Страница 8 из 68
– Считаю, нужно готовить сразу два плана сражения. Один – Александра Невского, второй – Александра Василевского. А какой из них внедрять, время покажет…
– А я что приказал?! – картинно развёл руками Сталин. Маленькие глаза его при этом прямо засияли от радости. – Так и приказал товарищам Шапошникову и Василевскому: готовить два плана! А когда вернётся с передовой генерал Жуков, тоже подключится к этой задаче. Молодец, Лаврентий, хорошо мыслишь! Одна и та же мысль, пришедшая в две разные головы – это правильная мысль. А то меня брали сомнения насчёт материалистической точки зрения. Сам видишь, такое совпадение, что мистикой попахивает. Уже молиться хотел начинать, как Невский молился перед битвой с Орденом: «Суди меня, Боже, и рассуди распрю мою с народом велеречивым, и помоги мне, Боже…»
Берия опешил: товарищ Сталин, пользуясь знаниями, полученными в духовной семинарии, любил завести собеседника в болото схоластики, а потом наблюдать, как несчастного засасывает в трясину собственных неосторожных слов, но сейчас вождь говорил совершенно искренно.
Сталин поглядел на часы и нетерпеливо произнёс:
– Хорошо, Лаврентий, послушал мою мистику, теперь выкладывай свою – ту, с которой пришёл.
Берия весь подобрался, снял и нервно протёр платком пенсне, после чего начал:
– Это относится совсем не к Кавказу, а тоже к Сталинграду, товарищ Сталин…
Верховный ничего не ответил, только опустил веки и на время прекратил выпускать ноздрями табачный дым.
– …В последнее время меня постоянно мучает вопрос, – продолжил нарком. – Почему всё-таки немцы нацелились на юг? Ведь в стратегическом отношении это – не самое выгодное направление главного удара. Хорошо, допустим, они руководствовались аргументами: мол, советское командование их не ждёт ни на Кавказе, ни в Сталинграде, а там значительная часть нефтяных месторождений, и дальше можно двинуться в Иран, Индию – мало ли куда заведут безумные планы Гитлера!
– Не забывай моральную сторону! – неторопливо проговорил Сталин. – Москва и Ленинград – бесспорно, символы величия советского народа, но Кавказ и Сталинград – тоже… символы величия. Хотя, ты прав, Лаврентий, мало аргументов, мало!
– Мировоззрение бесноватого фюрера всегда находилось в плену оккультно-мистических заблуждений, – нарочито удручённо сказал Берия. – Мы давно следим за тем, как в Германии, наряду с национал-социалистическим учением, набирает силу новая религия – ирминизм, а сведения о деятельности тайной организации «Аненербе», регулярно поставляемые нашими агентами, вообще не укладываются в рамки разумности. Честное слово, оккультная чертовщина какая-то…
– Послушай, Лаврентий, хватит уже преамбулы, переходи к делу, – потребовал Сталин. – После той чертовщины, которую таил в себе троцкизм, я ничему не удивлюсь, тем более, если учесть, что троцкизм и гитлеризм – явления одного порядка. Побили чёрта Троцкого, побьём и чёрта Гитлера.
– Спасибо за понимание, товарищ Сталин, – с чувством объявил нарком. – Но то, что хочу сказать… клянусь, такие вещи выносить на высший уровень нелегко…
– Давай, не тяни, через семь минут надо начинать заседание ГКО!
– Слушаюсь! Три дня назад одна из наших разведгрупп, выполняя задание в глубоком тылу противника южнее Тормосина, имела случайное боестолкновение с учёной, так сказать, экспедицией «Аненербе», – затараторил нарком. – Вначале, конечно, никто не смог опознать в них учёных – честное слово, так яростно сопротивлялись, что разведчики еле-еле справились, понеся ощутимые потери. Среди убитых врагов четверо выглядели азиатами, остальные – эсесовцы. Одного такого удалось взять живьём и доставить через линию фронта в особый отдел. Когда там раздели немца, оказалось, он весь покрыт татуировками в виде скандинавских рун. Давать показания отказался категорически. Хорошо, особист толковый попался – не стал мордовать, а сообщил в Москву. Само собой, информация дошла до меня. Я немедленно приказал доставить пленного в комиссариат и, в конце концов, он дал показания. Вот, что удалось выяснить. Азиаты оказались выходцами из Тибета, членами тайной секты «Зелёное братство», а их экспедиция занималась археологическими раскопками на территории бывшего Хазарского каганата. Клянусь, товарищ Сталин, я бы не стал занимать ваше внимание подобными несерьёзными историями, если бы не одно обстоятельство: немецкий фюрер очень заинтересован в этих раскопках – указание об их проведении исходило лично от бесноватого, а также от его «серого кардинала» – доктора Гильшера. Я вам в своё время докладывал об этой фигуре.
