Страница 222 из 288
Несколько минут они стояли молча, после чего Герсен спросил: «Ты говорила обо мне со своей семьей?»
Джердиана печально рассмеялась: «Мой отец о тебе не очень высокого мнения».
«Он почти меня не знает. Может быть, мне следует с ним встретиться?»
«О нет! Он будет холоден, как лед... Я действительно не знаю, что тебе сказать. Вчера я всю ночь думала о тебе и обо мне — и сегодня, все утро... Все равно я в замешательстве».
«Я тоже много думал. Я вижу три возможности. Мы можем расстаться — окончательно, навсегда. Или ты можешь уйти со мной — сегодня, сейчас, если хочешь. Завтра мы покинем Метель и потеряемся в космосе».
Джердиана вздохнула и медленно, скорбно покачала головой: «Ты не понимаешь, что значит принадлежать к роду метленов. Я неотделима от Льяларкно — так, как если бы я тут выросла подобно дереву. Вдали от дома я всегда буду чувствовать себя одиноко даже с тобой — любовь не спасет меня от одиночества».
«Или я могу остаться на Метеле и обосноваться здесь, вместе с тобой».
Джердиана с сомнением посмотрела ему в глаза: «Ты это для меня сделаешь?»
«У меня нет другого дома. Мне нравится Льяларкно — почему бы мы не могли здесь жить?»
Джердиана горестно усмехнулась: «Все не так просто. Инородцев здесь редко привечают. Это практически невозможно. Ты же знаешь: мы — метлены, других таких нет».
«Я уже в какой-то степени подготовил почву для такого варианта. У нас уже есть дом».
«Здесь? На Метеле?»
Герсен кивнул: «Мшистый Аль-Рун. Вчера я его купил».
Джердиана не верила своим ушам: «Но за него просили миллион СЕРСов! Я думала, что ты — как бы это выразиться? Нищий искатель приключений, астронавт?»
«В каком-то смысле так оно и есть. Но нищим меня никак нельзя назвать. Я мог бы купить дюжину таких усадеб, даже не интересуясь их стоимостью».
«Ничего не понимаю!»
«Надеюсь, твое мнение обо мне не изменится к худшему только потому, что я не бедняк».
«Нет. Конечно, нет. Но тебя окружает тайна, и теперь тебя еще труднее понять. Зачем, в таком случае, ты рисковал жизнью, когда дрался с тем громадным даршем в Динкельстоне?»
«Другого выхода не было».
«Но почему?»
«Завтра я все тебе расскажу. Сегодня — еще не время».
Она вопросительно искала у него в глазах: «Ты не преступник? Не пират?»
«Я даже не банкир».
Глядя на что-то за спиной Герсена, Джердиана вдруг оцепенела. Раздался яростный возглас: «Эй, приятель! Что ты тут делаешь? Джердиана! Как это понимать?» Не ожидая ответа, Адарио Чансет подал знак паре дюжих лакеев: «Выбросьте этого босяка на улицу!»
Лакеи стали уверенно приближаться. Через несколько секунд один из них лежал лицом вниз в цветнике, а другой сидел рядом, закрыв ладонями окровавленный сломанный нос. Герсен сказал: «Вы выгнали меня из своего банка, господин Чансет, но этот парк — моя собственность, и здесь я не позволю с собой так обращаться».
«Что ты имеешь в виду? Какая такая собственность?»
«Вчера я купил Мшистый Аль-Рун».
Чансет резко рассмеялся: «Ты купил кота в мешке! Разве ты не читал устав Льяларкно? Нет? Тогда тебя ждет большой сюрприз. Вся территория Льяларкно — частное владение, и права первоначальных владельцев передаются только по наследству. Ты не мог купить право собственности — ты мог только заплатить за долгосрочную аренду, но арендный договор подлежит утверждению советом доверенных распорядителей недвижимым имуществом. Я — один из доверенных распорядителей. И я не желаю, чтобы твоя инопланетная рожа маячила над моей садовой оградой, чтобы ты глазел на моих детей! Здесь уже был мерзавец-дарш, пытавшийся купить Мшистый Аль-Рун, и я ему сказал то же самое. Не потерплю!»
Герсен взглянул на Джердиану — та ломала руки, у нее по щекам катились слезы. Чансет наконец обратил внимание на свою дочь: «Вот как, значит, обстоят дела? Романтическая драма! Что ж, тебе придется выбросить эту роль из головы. Своенравная, капризная девчонка! У тебя слишком пылкое воображение, из-за него ты попадаешь в ситуации, которые сама не можешь контролировать. Этому спектаклю пришел конец, пора опустить занавес. Тебе давно пора научиться себя вести. Немедленно возвращайся домой!»
