В конце аллеи...

Тихон укоризненно сгустил брови, робко подступился к креслу. Зачем-то снял шапку и стукнул нагуталиненными сапогами.

— Все в аккурате, как велели, товарищ маршал. И жеребец при мне.

Маршал хотел приподняться сам. Виновато и конфузливо улыбнулся, но встать не смог. Гранат приблизился к хозяину и готовно опустился на колени. Маршал сомкнул руки на теплой шее, лицом зарылся в седую гриву жеребца. Острые плечи, из которых жизнь давно уже выпила силу, слабо вздрагивали. Старый солдат плакал, и никто не вспугивал эту удивительную минуту. Тихон ошалело уставился на немигающий глаз жеребца, из которого скатывались крупные, бессловесные слезы. Присмиревшая старушка Прохоровна уткнула лицо в передник, Петрович сглатывал подступавший к горлу комок, а Тихон все глядел и глядел на Граната.

Маршал тихо, но властно прошептал:

— Прохоровна, по чарке казакам.

Старушка просеменила на кухню и тут же вынесла три рюмки. Янтарные капли коньяка чуть прикрывали дно одной из них. Маршал брезгливо осмотрел хрусталь и тихо вскинулся:

— Коктейли эти не по нам. Казакам чарку сполна!

— Были да сплыли казаки, — ворчливо огрызнулась Прохоровна.

Пустые рюмки забрала назад. Демонстративно долго гремела кухонной посудой. И к гостям больше не вышла…

Гранат только на неделю пережил своего хозяина. После той так сладко и тяжко отозвавшейся на конской душе встречи жеребец потерял всякий интерес к привычным запахам конюшни, к своему стойлу. Его мало волновали звуки шумевшей кругом жизни, он стал безразличен к бесплатному и сытному корму. Оживлялся он только с приходом Тихона. Тогда в ослабевшей памяти жеребца всплывали внезапно ворвавшиеся в его судьбу и мигом сгинувшие из нее дорогие картины последней встречи с хозяином. Но уходил Тихон, и исчезали эти картины. Тихон не приходил ночью. И незачем ночью было жить.

Гранат и уснул ночью, потому что уже не было смысла в одиноком и бесславном житье…

Дубулты — Москва

1976—1977 гг.

Про самое дорогое…

Иногда может показаться, что к той или иной мысли выдающегося человека, к той или иной цитате мы обращаемся слишком уж часто — в спорах, в научных трудах, в публицистических произведениях. Но заметьте: острота и точность мысли, к которой мы часто припадаем как к источнику мудрости, не стирается, не тускнеет, потому что истина от частого употребления истиной быть не перестает. Особенно же если это истина, провозглашенная во имя высокой цели… «Самое дорогое у человека — это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…» Думается, каждый должен время от времени возвращаться сердцем и разумом к этим словам Николая Островского, выверять ими свои поступки. Об этом я вновь подумал, прочитав повести Александра Виноградова.

Писатель исследует итоги двух человеческих жизней… Какие же это разные итоги! Слова Николая Островского — столь глубокие и многозначные — могли бы служить эпиграфом к обеим повестям. Но, предварив «Саблю без ножен», они звучали бы страстной похвалой, а став эпиграфом к повести «В конце аллеи…», звучали бы горьким упреком.

На мой взгляд, самое трудное в литературе — это воссоздание человеческих характеров. Только «через» них, как бы с их помощью можно воссоздать и время, эпоху. И поверить в события, о которых повествует автор, взволноваться ими можно лишь в том случае, если произведение «населено» личностями, характерами: манекены в событиях никогда не участвуют.

Два интереснейших человеческих характера в центре повестей Александра Виноградова. Они в значительной степени антиподы друг другу — и это делает (как ни странно на первый взгляд!) логичным то, что произведения напечатаны под одной обложкой: рядом (глаза в глаза!) могут стоять не только единомышленники, но и те, что яростно спорят друг с другом. Герои двух повестей… В одном случае слово Герой надо писать с заглавной буквы, а в другом — поставить его в кавычки. Но утверждают обе повести, по сути, одно и то же: живи так, чтобы, находясь «в конце аллеи», на последних этапах жизненного пути, ты смог обернуться на пройденную дорогу безбоязненно, не ощущая стыда.

