скрылся под водой.
Через десять минут он показался на поверхности. В руках его была покрытая тонким слоем песка и грязи амфора.
— Там лежит разбитый корабль и десятки этих штук, — сказал он, вытирая полотенцем мокрую голову. — Видно, в них везли какой-то груз — зерно или масло… Чертовски трудно выковыривать их из песка, когда висишь, как рыба, вниз головой. Я немного поцарапал кувшин лопаткой. ..
После этого дня в музее появилась куча новых амфор. И на каждой из них были еле заметные зазубрины — следы лопаток подводных археологов.
АКВАЛАНГ И ЖИВОЕ ИСКОПАЕМОЕ
Вдоль морской отмели, по грудь в воде, быстро ползло странное животное. У него было туловище черепахи, ласты тюленя, голова и шея змеи.
Маленькие глазки пытливо всматривались в воду. Стоило в ней показаться голубому силуэту рыбы, как змеиная шея стремительно опускалась, и через секунду добыча беспомощно трепетала в зубах хищника.
Это охотился морской ящер-плезиозавр.
Вот его глаза заметили крупную голубую рыбину. Перебирая мясистыми лопаточками плавников, она удерживалась у большого камня, в поисках пищи то и дело погружая маленькую головку в чащу водорослей.
Шея ящера изогнулась. Бросок — челюсти с глухим стуком сомкнулись под водой.
Рыба успела скрыться.
Ящер, злобно шипя, застыл на месте, покачивая из стороны в сторону плоской безгубой мордой…
Прошли миллионы лет.
Вдоль той же самой отмели на небольшой глубине плыли два человека. На их ногах были ласты, за спиной — акваланги, на лицах — водолазные маски.
Через прозрачное стекло хорошо просматривалось песчаное дно, усеянное раковинами и обломками камней.
У плоского, поросшего водорослями валуна пловцы заметили рыбу.
Синеватая спина, маленькая голова, грудные плавники в виде мясистых лопаточек… Сомнений не могло быть: перед ними, едва заметно шевеля хвостом, стояла кистепёрая рыба — современник древних плезиозавров!
На груди одного из пловцов был фотоаппарат. Щёлк! — и снимок готов. Товарищ фотографа поднял было гарпунное ружьё… Но встревоженная рыба уже сделала поворот и ушла в глубину.
Люди, торопливо перебирая ластами, поплыли к берегу, торопясь сохранить бесценный кадр, лежащий в чёрном кожухе фотоаппарата.
Да, вот это была встреча! Такая же удивительная, как если бы сухопутные охотники столкнулись в тундре с живым мамонтом или лётчик в закатном небе — с летящим ящером-птеродактилем!
А сколько ещё живых ископаемых или не известных науке животных таится в глубинах океана?
В ЧЕРНОЙ ГЛУБИНЕ
Спущенный краном на воду аппарат уже покачивался на волнах за кормой судна.
Он напоминал собой маленькую неуклюжую подводную лодку. С трудом верилось, что это не обычная лодка, а корабль, предназначенный для исследования сверхбольших глубин.
Действительно, это был батискаф — подводный дирижабль, металлическая сигара, наполненная лёгким бензином, имеющая два гребных винта и кабину для людей, способную выдержать любое давление воды.
Приближалось время спуска. На корме экспедиционного судна собралась вся команда. Два человека — командир батискафа и наблюдатель — перебрались на подводный дирижабль и, осмотрев корпус, спустились внутрь.
Захлопнулся люк. Можно было начинать спуск.
В тесной кабине, заполненной до отказа приборами, двоим едва хватало места. Один человек стоял у кнопок и рычагов управления, второй сидел около иллюминатора.
Командир повернул рычаг, и в цистерну батискафа хлынула вода. Аппарат начал медленно погружаться.
За плоским стеклом иллюминатора вместо серого неба показалась зелёная океанская вода.
Первые пятьдесят метров цвет её почти не менялся, затем он стал голубовато-зелёным, потом синим, тёмно-синим, и, когда глубомер показал 300 метров, превратился почти в чёрный.
Сюда дневной свет уже не проникал. За стёклами батискафа наступила темнота.
И тогда в отдалении вспыхнули голубые и зелёные точки. Светя своими фонариками, к аппарату приближались глубоководные существа. Привлечённые необычным зрелищем, они плотной стаей обступили погружающийся корабль. Из мрака возникали то глаза, горящие голубым пламенем, то зубы, светящиеся, как натёртые фосфором лезвия ножей. Извиваясь из стороны в сторону проплывали рыбы, похожие на ленты. За стеклом, тускло светясь, проносились десятиногие кальмары, рыбы с глазами на тонких стебельках, рыбы с приманками — фонариками, прозрачные раки — креветки… Мир, который столько веков был загадкой для человека, лежал в одном шаге от наблюдателя.
Включили прожектор. Испуганные его светом мелкие рыбы исчезли, а под батискафом возникло зеленоватое сияние — это отражался ото дна свет прожектора. Последние метры — и кабина мягко села на грунт.