Страница 8 из 52
— Да, наша староста.
— Даже так.
— Надо же кому-то отдуваться, когда мы прогуливаем лекции.
— Маша, о чем ты говоришь?
— О Люде, конечно.
— Ты лучше подумай, что ты ей подаришь на день рождения.
— Это не проблема. Я знаю, на чем она помешана.
— И на чем же?
— Ни за что не поверишь. Она собирает собак.
— Каких еще собак?
— Всех подряд. Плюшевых, фарфоровых, деревянных, железных. Короче, любые фигурки, изображающие собак.
— Очень мило.
— Может быть, зато никакой проблемы в части подарка. Так, у нас есть какая-нибудь вещь в образе собаки?
— Надо подумать. По-моему, у тебя была игрушка в виде собачки на колесиках и у нее рот помню, открывался.
— Мам, ты гений, главное вспомнить, где она лежит.
После получасового рытья в огромной квартире деревянная собака была найдена. Это была игрушка, которую можно было возить за веревочку, и при этом она непрерывно открывала и закрывала рот. Внимательно осмотрев и не найдя в ней особо больших дефектов и придав ей слегка обновленный вид, Маша решила, что это вполне достойный подарок, который займет место в коллекции Люды.
— Ну, вот и отлично. К этому можно приложить цветы и коробку конфет.
— Цветы — да, но где ты возьмешь конфеты? Это не так просто.
— Ты думаешь?
— Уверена.
— Придумаем что-нибудь.
— Тебе виднее.
На следующий день, опоздав всего на несколько минут, Маша поднялась на третий этаж и нажала кнопку звонка Людиной квартиры. Именинница, нарядная и счастливая от подарков, полученных от друзей, открыла дверь.
— Поздравляю, подруга, — и Маша протянула ей коробку конфет, цветы и пакет с собакой.
— В твою коллекцию.
— Правда?
— Клянусь.
Люда не выдержала и, сунув нос в пакет, увидела в нем деревянную собаку на колесиках, засияла от счастья, что в её коллекции прибавилась очередная собачка.
— Спасибо, такой у меня точно нет.
— Слава Богу. К следующему дню рождению напиши список, что есть, чтобы не продублировать твои «раритеты», — и подруги рассмеялись.
— Проходи, уже кое-кто пришел.
Маша прошла в комнату и сразу увидела знакомые лица. Зоя, Валера, Костя из параллельной группы, с которым Люда дружила, и Лена, двоюродная сестра Людмилы, которую Маша один раз видела. Поздоровавшись со всеми, она подошла к Зое.
— Давно пришла?
— Не очень.
— Не знаешь, кто еще из наших будет?
— По-моему, Ольга и кто-то еще.
— Понятно. А где Людкины предки?
— На кухне и в большой комнате, стол накрывают.
— Понятно, пойду, поздороваюсь.
Родители Люды суетились, накрывая праздничный стол. Несмотря на проблемы с продуктами в магазинах, Маша увидела, что они ко дню рождения дочери постарались на славу, раздобыв даже деликатесы. Поздоровавшись и перекинувшись парой фраз с Татьяной Матвеевной, которую она немного знала, поскольку не раз бывала у Людмилы дома, она вернулась в комнату, где в ожидании, когда гостей пригласят к столу, стояли и сидели, пришедшие. Пока Маша отсутствовала, гостей прибавилось. Пришла Ольга, розовощекая девочка, внешний вид которой, просто как нельзя больше подходил к облику архивиста или библиотекаря. Также пришел Николай, еще один двоюродный родственник Люды вместе с приятелем Анатолием. Маша вошла в комнату, её беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что гостей прибавилось. В этот момент он повернулся в её сторону, и их взгляды встретились.
Нет, стрела амура не пронзила в тот момент её сердце, но что-то неуловимое проскользнуло в этот миг, и, словно испугавшись, она отвела взгляд. Подошедшая к ней Люда зашептала ей на ухо:
— Слушай, пойдем, я тебя представлю.
— Потом, неудобно.
— Ты чего, пойдем, — и она, взяв Машу за руку, подвела её к молодым людям, стоящим как бы особняком от основной группы собравшихся.
— Знакомьтесь, Мария Зотова, моя подруга. Мы учимся в одной группе; самая красивая девушка во всем институте.
