Страница 49 из 61
В 2006 году команда из Дманиси пересмотрела все свои находки и подтвердила, что, несмотря на некоторые расхождения в размерах, все они (за исключением крупной челюсти, по которой они не достигли консенсуса) принадлежали членам одной популяции, проживавшей в Дманиси около 1,8 миллиона лет назад. Сходство с Homo habilis (что бы под ним ни подразумевалось) они интерпретировали как остатки примитивных черт. Все остальные характеристики материалов позволяли отнести их к тем же Homo erectus, что были обнаружены в Кении и на Яве. В целом исследователи считали своих гоминидов представителями отдельного вида, Homo erectus georgicus, стоявшего у истоков Homo erectus. Хронология идеально совпадала с этими выводами.
Но к моменту публикации этих выводов уже взорвалась бомба, разрушающая их на корню: в 2005 году был найден череп, которому принадлежала массивная челюсть. Эта прекрасно сохранившаяся окаменелость была описана только восемь лет спустя, вероятно потому, что тогда (как и сейчас) ее было очень сложно интерпретировать. Проще говоря, она не была похожа вообще ни на какие останки гоминидов, известные науке на тот момент. Объем черепной коробки был небольшим (546 миллилитров), а сильно выдающееся вперед лицо наводило на мысли о грацильном австралопитеке. И все же это не был австралопитек, по крайней мере в том смысле, в котором этот термин применяют к африканским находкам. Я видел этот череп лишь мельком, но у меня создалось впечатление, что этот прекрасный образец не похож вообще ни на одного раннего гоминида из Африки. А раз находку нельзя было отнести к австралопитекам, она тем более не вписывалась в род Homo, хотя команда из Дманиси по каким-то причинам и заявляла, что обнаружила в нем «близкое морфологическое сходство с самыми ранними африканскими образцами Homo».
Все это приводит нас к вопросу: кого именно можно считать представителями рода Homo? Этот вопрос вовсе не так прост, как кажется на первый взгляд. Изначально наш род, каким мы его знаем, содержал лишь один вид — наш собственный — и лишь впоследствии начал разрастаться и расширять свои границы по мере нахождения все новых и новых окаменелостей. В итоге представления науки о том, из чего состоит род Homo (и чем он является), не имели под собой никаких последовательных попыток проанализировать морфологическое разнообразие палеонтологической летописи гоминидов. Единственную работу подобного рода провели в 1999 году Бернард Вуд и его бывший студент Марк Коллард. Основой для нее послужили исследования Вуда, начатые еще в 1992 году. Вуд и Коллард начали с того, что отказались от образа «человека — создателя орудий» как критерия для включения в род Homo. Затем они совершенно верно указали на то, что все роды по определению должны быть монофилетическими, то есть в группу должны включаться только виды, происходящие от конкретного общего предка. В конце концов, группы, объединенные родством, представляют собой единственные реальные группы, существующие в природе. Все прочие классификации являются произвольными. Для большинства систематиков происхождение — решающий критерий для включения вида в тот или иной род. Итак, все сводилось к общему предку.
Будучи палеоантропологами, Вуд и Коллард чувствовали себя неловко, применяя к гоминидам те же критерии, что и ко всем остальным таксонам. Основная трудность состояла в том, что по крайней мере теоретически строго монофилетический род мог объединять виды с разными адаптационными механизмами, а в палеоантропологии их было принято считать более важными, чем происхождение. По этой причине двое исследователей решили вообще отказаться от критерия происхождения и предложили определять род как группу, «чьи члены занимают одну адаптивную зону». Это было довольно странное определение, ведь, к примеру, и птицы, и летучие мыши, и насекомые умеют летать, но никому не приходит в голову включать их в один род по этому признаку. Как бы там ни было, Вуд и Коллард принялись анализировать различные варианты генеалогических деревьев гоминидов и быстро поняли, что разнообразные окаменелости, которые обычно относили к Homo habilis или Homo rudoljensis, несмотря на их сходства или различия, совершенно не вписывались в единую адаптивную группу с Homo sapiens, Homo ergaster и более поздними гоминидами из этого же рода. По сути, к роду Homo можно было отнести только тех гоминидов, чьи тела и челюсти соответствовали современным пропорциям. При этом даже в соответствии с этой формулой в роду Homo все равно оставалась высокая степень морфологического разнообразия, так как, несмотря на схожесть посткраниального скелета, черепа Homo sapiens и Homo ergaster существенно различались. В других родах млекопитающих настолько выраженных отличий обычно не наблюдается. Тем не менее группировка, предложенная Вудом и Коллардом, была достаточно удобной и компактной, а также обеспечивала монофилетичность, ведь, насколько нам известно, современные пропорции тела (в отличие от бипедальности) возникали в истории гоминидов только один раз.
