Страница 3 из 20
– К чему ты клонишь? – прервал меня Александр Петрович.
– Что, если заняться целенаправленным выбиванием комсостава противника?
– В смысле? – не понял Истомин.
– В прямом. В моем времени видных политиков, бизнесменов и прочих бандитов «исполняли» снайперы. Специально подготовленные люди отстреливали тех, кого укажут, и исчезали.
– А подробнее? – с интересом спросил Истомин.
Мы разговаривали около трех часов. Я высказал свою идею, Петрович спрашивал то, что его интересовало.
– А кто будет давать указания и разрабатывать операции? – озвучил свои мысли Истомин.
– Думаю, что здесь будет незаменим Судоплатов. Ведь он же ведет все руководство по подготовке и проведению диверсионных акций в тылу противника. Плюс – у него есть данные на всех, кто может нас заинтересовать.
– Я сейчас свяжусь с Москвой, если Павел Анатольевич не сильно занят, вызову его сюда.
Истомин ушел, а я стал думать – может, и получится что-нибудь.
К вечеру вернулся Истомин.
– Павел Анатольевич завтра будет здесь. Товарищ Сталин очень интересуется, что еще такого ты придумал. Понятное дело, по телефону я не стал раскрывать твои мысли. Поговоришь с Судоплатовым, тот вернется и доложит.
Дело завертелось очень быстро. Конечно, я и не думал, что сказал что-то новое, Судоплатову все это было хорошо известно. Я рассказал, как читал в его книге про ликвидацию фашистских военачальников. О том, как нагло и в то же время идеально работал Кузнецов. Павел Анатольевич насторожился, что я знаю про Кузнецова, но потом, видимо вспомнив – кто я и откуда, успокоился. Я поинтересовался, какова будет структура группы ликвидаторов. Павел Анатольевич ответил, что нужно хорошо все обдумать, посоветоваться со «спецами», но лично он видел состав и задачи такими:
– Группа прикрытия – находится отдельно от стрелков-ликвидаторов, но контролирует безопасность последних. Снайперы, – их он видит именно «двойками», – работают объект и уходят.
Для каждой группы предлагалось разрабатывать целую схему по осуществлению плана и выходу из района проведения операции.
– Думаю, должны быть два вида снайперского оружия. Один – основной стрелок с крупным калибром, второй номер страхует и, при необходимости, работает на более короткой дистанции.
– А что, есть крупный калибр? – спросил с удивлением я.
– А ты думал. На основе ПТР, с магазином на пять патронов и сильной оптикой.
– Так из такого много ли настреляешь? Отдача, грохот.
– Даже обычное ПТР давно модернизировали, а уж про снайперский вариант и не говорю. Отдача, звук выстрела, вспышка – почти как у мосинки. Зато дальнобойность и пробиваемость выше всяких похвал. На фронте был случай, когда один боец, получивший в руки такую винтовку, с расстояния больше километра убил одним выстрелом фашистского генерала. Тот приехал на передовую осмотреть войска, да там и остался. Много ли заметишь с километра?
– Круто! – восхитился я.
– Чего? – не понял Павел Анатольевич.
– Здорово, говорю, – поправился я.
– Вот я и говорю. А спецгруппы будут работать в тылу врага – какой тогда будет результат?
– Думаю, офигенный. Немцы без командиров уже не такие бравые вояки. У них порядок превыше всего.
– Ну, за порядком и мы следим.
– Я все понял, Павел Анатольевич. Можно ли мне рассчитывать на свое участие?
– Товарищ Новиков, вы, по-моему, уже навоевались. Вы ведь здесь после ранения?
– Да. Но я почти полностью восстановился. Прихрамываю немного, но это ничего. Рука работает, а спина зажила. Чего мне в тылу-то сидеть.
– Зато придумываете нужные вещи, – Судоплатов подмигнул мне.
– Так это же на эмоциях, полученных на фронте.
– Я тебя понимаю, Сережа, – Павел Анатольевич вдруг сделался серьезным, – попробую сделать для тебя что смогу. У тебя ведь и группа есть своя?
– Ребята в Ленинграде остались.
– Вызывай. Согласуй с Истоминым, он не будет против, я уверен. Уж больно вы хорошо себя показали.
– Ага, еле вылезли.
– Ну, не без этого. Зато задание выполнили!
За ужином я поведал о нашей беседе с Судоплатовым Истомину. Тот поддержал идею создания таких групп, но отнесся крайне отрицательно к моему участию.
