Страница 3 из 32
— Выходит, что сам проект вы так же обсуждали?
— Нет, проект мы не обсуждали. Знаете, мне достаточно было одного раза сказать, что техническая сторона дела закрыта для разговора, а я не любитель выведывать чужие секреты. Мне на станции хватает дел и проблем и без этого.
Туманский посмотрел на сидящего рядом с Донгаром Формана. Тот с мрачным видом слушал задаваемые вопросы и ответы, и по выражению лица трудно было понять, о чем он думает. Изредка он проводил рукой, точнее пальцами по щеке, и Туманскому показалось в этом жесте, что он нервничает. То ли ему не нравилось, как ведет себя его помощник, то ли его не совсем устраивали ответы командира станции.
— В таком случае, я не понимаю, о чем же могла идти речь, если она касалась проекта? — впервые за время разговора с удивлением спросил Донгар, изменив интонацию.
— О том, как я оцениваю с точки зрения командира станции поведение Луни в тех экспериментах, в которых она участвовала. Что я мог на это ответить? Только одно — выше всяких похвал. А чтобы вы ответили, если она фактически спасла станцию от падения на Луну? — Туманский внимательно посмотрел на Донгара, ожидая, как тот прореагирует на встречный вопрос и что ответит на него. Однако тот уклонился от прямого ответа, лишь констатировал:
— Да, я согласен с вами. Она показала себя с самой лучшей стороны.
Туманскому все больше и больше начинал раздражать тон и поведение Донгара. Получалось, что он у себя на станции выступает в роли допрашиваемого. Чтобы найти предлог для того, чтобы уйти от столь прямых вопросов, Туманский неожиданно произнес:
— Знаете, женщины, в отличие от мужчин, любят, чтобы их работу не только хорошо оплачивали, но и просто хвалили.
Однако Донгар, проглотив эту реплику, снова задал вопрос, который его интересовал гораздо больше.
— Скажите, господин Туманский, а почему, допрашивая сотрудников лаборатории, вы сочли необходимым вызвать Луни? Она робот, не член лаборатории?…
Туманский не выдержал, и, оборвав вопрос, ответил:
— Во-первых, я не допрашивал, а всего лишь задал несколько вопросов сотрудникам лаборатории, для уточнения картины происшествия. Если рассматривать мою беседу с вашими сотрудниками как допрос, то могу точно так же сказать, что наша беседа носит характер допроса, или я ошибаюсь? И замечу, что в отличие от вас, у меня было на то право, а я всего лишь делаю вам любезность, — при этом Туманский нахмурился и демонстративно перевел взгляд на Формана, пытаясь заставить того вмешаться в ход беседы. Однако руководитель американской делегации дипломатично промолчал, что еще больше вывело из себя командира.
— Извините, я вовсе не хотел вас оскорбить, — смутившись, ответил Донгар, понимая, что его вопросы к командиру станции превысили полномочия.
Наступила пауза. И та, и другая сторона ожидали, кто сделает следующий ход. Возможно, именно этого и добивался Донгар, разозлить командира и тем самым спровоцировать его к резкому заявлению. Хотя, трудно было понять, зачем ему это было нужно. Туманский чуть скосил взгляд в сторону Качмарека, словно ища в его взгляде поддержки, и не найдя ничего лучшего, неожиданно произнес:
— А что касается Луни, то могу вам ответить. После того, что она сделала для станции, я с полной уверенностью мог считать её членом лаборатории, а, учитывая, что она робот, как никто другой могла помочь в установлении истины и назвать имя убийцы Хелен Кайт.
Туманский заметил, как заходили желваки скул у Донгара. Он явно занервничал, хотя всеми силами пытался скрыть это.
— Однако психологическая подготовка у американских агентов оставляет желать лучшего, если чуть что и уже мандраж лезет наружу, — подумал Туманский, и поэтому тут же успокоил его ответом:
— Увы, я был разочарован. Она ничего не смогла сообщить полезного, что позволило бы прояснить картину убийства. Возможно, что если она и была убийцей, раз совершила после этого захват корабля, то надо отдать ей должное. Во всяком случае, я ничего не заметил в разговоре с ней подозрительного, что натолкнуло бы на мысль, что Луни и есть убийца. Впрочем, робот есть робот. Ни эмоций, ни путаницы в ответах.
