Страница 103 из 288
«Хорошо. Мы скоро отсюда уедем».
Девушка взглянула на Падербуша. «А что будет с ним? — с сомнением спросила она. — Ты его отпустишь — или оставишь Сиону Трамблу?»
«Нет. Он поедет с нами».
Алюсс-Ифигения не поняла: «С нами?»
«Да. Ненадолго».
Падербуш встал и потянулся: «Мне надоел этот разговор. Я никогда никуда с тобой не поеду».
«Неужели? Не поедешь даже в Аглабат, чтобы вернуться к Хеккусу?»
«Я сам вернусь в Аглабат — и никого не стану ждать!» — Падербуш один броском пересек гостиную, выпрыгнул из окна в сад, подбежал к стене, перемахнул через нее и был таков.
Алюсс-Ифигения подбежала к окну, глядя в сад, вернулась к Герсену: «Позови слуг! Он не мог далеко убежать, все эти сады — часть большого внутреннего двора. Скорее!»
Герсен явно не торопился. Девушка потянула его за локоть: «Ты хочешь, чтобы он сбежал?»
«Нет! — внезапно преисполнившись энергией, объявил Герсен. — Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он сбежал. Мы немедленно сообщим о побеге Сиону Трамблу — он лучше всех знает, как поймать беглеца. Пойдем!»
В коридоре Герсен сказал пажу: «Быстро проводи нас к апартаментам князя. Бегом!»
Паж провел их по длинному коридору в круглый вестибюль, а оттуда по еще одному широкому коридору, устланному красным ковром, к широкой белой двери. Здесь стояли два часовых в белых мундирах и черных чугунных шлемах.
«Откройте! — потребовал Герсен. — Мы должны немедленно видеть Сиона Трамбла».
«Невозможно, уважаемый рыцарь. Сенешаль приказал никого не впускать».
Герсен направил дуло лучемета на замок. Вырвался луч огня — замок почернел, дверь задымилась. Часовые отшатнулись с протестующими возгласами. «Отойдите, охраняйте коридор! — закричал на них Герсен. — Во имя безопасности Вадруса!»
Ошеломленные часовые топтались на месте. Герсен распахнул дверь ударом ноги и зашел внутрь вместе с Алюсс-Ифигенией.
Они оказались в приемной, окруженной нишами, где стояли белые мраморные статуи. Герсен заглянул в соседний зал через арочный проход, поспешно подошел к двери противоположного помещения и прислушался. Из-за двери доносился шорох какого-то движения. Герсен попробовал открыть эту дверь — она была закрыта на замок. Герсен снова воспользовался лучеметом, взломал дверь и ворвался в помещение.
Полуодетый Сион Трамбл обернулся и подскочил от неожиданности. Он открыл рот и проревел что-то нечленораздельное. Алюсс-Ифигения ахнула: «На нем одежда Падербуша!»
Действительно, рядом на подставке висел зеленый с синей вышивкой костюм Сиона Трамбла, а сам Сион Трамбл снимал с себя грязную одежду Франца Падербуша. Князь потянулся за шпагой — Герсен ударил его по кисти правой руки и выбил шпагу. Сион Трамбл сделал два шага к полке, где лежал небольшой карманный лучемет — Герсен уничтожил лучемет одним выстрелом.
Медленно повернувшись на месте, Сион Трамбл бросился на Герсена, как дикий зверь. Громко рассмеявшись, Герсен нагнулся, встретил бросок Трамбла ударом плеча в солнечное сплетение, схватил князя за поднявшееся сразу же колено и резко подбросил его в воздух, спиной вперед. Мгновенно схватив упавшего князя за кудрявые русые волосы, Герсен стал тянуть их на себя, пока Трамбл пытался оттолкнуть его и вырваться. Русая шевелюра отделилась от головы вместе с лицом — Герсен держал за волосы теплую маску из напоминавшего мягкую резину материала: тонкий прямой нос свернулся набок, рот маски глупо распахнулся. У человека на полу не было лица. Скальп и лицевые мышцы, розовые и темно-красные, проглядывали сквозь пленку прозрачной ткани. Глаза без век выпучились под ободранным лбом, над черной черепной впадиной ноздрей. Лишенный губ рот ощерился, внезапно обнажив десны с хищными белыми зубами.
«Кто... что это?» — сдавленно воскликнула Алюсс-Ифигения.