— Скажешь тоже.
— Говорю как на духу. А это мой двоюродный брат Николай и его друг.
Стоящий перед Машей молодой человек неожиданно протянул руку и, поздоровавшись, произнес, — Анатолий.
— Маша, — произнесла та, и пожала руку. Наэлектризованная рука одного из них, как это иногда бывает, разрядом пробежала в рукопожатии, и оба, почувствовав это, расцепили руки и одновременно рассмеялись к удивлению рядом стоящих Люды и Николая.
— Нет, нет, все в порядке, — произнес Анатолий и улыбнулся.
Вскоре гостей пригласили к столу и когда рассаживались, как-то так получилось, что Маша оказалась рядом с Анатолием.
Вскоре родители Люды незаметно вышли на кухню, а молодежь продолжала веселиться. Заиграла музыка, и веселье начало набирать обороты. Маша любила и умела танцевать, и потому партнеры сменялись один за другим, но все же Анатолий уже в который раз пригласил Машу на танец. К концу вечера, когда кто-то пил чай с тортом и конфетами, кто-то вел беседу или ел взятый из вазы апельсин, Маша сидела в кресле и вела беседу с Анатолием:
— Так значит, вы учитесь в МГИМО?
— Да, заканчиваю.
— И собираетесь стать дипломатом?
— Да, это очень интересная профессия. Я с детства о ней мечтаю. Страны, города, представляете себе?
— Очень даже. Мой папа был дипломатом. Мы много лет прожили за границей.
— А сейчас он работает в МИДе?
— Нет, он умер в прошлом году.
— Извините, не знал.
— Ничего. Мы с мамой потихоньку свыклись с мыслей, что его нет. Он до этого долго болел, рак. Пока наука бессильна в его лечении.
— А почему вы с такими, извините, связями, и вдруг в МГУ на историко-архивном?
— Разве я похожа на дипломата? И потом, кроме Александры Коллонтай, я что-то не припоминаю, кто из женщин активно работал бы на ниве дипломатии. А если и работают, то на должностях, которые, в целом, с успехом можно найти где угодно.
— Не буду вас переубеждать.
— И не надо. Мне вполне нравится учеба, и то, чем я собираюсь заниматься.
— А чем, если не секрет, вы хотите заниматься?
— Работать.
Он рассмеялся и добавил: — это понятно, я имел в виду — где?
— Где угодно. В архиве, библиотеке, музее, да мало ли где можно работать.
— С вашим обаянием и красотой только в архиве работать, — неожиданно произнес он.
— В каком смысле?
— Ну, я не знаю, мне кажется, вы достойны гораздо большего.
— Может, посоветуете принять участие в конкурсе красоты?
— А что в этом плохого?
— Да нет, ничего, но мне этого не надо.
— Я понял.
— И что вы поняли?
— Что вам этого не надо.
— Все правильно, — и чтобы несколько смягчить создавшуюся ситуацию, добавила:
— А вы сами москвич?
— Нет, я из Петрозаводска.
— Из Петрозаводска? — с удивлением произнесла Маша, — А где это?
Анатолий рассмеялся, — На севере. Между Ленинградом и Архангельском.
— Как интересно.
— Сравнительно небольшой город, стоит на Онежском озере; разве вы, как будущий историк, не знаете о нем?
— Знаю, конечно. Это я так, в шутку, а вы сразу всерьез восприняли. Ему без малого триста лет будет.
— Все правильно.
— А у вас там родители?
— Да, и сестра младшая. Ей десять лет.
— А заканчиваю, это как?
— В этом году.
— Поступить в МГИМО было наверно трудно?
— Очень. У меня ни блата, ни друзей в этой сфере нет. После школы сразу не поступил, понадеялся, что знаний хватит, пошел в армию. Когда вернулся, устроился работать и год занимался день и ночь. Зубрил язык, литературу. И получилось. Никто из друзей не верил, что я поступлю, а я все равно поступил.
— Назло всем.
— Назло себе.
— Даже так.
— Да, сказал себе, если не поступлю, даю себе еще одну попытку, если не получится, значит, не судьба, и займусь чем-то другим.
— Какой вы, целеустремленный, прямо-таки.
— Какой есть.