«Одну минуту!» — вмешался Герсен. Он подошел к Джердиане и заглянул в ее заплаканное лицо: «Ты не обязана ему подчиняться. Ты можешь уйти со мной — если хочешь».
Джердиана тихо ответила: «Скорее всего, он прав. Я — метленка и никогда не буду ничем другим. Надо полагать, мне придется смотреть в лицо действительности. Прощай, Кёрт Герсен!»
Герсен натянуто поклонился: «Прощай!» Он повернулся к Адарио Чансету, стоявшему рядом с каменным лицом, но не нашел слов, способных выразить обуревавшие его чувства. Повернувшись на каблуках, Герсен прошел по подъездной дороге к арке с бронзовыми бюстами нимф — те продолжали следить за ним свысока невидящими глазами.
Дорога была пуста. Герсен направился на юг, к Тванишу — справа тянулась ограда Старой Рощи. Он бросил только один взгляд на полого спускающийся газон. Две маленькие девочки — теперь в нарядных платьицах — снова прервали игру, чтобы посмотреть на незнакомца. Герсен продолжил путь мимо тихих рощ и усадеб, постепенно спускаясь к Тванишу, и в конце концов вышел на Аллею. Там он сразу зашел в кафе «Козерог»: он был голоден, подавлен и зол, он хотел пить, он устал. Бросившись на стул, он съел кусок хлеба с мясом, после чего продолжал сидеть, обхватив пальцами чашку чая и глядя в пространство.
Что правда, то правда — занавес опустился. Эмоции, надежды, рыцарская бравада — все разлетелось и погасло, как искры на ветру.
Последовательность событий напоминала сюжет простой трагикомедии в двух актах: напряжения, конфликты и столкновения на Дар-Сае, затем краткая счастливая интерлюдия для смены декораций и, наконец, новое возрастание напряжений, ведущее к развязке в парке Мшистого Аль-Руна. Динамический стимул всей этой постановке придавала глупость самого Герсена. Как нелепо было с его стороны представлять себя на буколическом фоне Мшистого Аль-Руна, участвующим в легкомысленных обрядах метленов! Никакие тоскливые надежды не могли оправдать такую измену своей сущности! Он, Кёрт Герсен, был одержим внутренними императивами, исполнение которых, даже если оно было осуществимо, не оставляло места ни для чего другого.
Драма закончилась. Напряжения разрядились. Стремления, вызывавшие напряжения и конфликты, приведены в равновесие бесцеремонной, подавляющей необратимостью судьбы. Прихлебывая чай, Герсен сумел горько усмехнуться. Джердиана не будет страдать очень глубоко — и скоро найдет себе утешение.
Поднявшись на ноги, Герсен вернулся в отель. Выкупавшись и переодевшись в обычный костюм астронавта, он вызвал по телефону свое прослушивающее устройство и прослушал очередную частную беседу секретарши, на этот раз с молодым человеком по имени Нэри Бальброк, а также еще один разговор секретарши с Жарковым — тот снова позвонил, чтобы поинтересоваться, не появился ли Паншо, еще более резким тоном.
«Он не приходил и не звонил, господин Жарков».
«Странно! Очень странно! А в соседней конторе его нет?»
«Его контора пустовала весь день».
«Ладно. Я зайду в управление вечером, мне нужно закончить кое-какие важные дела. Можешь уйти с работы в обычное время. Если Паншо позвонит, оставь мне записку».
«Да, господин Жарков».
Выключив диктофон, Герсен взглянул на часы: Лалли уже должна была уходить из управления.
Герсен сделал необходимые приготовления, снова и снова терпеливо проверяя их безошибочность. Будучи наконец удовлетворен результатами, он вышел из отеля и прогулялся по парку к Башне Скохуна — как раз вовремя. Лалли Инкельстафф торопливо вышла на улицу и направилась куда-то по широкому тротуару Аллеи. Герсен зашел в здание, поднялся в лифте на третий этаж и вынул ключ № 308.
Приложив ухо к двери управления Жаркова, Герсен не услышал ни звука. Вставив ключ в замок, он сдвинул дверь в сторону и заглянул внутрь. В помещениях конструкторского бюро никого не было. Герсен зашел в приемную и закрыл за собой дверь.