Хозяева "Кабаньей головы"

В общем, я оставила малыша на Тилли, сказала Аберфорту, что отправляюсь за добычей, переобулась в крепкие башмаки, одела мантию поплоше и поперлась навстречу неизвестности.

Змейки отправились со мной.

Ход был довольно запущенным, под ногами то и дело похрустывали косточки мелких животных, которые имели неосторожность попасться жуткому обитателю Тайной Комнаты. На стенах тускло светились гнилушки. Где-то капала вода. Бр-р-р-р…

Наконец мы добрались до массивной двери из какого-то темного камня, украшенной серебряными узорами в виде змей с изумрудными глазами. Вот оно!

- Откройс-с-с-ся! - прошипела я.

Змеи на двери шевельнулись, на какой-то момент мне почудилось, что меня внимательно изучают чьи-то холодные глаза. По всему телу прошла волна магии. Ого! А в каноне ничего подобного не было. Но, скорее всего, тот проход, что располагался в туалете для девочек, просто не нес магии самого Салазара Слизерина, ведь он явно был устроен намного позже. А чары с дверей могли и как-то снять.

Дверь медленно открылась, вспыхнули магические факелы, и я шагнула в проход. Все-таки это был проход для человека, а не для змеи. Но кто же тогда выпускал василиска в лес?

Тайная Комната поражала воображение. Змейки испуганно жались к моим ногам. Все-таки интересно, сохранилось ли тут что-нибудь от самого Основателя? Потомки растратили все, что могли, а если имели доступ сюда, то могли и редкости распродать. Я же хотела все сохранить для нас с Томом. В конце концов, продать можно и шкуру василиска. Или все-таки разбудить змея и попросить его яд?

- Он с-с-спит, - прошипели мне. - Там с-с-с-спит. Будеш-ш-ш-шь будить?

- С-с-страш-ш-ш-шно, - ответила я.

- Тебя пос-с-слуш-ш-ш-шаетс-с-с-ся, Говорящ-щ-щая!

Мне бы их уверенность, но разочаровывать своих маленьких подружек я не стала.

- Поговори с-с-со мною, С-с-с-с-слизерин! Величайш-ш-ш-ший из Хогвартс-с-с-ской четверки!

========== Глава 4. ==========

Василиск был прекрасен. Я даже глаза забыла закрыть, так и стояла, открыв рот от восхищения.

- Ты меня не бои-ш-ш-шьс-с-с-ся? - удивился змей.

- Боюс-с-с-сь! - ответила я. - Но ты такой крас-с-с-сивый!

- Да, я крас-с-с-сивый! - согласился василиск, демонстрируя себя.

- Очень крас-с-с-сивый! - вздохнула я.

Он красивый. А я… Блин, да что за мысли лезут в мою голову! Он же змея.

- А что тебе нуш-ш-шно, Говорящ-щ-щая?

- Приш-ш-ш-шла познакомитьс-с-с-ся. С-с-с-салазар С-с-с-с-слизерин — мой пращ-щ-щ-щур.

- Командовать приш-ш-ш-шла? - прищурился змей.

Я покачала головой.

- Давай друш-ш-ш-шить!

- Давай, - согласился василиск, - а ш-ш-ш-што такое «друш-ш-ш-шить»?

- Мы с-с-с-о змейками будем приходить к тебе в гос-с-с-сти. И ш-ш-ш-шипеть с-с-с-с тобой.

- Это хорош-ш-ш-шо! Но я хочу гулять….

- Это мош-ш-ш-шно. Только не нападай на кентавров и людей.

- Хорош-ш-ш-шо!

Змейки радостно зашипели. Им очень льстило такое знакомство. Они были счастливы показать Повелителю лес и болото, и места, где самая вкусная дичь. Василиск, которого звали Сахешша, милостиво согласился. Я пообещала вернуться в ближайшее время с гостинцами. И получила-таки одну шкуру и несколько флаконов с ядом. Расспрашивать о тайниках я пока не стала. Не все сразу.

Аберфорт и Альберт Андерсон офонарели окончательно и бесповоротно. Еще бы, если бы не помощь Глюка, то шкуру я бы просто не доперла.

- Откуда? - простонал аптекарь, явно уже подсчитывая возможную прибыль.

- Наследство предка, - туманно объяснила я. - Надо продать так, чтобы про нас никто не догадался. А то меня родичи разорят.

- Ха, - сказал Аберфорт, - я тебя понимаю. Но это круто!

Андерсон торопливо рассовывал флаконы с ядом по карманам.

