Страница 257 из 288
Герсен пересек площадь и зашел в вестибюль отеля «Бонтон», где преобладал многолетний застоявшийся запах вощеного дерева, плесневеющей кожи, грязноватой толстой обивки мебели и каких-то других характерных, но безымянных испарений. Вестибюль пустовал, за стеклянной перегородкой стойки регистратуры было темно. Герсен стучал в окошко перегородки, пока из внутреннего помещения не появилась низенькая старушка, крикливо потребовавшая объяснить, зачем он шумит.
«Я хотел бы на несколько дней остановиться в вашем отеле», — с достоинством ответил Герсен.
«Неужели? И где вы собираетесь кормиться?»
«Там, где лучше всего кормят».
«Лучше всего кормят далеко отсюда, на берегу озера, где бездельники забывают о Священном Предписании и набивают ненасытные животы. Вам придется употреблять в пищу то, что подают в трапезной отеля».
«Пусть будет так, если у вас подают надлежащие блюда».
«В высшей степени надлежащие! — старушка с подозрением покосилась на Герсена. — Что вы здесь делаете? Продаете всякую всячину?» Последние слова она умудрилась произнести с презрительным отвращением, недвусмысленно дававшим понять, что она имеет в виду нечто неприличное и скабрезное.
«Нет, я ничего не продаю».
«О! — наступило кратковременное молчание. — Вообще ничего?»
«Вообще ничего».
«А жаль! — весело заявила старушка, неожиданно преисполнившись благожелательной словоохотливостью. — Я всегда говорю, что министерство здравоохранения устанавливает слишком строгие правила — людям должно быть разрешено продавать и покупать все, что им заблагорассудится. Откуда вы? Никак не могу понять. Вы не женоложец? И не задопоклонник?»
«Нет, я не то и не другое».
«Вы разжигаете костры или обливаетесь водой из таза там, где живете?»
«Нет, ничего такого я не делаю».
«Очень хорошо, вы можете остановиться в апартаментах «Улыбчивый рассвет»».
Лицо старушки просияло такой блаженной невинностью, что Герсен немедленно спросил: «Сколько вы берете за постой?»
«Это наши лучшие номера, зарезервированные для высокопоставленных сановников. Естественно, взимается соответствующая плата».
«Сколько именно?»
«Восемьдесят три СЕРСа за ночь».
«Это слишком много. Позвольте мне просмотреть ваш прейскурант».
«Ну ладно, пять СЕРСов...»
Герсен остался доволен своими «апартаментами», позволявшими выходить на среднюю отгороженную часть веранды второго этажа; к гостиной примыкали ванная, декорированная панелями белого дерева, одноместная спальня и даже персональное помещение с гимнастическим оборудованием.
За окнами вечерело. Герсен спустился на улицу, посмотрел по сторонам и отправился изучать город. Прежде всего бросались в глаза каменная статуя с южной стороны площади, а за ней — суровое высокое здание: по-видимому, церковь или храм. Табличка на пьедестале статуи свидетельствовала о том, что величественная фигура изображала дидрама Бандервума — в протянутой к небу правой руке дидрам держал плотничный угольник для измерения кривизны душ усопших. За церковью тянулась вереница толстоствольных черных деодаров; в разрывах листвы виднелось поле, уставленное толпой белых статуй.
Неподалеку от церкви Герсен обнаружил небольшую лавку, торговавшую журналами, газетами, открытками и всевозможными мелочами и сувенирами. На стойке у входа в лавку он заметил несколько выпусков «Космополиса», а также рекламный первый выпуск «Актуала». На обложке «Актуала» красовалась фотография десяти человек с большим заголовком:
«КТО ЭТИ ЛЮДИ?
ПРАВИЛЬНО НАЗОВИТЕ ИХ ИМЕНА
И ВЫИГРАЙТЕ 100 000 СЕРСОВ!»
