Волчонок на псарне, продолжение

Чарова Анна

Волчонок на псарне, продолжение. Обновляющийся файл

Глава 1. Джерминаль

Обязательные занятия в школе закончились еще позавчера, теперь длилась неделя дополнительных уроков для отстающих. Способные ученицы посещали их по желанию, но те, кому учеба давалась с трудом, все равно отлынивали, потому что важнее было доделать выпускное задание - накачать магической силой накопитель, если вдруг кто не успел. Джерминаль все сделала раньше всех, просто ей нравилось учиться, и она не пропускала даже дополнительные занятия. Учиться - все равно что играть на флейте или танцевать: легко и приятно. К тому же, она очень тревожилась, что Забава не справится с выпускным заданием, и ее выгонят из школы, а так, под присмотром Джерминаль, может, хоть что-то усвоит.

Сегодня повторяли работу с символами, вел эту дисциплину не самый любимый наставник -пэрр Иддикай, потому на лекции присутствовали четыре девушки из девяти.

Наставник ходил между столов, натыкаясь на углы, жестикулируя и сверкая лысиной, сверху прикрытой пучком седых волос. Остановился возле стола Забавы - последнего, самого дальнего от учительского, - оперся о него; Забава поджала губы, покраснела, ее голова вросла в плечи, крупные ноздри раздулись еще больше, она прикрыла лицо рукавом темно-бордового платья. Такие платья с широкими рукавами, с воротничком под самое горло требовалось надевать даже на необязательные занятия. Джерминаль не нравился цвет - мрачный, почти коричневый, он ей ужасно не шел, и даже светлые фартуки поверх платья не освежали его.

Пэрр Иддикай взмахнул руками и произнес:

- Я уже говорил и повторять не устану: маг - не просто человек, а слуга и помощник Безымянного Спящего, каждый наш шаг, каждая мысль оставляет след, потому учитесь отвечать за свои мысли, а тем более - слова! Слово - не просто звук, слово - форма! - он воздел перст, отлип от стола Забавы и направился к трибуне, миновал Талишу, пережившую его приближение спокойно, затем - Джерминаль, обдав ее въедливым запахом конского пота, порченой рыбы и тухлого яйца. Между собой девчонки его называли Клопом или Вонючкой - такой же маленький, квадратный, но в отличие от противного насекомого, смердящий постоянно, Джерминаль не позволяла себе отзываться о нем пренебрежительно, потому что пэрр Иддикай - очень старый, могущественный маг, он живет почти триста лет, много чего знает и умеет. Ему, наверное, и жизнь не мила, все его сторонятся, подшучивают над ним - трудно уважать человека, от которого так разит. Вот и притворяется он дотошным, чуть выжившим из ума.

Пэрр Дарий говорил Талише, что Иддикай так заплатил за магический дар, и он не виноват. Бедолага моется четыре раза в день, но через полчаса снова начинает источать зловонье. Джерминаль очень его жалела, но ничем не могла помочь, ведь над жестоким подарком Спящего не властна магия.

Пока он в сотый раз читал лекцию о важности обещаний и губительной силе лжи, Джерминаль думала о том, как все-таки несправедлив мир. Говорят, в Беззаконных землях маг ничем не платит за свой дар, здесь же все в руках Безымянного Спящего, он делает, как ему заблагорассудится: отнимает самое дорогое или одаривает тем, что маг принять не готов, например, делает человека вонючим или дает способность чувствовать чужую боль.

За свои способности платят все, кто не отрекся от дара, кроме некоторых девочек; девочка даже после обряда Отречения может стать ведьмой, а у ведьм одна дорога - в Вечный путь. Джерминаль улыбнулась, вспомнив, как ей несказанно повезло - ее и еще восемь девочек магистр Раян решил обучить, подумав, что одарить девочку и ничего не взять - это воля Спящего, а не происки Незваного.

