Страница 32 из 288
«Кстати, раз уж речь зашла о мастерстве, — чуть наклонился к столу Герсен. — Вы можете показать бумажный фокус?»
Суфиро наклонил голову набок: «Да, конечно. А где вы узнали про бумажный фокус?»
«В Кальвейнге».
«И что привело вас в Кальвейнг?»
«Я навестил токсиканта Кудиру».
Суфиро поджал пухлые красные губы. Отравитель выкрасил кожу желтым пигментом; гладкий темно-коричневый волосяной покров его черепа блестел, как смазанный маслом мех: «Кудиру знает свое дело не хуже других... Вы хотели, чтобы я показал бумажный фокус». Герсен передал саркойцу бумажную салфетку. Суфиро поднял салфетку большим и указательным пальцами левой руки и нежно погладил ее правой рукой. Салфетка упала на стол, разрезанная на пять полосок.
«Замечательно!» — похвалил Герсен. Обернувшись к Паллис Этроуд, он сказал: «Его ногти тверже металла и заточены, как бритвы. Разумеется, он не стал тратить драгоценный яд на бумагу, но каждый из его пальцев подобен жалу змеи».
Суфиро молчаливо подтвердил разъяснения Герсена.
Герсен снова повернулся к саркойцу: «Где же ваш приятель, Красавчик Дасс?»
«Поблизости».
«Он показывается на людях с пунцовой физиономией и всеми причиндалами?»
Суфиро горестно покачал головой — он не одобрял вкус Хильдемара Дасса в том, что касалось кожного пигмента: «Очень способный, но странный человек. Вы когда-нибудь задавали себе вопрос: почему у него такое лицо?»
«Только в те редкие моменты, когда у меня хватало выдержки взглянуть ему в лицо».
«Вы мне не друг, вы обвели меня вокруг пальца, как мальчишку. Тем не менее, позвольте вас предупредить: не переходите дорогу Красавчику Дассу. Двадцать лет тому назад он потерпел неудачу в незначительном предприятии. Требовалось всего лишь взыскать задолженность с одного упрямца. По недосмотру или по случайности, Хильдемар оказался в незавидном положении. Его повалили на землю и связали по рукам и ногам. Будучи человеком вульгарным, должник раздвоил нос бедняги Хильдемара и отрезал ему веки... В конечном счете Хильдемару удалось сбежать, и теперь его прозвали Красавчиком».
«Какой ужас!» — пробормотала Паллис.
«Совершенно верно, — в голосе токсиканта появилась презрительная интонация. — Через год Хильдемар позволил себе роскошь мести. Он похитил того должника и отвез его в свою частную тюрьму, где должник прозябает по сей день. Время от времени Хильдемар, вспоминая изуродовавшее его надругательство, возвращается в тайное место заключения, чтобы разъяснить узнику на практике недопустимость мучительных пыток».
Паллис обратила на Герсена потускневший взгляд: «И эти люди — ваши друзья?»
«Нет. Нас связывает только дело Луго Тихальта». Суфиро смотрел вдаль, словно заметив кого-то на набережной. Герсен спросил, как бы между прочим: «Вы работаете и тренируетесь вместе с Дассом и Тристано, как одна команда?»
«Нередко, хотя лично я предпочитаю работать в одиночку».
«И несчастный Луго Тихальт проболтался в вашем присутствии, выпив лишнего в Крайгороде».
«Он умер быстро. Годогма дал, Годогма взял — все люди умирают. Подумаешь, несчастье!»
Герсен напустил на себя прилежно-сосредоточенный вид: «Позвольте задать вам один вопрос. Вы можете не отвечать — тем более, что ответ вам, скорее всего, неизвестен. Но я в замешательстве: почему Малагейт, будучи звездным королем, так настойчиво стремится завладеть планетой, найденной Тихальтом?»
Суфиро пожал плечами: «Никогда не задумывался по этому поводу. По-видимому, это ценная планета. Мне платят. Я убиваю только тогда, когда это необходимо или прибыльно. Как видите, — продолжал он, обращаясь к Паллис Этроуд, — не такой уж я злодей, не правда ли? Скоро я вернусь на Саркой и проживу остаток своих дней, кочуя по степи Горобундур. Вот это жизнь! Это другое дело! Когда я представляю себе то, что меня ждет на родине, я спрашиваю себя: зачем я все еще сижу здесь и мокну у отвратительного вместилища влаги, непригодной даже для питья?» Токсикант скорчил гримасу, взглянув на море, и поднялся на ноги: «Вы, конечно, скажете, что с моей стороны самонадеянно что-либо вам советовать, но почему бы вам не руководствоваться здравым смыслом? Вам никогда не удастся одолеть Малагейта. Поэтому отдайте волокно из монитора, и дело с концом».