Герсен зашел в лавку. За двумя параллельными стойками, справа и слева, стояли две девочки в черных платьях с длинными рукавами. Их черные волосы были стянуты в узлы на затылках так туго, что у них, казалось, выпучивались глаза. В их прически были вплетены красновато-коричневые нити, матовым блеском напоминавшие коралловые. На стойке Герсен нашел предлагавшуюся в продажу брошюру под наименованием:
«КАНТОН МОНИШ
КАРТА И КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ
На этой подробной, утвержденной правительством карте указаны все дороги, населенные пункты, реки, мосты и пограничные заставы, а также физиографические данные.
Цена: 25 сантимов»
Герсен взял карту и положил на стойку монету достоинством в 25 сантимов. Девочка тут же запротестовала: «Сударь! Карта стóит два СЕРСа!»
Герсен указал на обложку карты: «Здесь написано: 25 сантимов».
«Это для местных жителей», — заявила девочка.
«С иностранцев взимается наценка», — прибавила другая.
«Почему?» — спросил Герсен, пытаясь догадаться, каким образом девочки сразу различили в нем иностранца, несмотря на местный костюм.
«Потому что карта содержит ценную секретную информацию», — серьезно сказала правая девочка.
«Чрезвычайно ценную для вражеской армии», — еще серьезнее прибавила левая девочка.
«Но у ваших врагов, конечно же, уже есть карты Мониша?» — предположил Герсен.
«Может быть, не у всех».
«Может быть, не без секретных подробностей».
«В таком случае ваша карта стоила бы гораздо дороже, чем всего лишь два СЕРСа», — возразил Герсен.
«Верно, но никто бы не стал столько платить», — нашлась правая девочка.
«Они предпочли бы пользоваться старыми картами», — поддакнула левая.
«Так или иначе, я — местный житель и не враг Мониша, — заявил Герсен. — Я живу в отеле «Бонтон». Следовательно, я имею право купить карту по опубликованной цене».
Девочки молчали, анализируя теоретическую обоснованность позиции Герсена; прежде чем они смогли сформулировать какое-либо возражение, Герсен вышел из лавки.
Усевшись на скамью, он рассмотрел карту. Блаженный Приют находился всего лишь в шестидесяти километрах к северу от столицы, на берегах реки Свежая Трелони.
Герсен продолжил обход площади. По пути он заметил вывеску:
«ГАРАЖИ ПАНТИЛОТА
Высококачественные автомобили на продажу и в аренду!
Арендуйте на час, на день или на неделю!
Обращайтесь в любую из наших уполномоченных мастерских.
Мы строго соблюдаем наши правила и еще строже следим за их соблюдением!
Улица дидрама Руммеля, 29»
Герсен нашел улицу дидрама Руммеля и мастерскую «Гаражей Пантилота», где, выполнив множество обременительных формальностей, ему удалось арендовать трехколесный электроцикл, изготовленный непосредственно в мастерской из разнообразных деталей и компонентов.
Звезда ван Каата зашла — небо уже потемнело. Ехать в Блаженный Приют сегодня было поздно. Герсен договорился с механиком о том, что заберет электроцикл утром, после чего он собирался ехать по степи Гошен туда, где родился и вырос Ховард Алан Трисонг.
Глава 12
Из «Наставлений» дидрама Бодо Сайма, 6:6:
«(Поношения выпивохи и выпивки его)
Постулат: «Негоже опьяняться или предаваться кутежу, насасываясь перебродившим пойлом, пивом местного или чужеземного сусловарения, самогоном либо иными продуктами винокурения».
Разъяснения:«Выпивоха — праздно возбужденный зануда, распутный бездельник, нечистокровное отребье, социальный дезертир, достойный презрения и насмешки. Он разгуливает в грязной одежде и совершает непристойности. От него воняет, он рыгает; его амикошонство раздражает добропорядочных обывателей. Он горланит оскорбляющие слух песни и тирады. Нередко он нарывается на неприятности, позволяя себе распространять крамольные домыслы!
Выпивоха извращает плоды добра и подвергает их разложению — благопристойный человек, желающий наслаждаться здравополезностью и отменным вкусом плодов сих, не тронутых гниением, не может не воскликнуть: «Зачем ты лишил меня, о выпивоха, плодов моих, и предал их мерзкому растлению?»