Из мыслей ее вывел бархатистый голос Талиши, у нее обманчивый голос: тихий, мягкий, но то не бабочка порхает и не мышь бежит, так же мягко крадется Снежный Бес. Джерминаль села вполоборота, чтобы видеть подругу. Талиша ухватила интересную мысль, как Снежный Бес - добычу, ее раскосые глаза цвета спокойного моря сияли, казалось, еще немного, и черные змейки шести тонких косичек, сбегающиеся в одну, поднимутся и зашипят.

- Подождите, - сказала Талиша. - Вы говорите, что ложь - это зло. А если человек не врет, а сочиняет? Рассказывает о ком-то лучше, чем есть? Получается, что и человек делается лучше, если я буду говорить, что кто-то не подлец, а хороший человек, и сила слова моего большая...

Наставник замотал головой так, что чуть со стула не свалился, его розовые щеки вспыхнули алым, он постучал по столу ладонью:

- Величайшее заблуждение! Мы не имеем права менять кого-то помимо его воли, ваше слово встроится в порядок вещей и нарушит его.

- Тогда выходит, что лечение словом тоже нарушает порядок вещей, - не сдавалась Талиша.

- Лечение словом - не ложь, а пожелание, это разные вещи.

- Извините, - подала голос Лаора, сидящая возле окна. - Давайте уже заниматься, и так времени мало.

Ее голос тоже не подходил к внешности: звонкий, живой, будто ручеек журчит. Если не видеть, кто говорит, представляется подвижная черноглазая девушка невысокого роста - полная противоположность холодной Лаоре. Она на год старше, ей пятнадцать, и она уже скорее женщина, чем девушка, у нее крупные ладони, широкие плечи и завидная грудь, зато талия узенькая, как у пчелы. Высокая, светлая, синеглазая, она могла бы поспорить с признанной красавицей Микой, но что-то в ней было не так: то ли коротковатая шея для такой высоко девушки, то ли лицо, которое будто высекли изо льда, но немного не доработали массивный подбородок и скулы.

- Мне было непонятно, - чуть повысила голос Талиша и выжидательно уставилась на наставника.

- А теперь стало ясно? - спросил он ласково.

- Теперь да, - кивнула Талиша, и пэрр Иддикай расцвел; он всегда был слишком многословным, потому его нравоучения подопечные обычно пропускали мимо ушей, а ему, оказывается, важно, чтобы его услышали.

- Давайте сделаем что-нибудь новенькое, чего мы раньше не делали, - предложила Джерминаль.

- Я не против, но не всем учеба дается так легко. Может, лучше что-то повторить?

- Создание общего направления при наложении друг на друга символов разной направленности, - предложила Талиша, подперев голову рукой.

Джерминаль снова села вполоборота: светлые, едва заметные брови Лаоры страдальчески изогнулись, она побледнела больше обычного. Забава накручивала прядь волос на палец, будто пыталась сделать из нее локон, смотрела в одну точку и чуть улыбалась. Похоже, она вообще не слышит, о чем разговор, в ее мечтах жесткие, как конский хвост, русые волосы стали виться, нос сделался изящным, со щек сошли кричащие круги алого румянца, и в нее влюбился пэрр Дарий.

Лаора слишком медленно думала; чтобы вникнуть во что бы то ни было, ей требовалось больше времени, потому она отставала в учебе. Талише было сложно сосредоточиться, ее мысли разбегались, она не всегда могла запомнить сразу, ей нужно было много раз повторить, но мириться с ролью неумехи она отказывалась и работала, очень много работала. Что не получалось у Забавы, Джерминаль так и не поняла, потому что у человека не может не получаться все. Она не запоминала простейшие заклинания, читала с запинками, считала хуже всех и не стремилась работать над собой, ее волновал только пэрр Дарий, чуть меньше - рукоделие и готовка, но даже на уроках фехтования или владения мечом, которые вел Дарий, Забава не блистала мастерством. После очередной неудачи она становилась у стены и густо краснела, не в силах смириться с триумфом Талиши, на которой пэрр Дарий отрабатывал приемы.

Между Дарием и Талишей была какая-то тайна, что-то, связанное с тем днем, когда Талиша освободила рабов на тонущей галере. То ли она спасла Дария, то ли наоборот - Талиша не любила рассказывать о времени, когда она была рабыней, а Джерминаль не настаивала.