– Помню, как же, – насупился Главковерх. – Гильшер! Это имя запомнилось мне в связи с делом группы «Мерлин». И что же они искали, эти эсесовско-тибетские учёные?
– Ещё до войны Гитлер весьма настойчиво осуществлял по всему миру поиски разных магических предметов древности. Ну, там, о которых в мифах написано, в легендах… На нашу территорию тоже раз сунулся, на Кольский полуостров, но получил по носу. А теперь бесноватого интересует Хазарский каганат – точнее, некий объект, именуемый «когти досточтимого Песаха».
– Что ещё за …? – изумился глава государства.
– Прежде, чем ехать к вам, товарищ Сталин, я коротко, по телефону, проконсультировался с учёными, – мрачно заявил Берия. – Песах досточтимый – это такой хазарский полководец, а «когти» – какое-то непонятное сверхоружие, при помощи которого каганат умудрялся держать в страхе соседние народы. Так написано в старых летописях, честное слово!
– Сверхоружие, говоришь?! – Сталин кольнул наркома взглядом. – Сколько раз от тебя слышу: то американцы им занимаются, то немцы… А не пора ли и нам начать собственные разработки, как думаешь, Лаврентий?
Зная Сталина, Берия понимал, что вопрос пока носит сугубо риторический характер, но пройдёт время и вождь обязательно к нему вернётся уже в другой, вполне конкретной, форме.
– И ещё. Тебе не кажется, что этот фашист в наколках мог соврать? – продолжил Сталин. – Очень уж полученные сведения похожи на дезинформацию, на агентурную легенду.
– Так точно, товарищ Сталин, кажется, – уверенно сказал нарком. – Вернее, я не исключал подобного варианта и поэтому заранее приказал вернуть в Москву нашего замечательного гипнотизёра – товарища Вольфа. После того как гитлеровец всё рассказал, товарищ Вольф тоже провёл с ним… независимую беседу. И всё подтвердилось полностью: «Аненербе» активно занимается на оккупированной территории археологическими раскопками, всерьёз надеясь отыскать там древнюю хазарскую чертовщину.
При упоминании имени ночного гостя Лубянки, Сталин ощутимо вздрогнул. Позволив Берии договорить, он поинтересовался:
– Где сейчас находится товарищ Вольф? У себя держишь?
– Клянусь честью! – вскричал нарком. – Поехал кушать в ресторан, а потом домой. Сейчас спит, наверное…
– Смотри, это мой личный друг! – Сталин медленно погрозил пальцем.
Указанная дружба, а равно её природа, для Берия не являлась тайной. В трудные жизненные минуты глава советского государства имел обыкновение вызывать к себе Вольфа Гершевича и подолгу с ним беседовать. В результате артист-гипнотизёр снискал себе славу придворного предсказателя.
– Пускай товарищ Вольф немного отдохнёт, а потом привезёшь его ко мне. Понял, да? – не поднимая глаз, потребовал Сталин. – Что касается «когтей досточтимого Песаха», то мы обязаны сорвать замыслы противника. Нет, я не склонен драматизировать ситуацию, так как не верю, что древнее хазарское оружие, даже если немцы его найдут, может представлять угрозу для современных танков и самолётов…
Верховный подошёл к карте и, широким жестом указав на неё, продолжил:
– …Но положение на фронте сейчас характеризуется как неустойчивое равновесие – германцы напирают, мы держимся. Любая мелочь способна качнуть чашу весов в ту или иную сторону. Ты говорил о личной заинтересованности Гитлера в этих «когтях»?
Берия подобострастно кивнул.
– Хитрый ты человек, Лаврентий! Всегда знаешь, что надо говорить, а что не надо. Когда надо и когда не надо! – продолжил Верховный. – Древнее оружие, конечно, миф, но личный интерес – никакой не миф. Нельзя сбрасывать со счетов личный интерес того, в чьих руках – полнота власти, в чьих руках – принятие судьбоносных решений. Нацелившись на Кавказ, откуда родом товарищ Сталин и нанеся удар по Сталинграду – городу имени товарища Сталина, Гитлер думал, что наносит удар по самолюбию товарища Сталина. В ответ он ожидал личной обиды и опрометчивых решений, но просчитался – товарищ Сталин никогда не руководствуется личными интересами. А Гитлер руководствуется. Поэтому не нужно, чтобы Гитлер получил желаемое. Нужно, чтобы Гитлер получил по носу!