Страница 3 из 35
Сходную характеристику применительно к синоби из владений прославленного полководца Уэсуги Кэнсин (Кагэтора) мы находим в «Этиго гунки» («Воинская повесть провинции Этиго») [10] (глава «О том, как Кагэтора послал армию к границе провинции Эттю и о возвращении ее в лагерь без боя»): «В 5-й день 10-й луны того же года (1548) Уэсуги Кагэтора назначил кикимоно-яку – «подслушивающими» – семерых своих ближних слуг. Троих он послал в провинцию Каи, а остальные четверо поселились в провинциях Эттю, Ното и Кага. Кикимоно-яку – это такой вид служащих, которых называют еще синоби-но моно, мэцукэ или ёкомэ («смотрящие искоса»). Они ежедневно докладывают о делах управления правителей других провинций, о поступках их чиновников и даже об обычаях простонародья. От них получают драгоценные знания о хороших и дурных делах других провинций».
Картину могут дополнить сведения, которые мы находим в историческом сочинении середины XV в. «Ноти кагами» («Позднейшее зерцало»): «Что касается синоби-но моно, то говорят, что происходят они из провинций Ига и Кога и с легкостью тайно проникают во вражеские замки. Они соблюдают тайну и известны лишь под псевдонимами. В Западной стране (то есть в Китае) их называют сайсаку. А стратеги зовут их кагимоно-хики («вынюхивающие и подслушивающие»)».
Анализ этих цитат показывает, что синоби-но моно могли происходить из разных социальных слоев. Это могли быть самураи, порой из знатных родов, горные отшельники ямабуси, буддийские монахи-воины сохэй, разбойники «гор и полей», дзи-дзамураи, воры… Кого только среди них не было! Объединяли же их, во-первых, те специфические функции, которые они выполняли в японских средневековых армиях – все они были тайными агентами, шпионами, разведчиками, а во-вторых, владение необходимыми для выполнения этих функций навыками – методами сбора разведывательной информации, легендирования, организации диверсий и тайных убийств и т. д. Характерно при этом, что «Ноти кагами» проводит параллель с китайскими шпионами.
Всё это в корне подрывает представление о ниндзя как особой «касте отверженных», каких-то «тайных кланах», растиражированное в популярных изданиях. Кстати сказать, само выражение «тайный клан» выглядит довольно нелепым. Ведь слово «клан» в русском языке имеет значение «род, родовая община». А посему возникает законный вопрос: могут ли род или семья быть «тайными»?
Представление о ниндзя как о неких «тайных кланах» своим происхождением обязано тому факту, что в Японии на определенном этапе ее исторического развития появились семьи, из поколения в поколение зарабатывавшие на жизнь сбором и торговлей разведывательной информацией, поставкой профессиональных шпионов и диверсантов противоборствующим феодалам. Речь идет о нескольких десятках семей мелких феодалов (госи) из провинции Ига и из уезда Кога провинции Оми. Шпионаж был для них таким же бизнесом, как для других, например, торговля горшками – разница была только в товаре. О том же, какие обстоятельства привели к тому, что эти семьи начали заниматься столь необычным «бизнесом», будет подробно говориться в тексте книги.
О школах ниндзюцу
В литературе по ниндзюцу имеет место дикая путаница в том, что означает словосочетание «школа ниндзюцу». Так, автор одной статьи на двух страницах одним и тем же выражением «школа ниндзюцу» умудрился обозначить четыре (!) совершенно разных явления, для каждого из которых в японском языке есть свой термин. Отчасти это связано с чрезвычайной широтой русского слова «школа», но главная проблема – непонимание сущности предмета обсуждения.
Итак, русским выражением «школа ниндзюцу» в публикациях зачастую обозначают:
1) техническую традицию, обладающую теоретическим обоснованием и стабильным регламентированным арсеналом технических средств; в Японии такие школы принято обозначать термином рюги (европейский аналог, например, – импрессионистская школа живописи), причем элементы «знания» рюги, как правило, фиксируются в специальных «каталогах» (мокуроку);
2) место, где проходят тренировки в воинском искусстве, японский термин – додзё;
3) тайную организацию, занимающуюся шпионажем и располагающую агентурной сетью, японский термин – химицу сосики, досл. «тайная организация»;
4) семью (клан), занимающуюся шпионажем и культивирующую рю ниндзюцу; японский термин – нинкэ, досл. семья ниндзя.