- Есть у меня связи, - сказал он, - продам. И все по-честному будет. Меропа, ты просто чудо!

А то я не знаю.

Жизнь казалась прекрасной, все проблемы несущественными.

В общем зале в углу расположились корнет и поручик.

- Все-таки стоит получить гарантии, Дмитрий Иванович, не верю я немцам.

- Говорят, что этот Гриндевальд сильный маг…

- Не лезьте вы в это дело, - не удержалась я, - сгинете.

Они обалдело уставились на меня.

- Война будет, - сказала я, - страшная. Мировая.

- В-вы к-кто?! - в ужасе спросил поручик.

Блин… ну да, со змеями — на парселтанге, с русскими — на русском. Надо же было так проколоться.

- Ах, я институтка, я дочь камергера, - пропела я, - я черная моль, я летучая мышь!

И с гнусным хихиканьем скрылась в кухне. И пусть думают, что хотят.

Уж не знаю, что они там придумали, но подкараулить меня сумели.

- Прошу меня извинить, - сказал поручик, - но вы сами начали этот разговор.

Я вздохнула.

- Я понимаю, - сказала я, - и, наверное, это не мое дело.

- Может быть, вы нам расскажете? - предложил корнет.

Мы расположились на скамейке, что стояла на заднем дворе. Том возился на одеяле с игрушками.

- Я чуть не умерла, когда рожала Тома, - сказала я, - да, наверное, и умерла. И увидела, что будет с моим мальчиком без меня. Его ужасное детство в приюте. Видела бомбардировки Лондона, гибель людей. Война начнется в 1939. И продлится до 1945. Европа будет в руинах. Те, кто пойдет за Гриндевальдом, будут объявлены преступниками, их будут судить, многих казнят или приговорят к большим срокам.

- 1939 год? - переспросил поручик.

- Да. В 1936 начнется гражданская война в Испании.

- Честно говоря, мадам…

- Хорошо, - прервала я его, мучительно вспоминая ближайшие события, - сегодня девятнадцатое мая. Завтра и послезавтра Чарльз Линдберг в одиночку совершит перелет из Нью-Йорка в Париж. А седьмого июня в Варшаве будет убит советский полпред Войков. Если это не так, значит, я лгу. В любом случае, решать вам, это же ваша жизнь. Я просто не хочу, чтобы гибли люди, особенно те, кого я лично знаю.

Они напряженно смотрели на меня. Я вздохнула. Потом они встали, резко кивнули и аппарировали. А я осталась думать. Может быть, я совершила очередную глупость? Кто знает…

Чарльз Линдберг благополучно приземлился в Париже. В Варшаве убили Войкова. Русские не появлялись. Да и хрен с ними. Не очень-то и хотелось.

Окрошка, кстати, не пошла, но квас понравился.

Мне было жалко кучу народа. Того же ребенка Линдбергов. Да и парня, которого казнили за его убийство тоже. Но сделать-то ничего нельзя. Как-то вот и жила, ни о чем таком не думала, занималась хозяйством и ребенком. Кто меня за язык дернул? Эти двое мне тоже никто и звать никак. А то еще растреплют, кому не надо. Взрослые мужики, пусть сами свой выбор делают. Как там: «Что нам жизнь — деньги медные! Мы поставим на белое. Жребий скажет, кому умирать!»

Приближались слушанья по делу «Гонты против Риддлов» в маггловском мире и «Розье против Гонтов» - в магическом. Приходилось консультироваться с адвокатом. За меня болел весь Хогсмит. Девицы наперебой советовали мне фасоны мантий для эффектного появления в суде. Василиск хотел познакомиться с Томом. Мы с ним, кстати, проход из туалета заблокировали, ибо не фиг. Остальные проходы мог открыть только потомок Слизерина, так что пока опасности не было. Теоретически тот же Альбус Дамблдор мог дотумкать использовать, скажем, меня для открытия проходов, но их сперва надо было найти. А не зная парселтанга, найти их было невозможно. Не просто же так замок столько раз обыскивали не самые слабые маги.

Том василиску понравился. А уж как василиск понравился Тому… Еще больше, чем мне. Кстати, шипит малыш вполне разборчиво. Интересно, с чем это связано? Но становится понятно, почему Морфин почти не говорит по-английски. Если он шипеть начал раньше, чем говорить, то в общении с отцом никаких проблем не было. А больше он ни с кем практически и не общался. Мать там умерла вскоре после рождения дочери. Меропа же худо-бедно общалась и с другими людьми.