Классификация Вуда и Колларда помещала Homo rudoljensis, Homo habilis и других ранних Homo в своего рода таксономический лимб (хотя в традиционном стиле палеоантропологов предпринимались попытки расширить род Australopithecus, включив все эти окаменелости в него). С другой стороны, род Homo получил более четкие границы, а значит, и достаточно практичные критерии оценки новых кандидатов на вступление в него, таких как окаменелости из Дманиси. Как отмечали сами авторы классификации, грузинские гоминиды эту проверку не прошли. Объем их мозга был невелик, и вне зависимости от того, принадлежали ли они к одном виду, общие пропорции черепов указывали скорее на родство с австралопитеками. Более того, фрагментарный скелет (к которому мог относиться новый череп) и посткраниальные останки трех других особей указывали на то, что, в отличие от мальчика из Нариокотоме и других гоминидов с Турканы, представленных лишь разрозненными костями, жители Дманиси имели крайне небольшой рост. С одной стороны, они обладали практически современными пропорциями, а с другой — у них имелись «примитивные черты». Очевидно, что окончательные выводы относительно посткраниальных скелетов из Дманиси и их места в эволюции современного строения человека еще не сделаны.
Кроме того, до сих пор неясно, относятся ли окаменелости из Дманиси к одному виду. Еще до обнаружения пятого черепа исследователи начали замечать в материалах некоторую гетерогенность, а с добавлением еще одного образца она стала очевидной. Главным (и, по сути, единственным) основанием для их объединения являлась география находок. Если бы они были обнаружены в нескольких километрах друг от друга или хотя бы в разных слоях отложений, никто бы даже не усомнился в том, что они принадлежат к разным видам. С другой стороны, геологи пришли к выводу, что отложения в Дманиси сформировались всего за несколько сотен лет. Этого времени было бы вполне достаточно для того, чтобы несколько мобильных групп разных гоминидов посетили это привлекательное место, очевидно когда-то бывшее берегом озера с пышной растительностью и обильной фауной (включая хищников, которые могли поспособствовать накоплению здесь останков гоминидов). Нет ничего необычного в том, что эти гоминиды могли принадлежать к разным видам, ведь, например, 2 миллиона лет назад вокруг озера Туркана сосуществовали целых четыре разных формы гоминидов.
С каждой новой находкой исследователи из Дманиси все больше склонялись к тому, чтобы отказаться от своей прежней теории о Homo georgicus и отнести все разрозненные останки гоминидов, оказавшиеся в их распоряжении, к Homo erectus — виду, который, как вы помните, был обнаружен на Яве и не имел с ними абсолютно никаких сходных черт. Описывая великолепный пятый череп в 2013 году, команда заявила, что «вариации в окаменелых останках гоминидов времен плиоцена и плейстоцена часто неверно интерпретируются как видовое разнообразие». Основываясь на этом утверждении, она отнесла всю коллекцию материалов из Дманиси к подвиду Homo erectus ergaster, который, разумеется, включал в себя и «ранних африканских эректусов» из Кении. Это была значительная натяжка, и не только из-за значительных морфологических различий между материалами, но и по абсолютно противоположной причине: среди живых приматов очень сложно, а то и в принципе невозможно выделить представителей одного подвида в рамках вида исключительно на основании анатомического строения черепа. Однако группа из Дманиси пошла еще дальше и создала новый субтаксон — подподвид Homo erectus ergaster georgicus, к которому отнесла все останки грузинских гоминидов.