– Александр Петрович, ну не могу я сидеть на месте, сами же знаете!
– Мы тебя в камеру засунем и никуда не денешься! У тебя дети теперь, ранений целый букет. Наконец, подумай о своей голове, ты же стольких на тот свет уже отправил, спишь-то как?
– Да нормально. Я врагов туда отправлял, а не друзей. И еще столько же с удовольствием отправлю.
– Ладно, ладно. Поговори у меня. Вы в будущем все такие, с шилом в заднице?
– Ага. Кроме нескольких процентов геев, все такие.
– Кого?
– Я вам потом объясню, – засмеялся я, прикрыв рукой рот. – А если серьезно, Александр Петрович, у меня теперь и подготовка лучше, и парни будут те же.
– Ага, те же. Может, тебе еще и Иванова с Михалычем сюда привезти? – ухмыльнулся Истомин.
– Очухались? А что же вы раньше-то мне про них не говорили?
– Очухались. Иванов ранен был не очень серьезно, а вот Михалыча с того света вытащили.
– Иванова я так и не отблагодарил…
– Приедет и проставишься, – ляпнул Истомин и, сразу же осекся.
– Спасибо вам, товарищ старший майор. От всей души спасибо!
– Не подлизывайся! Через неделю все будут здесь. Месяц на подготовку, потом поступите в распоряжение к Павлу Анатольевичу. Если он сочтет вас готовыми, начнете работать. Дальше он вам будет задачи ставить. Вас у меня давно забрать хотели.
– Александр Петрович, ну вы ведь все равно с нами будете?
– Пока приказано работать здесь. Но ты же знаешь, у меня несколько другие обязанности.
– Кретинов и саботажников ловить? – спросил я.
– Их тоже кто-то должен ловить. Хотя сейчас стало заметно лучше. Люди стали ответственнее. Предприятия, что были эвакуированы в тыл, вовсю разворачиваются. Люди работают, на фронт идет техника и оружие в нужных количествах.
– А что с наступлением на Харьков, помните, я рассказывал?
– Ну, уж такого товарищ Сталин не допустит. Тимошенко приставили такую свиту, думает теперь, прежде чем сделать, – видя мои удивленные глаза, Истомин добавил, – выводить из действующей армии пока не стали, хотя устарел наш маршал для такой войны.
– А кто сейчас там командующим фронтом?
– Он, только не один. Рокоссовский, Чуйков, Горбатов, Еременко и другие там же.
– А на севере? Жуков?
– Так точно. Чего, ответ впечатлил?
– Ага, я аж подавился.
– Новый устав еще не ввели, но наказывать за такой ответ уже не будут. Так вот, на севере: Жуков, Рыбалко, Мерецков, Черняховский. Да много кто. Люди все на своих местах. Воюют как надо.
– Это очень хорошо, правда, приятно слышать.
– Вот так, – закончил Истомин.
Здорово все идет: в Крыму немца бьют, на Центральном – тоже. Жуков в Ленинграде пока в обороне сидит, но зато колечко-то сняли. Тем более приятно, что я в этом участвовал. Коридор пробили небольшой, километров двадцать шириной, но укрепились отлично. Кольцо рвали как и в моей истории. На Ораниенбаумский плацдарм удалось переправить новые тяжелые КВ, перебросили с восточной стороны и с севера пехоту и артиллерию. Ударили крепко. Благодаря тому, что у немцев в этом месте оставалось мало танков, сломили их достаточно быстро. А из-под Синявино ударила группировка в составе четвертой и двадцать первой армии. Жарко, наверное, было. Тем более, что все фрицевские деревянные укрепления обильно поливались напалмом, причем уже не моим кустарным.
Жуков вперед не лезет, решил пока создать крепкую оборону. Рано еще наступать по всем фронтам, силы копить надо.
Немцев регулярно обрабатывают с воздуха, да и обороняется Георгий Константинович довольно активно. Раздергивают фрицев, не дают копить большие силы.
Через Шлиссельбург проложили железную дорогу, по ней в Ленинград идет все необходимое, главное – продовольствие. В северной столице выпуск тяжелых танков увеличился, теперь есть возможность немного, но поставлять их и на другие участки. Но в основном, конечно, все оседает прямо там. Танки не самокаты, быстро не сделаешь. Но стараются люди. В отличие от моего времени, в Ленинграде осталось много жителей трудоспособного возраста. Так как блокада была снята раньше, не было таких потерь мирного населения от голода. Город снова начал жить и работать.