Весна человеческой жизни отличается от весны обыкновенной тем, что дается человеку лишь раз и никогда больше не возвращается. Молодость маршала Степана Ивановича, о котором рассказывает «Сабля без ножен», и молодость Родиона Козлова, о котором повесть «В конце аллеи…», были опалены войнами. Но столкновение с бедами, с трудностями, с грозовыми жизненными ситуациями одних окрыляет мужеством, а других пригибает, погружает в омут растерянности и страха. Книга Александра Виноградова — это дань высокого уважения первым и горестное осуждение вторых.

Героя «Сабли без ножен» Степана Ивановича можно назвать отважным, бескомпромиссным, непримиримым… А я бы еще назвал его  д о б р ы м, ибо очень ценю это человеческое достоинство. Оно не предполагает стремления к тому, чтобы всем на свете было хорошо, а к тому, чтобы хорошо было  х о р о ш и м. За это и сражался до последнего своего часа, не опуская сабли, не вкладывая ее в ножны, Степан Иванович.

Добрыми можно назвать не только конкретных людей, но и целое государство, народ. Тогда понятие доброты приобретает глобальный характер. Разве не высшую доброту проявил наш советский народ, когда богатырским мечом своим отсек кровавую фашистскую лапу, схватившую за горло Европу и готовившуюся удушить все человечество! К этому бессмертному народному подвигу был столь прекрасно причастен и герой «Сабли без ножен»…

Доброта пламенно являет себя и в ненависти, ибо крушить зло — значит творить добро. Добротой в таком именно понимании одухотворены молодые герои книг, которые неразлучны с нашим юношеством: молодогвардейцы, Павка Корчагин, Овод, Петя Ростов, Гаврош, д’Артаньян, Тимур… В таком понимании добр и Степан Иванович, никогда не позволявший себе быть мягким или хоть на миг снисходительным ко злу.

Повесть «Сабля без ножен» романтична. Очень важное качество! Особенно сейчас, когда буржуазный Запад ведет оголтелое наступление на «разумное, доброе, вечное», когда воспитание там стало объектом коммерции, а она, коммерция, верная законам «желтого дьявола», сочла для себя простейшим и весьма выгодным пробуждение в растущем человеке низменных чувств, когда она, коммерция, пытается подменять возвышенную пылкость юношеских чувств пылкостью огнеопасной, разрушительной.

Пылкость и решительность героя «Сабли без ножен», напротив, созидательна, ибо направлена на защиту того, что призвано созидать счастье человеческое и братство честных людей. Обращаясь к делегатам IX комсомольского съезда, Николай Островский писал, что все время слышится ему команда «Приготовьсь к бою!». Та же команда ни на миг не покидала и слух Степана Ивановича.

Герой «Сабли без ножен» вступает в битву со всеми и со всем, что чуждо идеалам, которые он исповедует. А эти идеалы светлые, благородные! Писатель талантливым пером утверждает святую правоту Степана Ивановича. И столь же убедительно, талантливо он ниспровергает малодушие Родиона Козлова, его растерянность перед трудными испытаниями. Ниспровергает опаснейшие качества характера Родиона, в основе которых не только трусость, но и отсутствие веры в те самые идеалы, которые всегда были путеводной звездой для Степана Ивановича.

«Родион вдруг с ясной обреченностью осознал, что навеки заблудился в чужом мире и перекрыты для него все выходы из этого упорядоченного быта… открещивался от далеких воспоминаний, гнал видения прочь, но память воскрешала давно отболевшее, откатившееся в невозвратные края, похороненное во времени и сознательно забытое».

Нелегко расплачиваться за отступничество от Родины, матери, от первой любви! А. Виноградов с психологической точностью воспроизводит душевные смятения Родиона, исследует его психику, деградацию его совести, без ложного пафоса, без какой-либо нарочитости помогает и нам проследить нравственные терзания Родиона.