Очевидно, что ни рюги, ни додзё в исторических событиях как таковые участвовать не могут, ибо первое есть чистое знание, а второе – строение. Неверно и называть «школой» тайную организацию или семью, практикующую ниндзюцу. Важно также отметить, что между нинкэ и химицу сосики ни в коем случае нельзя ставить знак равенства, так как несколько семей, практиковавших ниндзюцу, могли входить в одну и ту же секретную организацию, а секретные организации могли создаваться японскими феодальными владыками – даймё из своих собственных самураев без привлечения членов нинкэ.
Что такое ниндзюцу?
Японские историки указывают, что как особое искусство ниндзюцу сложилось не ранее конца XV в.
Что оно собой представляло в период своего расцвета – в эпоху междоусобных войн конца XV – начала XVII ст. – лучше всего показывает, пожалуй, знаменитая «энциклопедия» ниндзюцу «Бансэнсюкай» (середина XVII в.).
Фудзибаяси Ясутакэ, автор этой книги и – предположительно – глава организации ниндзя (дзёнин) из Ига, разделяет шпионское искусство на два основных раздела: Ёнин («Светлое ниндзюцу», или «искусство невидимости на свету») и Иннин («Темное ниндзюцу», или «искусство невидимости в темноте»).
Ёнин – это в первую очередь уровень стратегии и тактики. Японские историки иногда называют этот раздел дзуйно ниндзюцу – то есть «мозговое ниндзюцу», поскольку в него входят методы организации шпионских сетей, анализа полученной информации, разработки долгосрочных стратегических планов на основе учета разнообразных факторов – политических, экономических, военных, географических и т. д., прогнозирование ситуации. Это уровень политика высшего эшелона, командующего армией и руководителя организации разведки и шпионажа – дзёнина.
Иннин имеет дело с конкретными приемами добывания секретной информации. В него входят способы проникновения на вражескую территорию с использованием легенды, различные уловки для обмана бдительности стражи, приемы подслушивания и подсматривания, ускользания от погони и многое другое.
Кроме того, в подготовку ниндзя входили и многочисленные вспомогательные «искусства»: хэнсодзюцу (методы переодевания), мономанэ-но дзюцу («искусство подражания» голосам и звукам), суйэйдзюцу (плавание), хаягакэ-но дзюцу (искусство спринтерского и марафонского бега) и т. д.
Для эффективного выполнения заданий ниндзя использовали различные специальные инструменты (нинки, нингу): приспособления для подъема на стены, разнообразные плавсредства, воровской инструмент.
Несколько особняком стоит применение зажигательных смесей, взрывчатки и огнестрельного оружия – искусство кадзюцу, которому в «Бансэнсюкай» посвящен отдельный том.
Характерно, что в «Бансэнсюкай» не описаны никакие приемы рукопашного боя – ни с оружием, ни без него. Дело в том, что ниндзюцу как искусство шпионажа имеет совершенно особую сферу применения и свои особые методы. Это отдельная дисциплина, не включающая в себя приемы поединка. Однако это вовсе не означает, что ниндзя вообще не изучали так называемые «боевые искусства» (которые надо отличать от «воинских искусств» и «военного искусства») – фехтование мечом, копьем, стрельбу из лука, борьбу без оружия. Дело в том, что обучение во всех классических японских школах носило комплексный характер. Например, в программе Тэнсин сёдэн Катори синто-рю в одном ряду стоят кэндзюцу (фехтование мечом), иайдзюцу (методы молниеносного выхватывания меча для атаки или контратаки), нагинатадзюцу (техника боя алебардой), бодзюцу (фехтование шестом), содзюцу (приемы боя копьем), сюрикэндзюцу (метание лезвий), кумиути (борьба в доспехах) и ниндзюцу (собственно искусство шпионажа и разведки).
10
Сочинение жанра гункимоно, написанное Усами Садаскэ, вассалом княжества Кисю, повествующее о деятельности Уэсуги Кэнсин, правителя провинции Этиго середины XVI в. Создано в конце XVII в.