«Хормагонт, — пояснил Герсен. — Это Кокор Хеккус. Он же Билли Карзини. Он же Зейман Отваль. Он же Франц Падербуш. Он же — многие другие. А теперь его время пришло. Кокор Хеккус! Помнишь набег на Монтплезант? Я нашел тебя, чтобы заплатить сполна».
Кокор Хеккус медленно поднялся на ноги — на Герсена уставилось олицетворение ужаса.
«Когда-то ты мне сказал, что боишься только смерти, — продолжал Герсен. — Теперь ты умрешь».
Хормагонт с шумом втянул воздух.
«Ты прожил больше двух столетий и наполнил их бесчисленными бесчинствами и надругательствами, — говорил Герсен. — По всей справедливости мне следовало бы пытать тебя, долго и терпеливо, чтобы причинить тебе как можно больше ужаса и боли. Но достаточно того, что ты умрешь». Он направил на хормагонта лучемет. Кокор Хеккус издал дикий хриплый вопль и бросился вперед, широко раскинув руки, чтобы встретить грудью испепеляющий поток пламени.
На следующий день на центральной площади города казнили другого хормагонта, сенешаля Ютера Каймона — пособника, наперсника и приближенного Кокора Хеккуса. Стоя на высокой раскладной лестнице с петлей на шее, старец кричал, обращаясь к притихшей от ужаса толпе: «Глупцы! Глупцы! Теперь вы понимаете, сколько лет вам пускали кровь, сколько лет вас водили за нос, доили, грабили? Все ваше золото, всех ваших бойцов, всех ваших красавиц — мы все пустили на ветер! Двести лет! Мне двести лет, а Хеккус был старше! Он науськивал ваших храбрых сыновей на смуглых стрелков из Аглабата, и ваши сыновья гибли только для того, чтобы его позабавить! Он затаскивал в постель ваших невинных дочерей — немногие из них вернулись домой. О, как вы будете рыдать, когда узнаете о судьбе тех, что не вернулись! Все люди умирают — Кокор Хеккус умер, сегодня умру и я. Но какие вы идиоты! Слабоумные ничтожества...»
Палач повалил лестницу. Толпа долго смотрела опустевшими глазами на то, как дергалась и раскачивалась на веревке длинная тощая фигура.
Алюсс-Ифигения и Герсен прогуливались в саду у дворца барона Энделя Тобальта. Девушка, все еще бледная от пережитого страха, спросила: «Как ты догадался? Что выдало Хеккуса?»
«Я стал подозревать Сиона Трамбла, когда взглянул на его руки. У него хватило ума вести себя совсем не так, как Падербуш, но у него были те же руки: с длинными пальцами, с гладкой блестящей кожей, с необычно узкими ногтями больших пальцев. Я видел эти руки, но ему удавалось меня обманывать, пока я не пригляделся к Падербушу снова. Сион Трамбл выдал себя и по-другому. Он знал, что ты решила не выходить за него замуж — он сам мне об этом сказал. Но только три человека могли об этом знать наверняка — ты, я и Падербуш — потому что ты приняла это решение, пока мы ехали в механическом чудище. Услышав об этом от Сиона Трамбла, я взглянул на его руки и понял, что говорю с Кокором Хеккусом».
«Неописуемо зловредная тварь! С какой он планеты, хотела бы я знать? Кто были его родители?»
«Кокор Хеккус нес в себе благословение и проклятие чрезмерного воображения. Одной жизни ему было недостаточно — он должен был испить из каждого источника, познать каждую страсть, исчерпать каждую возможность до предела. На Тамбере он нашел мир, отвечавший его темпераменту. Выступая в различных ролях, он создавал свою собственную эпическую историю. Когда он уставал от Тамбера, он возвращался в другие человеческие миры — не столь покорные его воле, но, тем не менее, позволявшие ему развлекаться от души. Теперь он мертв».
«И теперь больше, чем когда-либо, я хочу улететь с Тамбера», — сказала Алюсс-Ифигения.
«Нас здесь ничто не задерживает. Завтра мы уедем».
«Почему завтра? Давай уедем сейчас же! Я думаю... я уверена, что смогу найти дорогу к твоему звездолету. Объехать Скар-Сакау стороной не так уж трудно, все ориентиры известны».
«Пожалуй, оставаться незачем, — согласился Герсен. — Поехали!»
Их провожала в лучах вечернего солнца небольшая группа столичных аристократов. «Вы пришлете к нам космические корабли из Ойкумены?» — с внезапной тревогой спросил барон Эндель Тобальт.
Герсен кивнул: «Как обещал, так и сделаю».