Герсен задумался на несколько секунд, после чего ответил: «Я тоже позволю себе кое-что вам порекомендовать, в том же духе коллегиальности и взаимопонимания. Советую вам убить Хильдемара Дасса, как только вы его увидите — или даже до того, как вы его увидите».
Суфиро недоуменно нахмурился; на какое-то мгновение белки его глаз сверкнули — он бросил взгляд куда-то вверх.
Герсен продолжал: «За нами следит робохвост, хотя я еще не определил его местонахождение. Наш разговор, скорее всего, прослушивается и записывается. До тех пор, пока вы мне об этом не сообщили, я не имел представления о том, что звездный король, гостивший в таверне Смейда — не кто иной, как Малагейт. Любопытно! Не думаю, что этот факт общеизвестен».
«Тише!» — прошипел Суфиро; в глазах саркойца вдруг зажглись красные искорки гнева.
Герсен понизил голос: «Скорее всего, Малагейт прикажет Дассу вас прикончить. Если вы хотите, чтобы Годогма не прибрал вас к рукам досрочно, если вы надеетесь когда-нибудь кочевать в фургоне по степи Горобундур — убейте Дасса и возвращайтесь на родину».
Суфиро снова прошипел себе под нос какое-то проклятие, вскинул руку, словно собираясь что-то метнуть, но отступил на пару шагов, повернулся и растворился в толпе.
Паллис Этроуд обмякла на стуле и произнесла слегка ломающимся голосом: «Наверное, я не такая любительница опасных приключений, как мне хотелось думать».
«Прошу прощения, — искренне извинился Герсен. — Мне ни в коем случае не следовало приглашать вас провести со мной вечер».
«Нет-нет. Просто не могу поверить, что разговор такого рода состоялся здесь, на Эспланаде, в мирной Авенте! Но все это чрезвычайно интересно, на самом деле я не нахожу места от любопытства. Если вы не преступник, кто вы такой?»
«Кёрт Герсен».
«Конечно же, вы работаете на МСБР».
«Нет».
«Значит, вы — агент Института, из Комитета специального назначения?»
«Я — всего лишь Кёрт Герсен, частное лицо, — Герсен встал. — Пойдемте, прогуляемся».
Они направились по Эспланаде на север. Слева монотонно шумело темное море, справа здания брезжили разноцветными призрачными силуэтами, а за ними реяли огни центра Авенты — светящиеся шпили на фоне черного неба Альфанора.
Через некоторое время Паллис взяла Герсена под руку: «Если Малагейт — звездный король, что это значит? Почему это важно?»
«Я сам пытаюсь в этом разобраться». Действительно, Герсен пытался припомнить внешность звездного короля. На кого он больше походил? На Войноткача, на Келле или на Деттераса? Матово-черная окраска кожи не позволяла четко различить черты лица, полосатая шапочка почти скрывала волосы. Герсен был почти уверен в том, что звездный король был выше Келле, но не так высок, как Войноткач. Но даже черная краска вряд ли могла бы замаскировать исключительно грубые черты Деттераса. Или могла?
Паллис продолжала говорить: «Они действительно убьют этого желтого человека?»
Герсен взглянул наверх, словно надеялся заметить робохвоста, но ничего не заметил: «Не знаю. Токсикант им полезен. Между прочим...» — Герсен колебался, снова задумавшись над тем, насколько этично было вмешивать Паллис Этроуд, даже самым косвенным образом, в кровавый водоворот погони за Малагейтом.
«Между прочим — что?»
«Ничего». Опасаясь микрофона, установленного на робохвосте, Герсен не смел расспрашивать ее о перемещениях Келле, Деттераса и Войноткача. До сих пор у Малагейта не было причин подозревать, что Герсен знал о пребывании Палача на высокопоставленной должности в университете.
«Я все равно не понимаю, какое отношение имеет к вам вся эта история», — обиженно заметила Паллис Этроуд.
И снова Герсен предпочел уклониться от ответа: робохвост мог услышать. Кроме того, сама Паллис Этроуд могла работать на Малагейта, хотя Герсен считал такой вариант маловероятным. Поэтому он сказал: «Никакого. Мой интерес носит исключительно абстрактный характер».