— Благодарю вас, господин Туманский. Полагаю, что на Луне мы сможем добыть хоть какую-то новую информацию по этому вопросу. В любом случае, вы нам очень помогли, — наконец-то вмешался в разговор Форман, подымаясь со своего кресла, давая тем самым понять, что разговор закончен. Видимо помощник стал его раздражать и манерой разговора невольно бросил тень на репутацию руководителя делегации.
— Сожалею, что не смог прояснить вопрос и вряд ли вы узнали что-то новое. Со своей стороны, я просил бы вас в рамках возможного, держать меня в курсе событий. Честно говоря, ваш проект, как говорится, одна головная боль.
— Понимаю, но все согласовано с Международным комитетом.
— Знаю, поэтому у меня нет возражений. Я всегда за развитие прогресса. Одно плохо, когда в результате него погибают люди. Вы понимаете, к чему я клоню?
— Безусловно. Мы постараемся держать вас в курсе событий и по мере возможности, избавим от повторения подобных эксцессов.
— Отлично. В таком случае, разрешите откланяться.
— Разумеется. Еще раз спасибо, что ответили на вопросы моего помощника, — хмурясь, произнес Форман, пожимая на прощание руку командиру и его помощнику.
Американцы улетели на Луну в тот же день. Качмарек сообщил командиру, что по данным компьютера, на лунную базу отправились не все прибывшие. Форман и еще кто-то, остались в лаборатории.
Разговор с американцами немного успокоил Туманского, хотя и не полностью. Теперь многое зависело от того, что им удастся узнать на Луне относительно взрыва космического корабля. Но в любом случае, опасения, которые он испытывал по поводу возможных подозрениях о его причастности к побегу, если и не исчезли полностью, то заметно уменьшились. Это улучшило настроение командира, к тому же Качмарек, когда они возвращались в командный отсек, смеясь, заметил:
— А лихо ты поддел Донгара насчет вопросов и допросов.
— Ничего, пусть знает своё место. Прыткий больно. Я сразу хотел его обломать, но решил подождать для более удобного случая. А когда он спросил про Луни, я не выдержал.
— А ты видел, как он побледнел?
— Еще бы.
— Короче, будем ждать, что они там обнаружат.
— Скорее всего, ничего.
— Я того же мнения.
— Слушай, Вацлав, а если все же Луни удалось выжить? Как, по-твоему, что она станет делать?
— Понятия не имею.
— Сколько сейчас на Луне поселенцев?
— Что-то около шестисот человек.
— Не так много, но и не так мало, чтобы в случае чего, раствориться среди персонала горнодобывающего комплекса. Вахты там регулярно меняются. Люди вряд ли хорошо знают друг друга, а внешне её невозможно отличить от человека. К тому же, она не случайно направила корабль к терминалу комплекса.
— Ты что, серьезно рассматриваешь вариант, что она спаслась!? — удивленно спросил Качмарек, глядя на задумчивое лицо Туманского.
— А кто его знает. Она ведь робот, откуда мы знаем о её потенциальных возможностях.
— По-моему, лучше будет, если это только твое предположение.
— Почему?
— Ты же сам только что сказал, что она робот. А что если американцы её найдут, пусть даже отдельные фрагменты? Наверняка блоки памяти надежно защищены, а значит, их легко можно будет прочесть. Вот тогда возникнут проблемы, и еще какие.
Возразить против такого аргумента было нечего, и Туманский промолчал, размышляя по поводу такой перспективы. Действительно, а что если американцам удастся найти останки Луни, более того, смогут прочесть блоки памяти? Такая перспектива совсем не вписывалась в схему, как вариант возможных последствий. Он снова погрузился в размышления, но, пройдя несколько метров по коридору, произнес:
— Ты прав, это было бы самым наихудшим вариантом из всех возможных. И все же, я вот что подумал. Если она стала мыслить, о чем много свидетельств её поведения и поступков за последние дни и часы, то она могла запросто стереть из своей памяти всю информацию, относящуюся к побегу. Тогда, даже в случае гибели, в её блоках памяти может и не содержаться информации о ходе операции.