Страница 23 из 105
МЭНСОН — БОГ ИЛИ ДЬЯВОЛ?
Чарли Мэнсон говорил своей «семье»: «Я — сын человеческий, сиречь Иисус Христос!» И ему верили.
Грант никогда не был любителем уголовной хроники и потому плохо помнил все обстоятельства нашумевшего процесса «сына человеческого», вошедшего в историю криминалистики как одно из самых громких дел западного мира за все его существование. Да и как было уследить, сидя в ФРГ, за всеми перипетиями процесса, который длился дольше, чем любой другой процесс в Америке: десять с половиной месяцев! И стоил он дороже любого другого процесса: круглый миллион долларов. Если бы Грант захотел ознакомиться со всеми его подробностями, то ему пришлось бы прочитать 209 томов, 31 716 страниц, что-то около восьми миллионов слов, на что у него наверняка ушло бы больше года.
После скромного ужина в эрзац-экзотическом ресторанчике «Трейдер Вик», каких множество разбросано по Штатам, он забежал в самую большую книжную лавку Фейетвилла и купил последний экземпляр бестселлера 1974 года, написанного с литературным обработчиком Винцентом Буглиози помощником окружного прокурора Лос-Анджелеса, выступавшим прокурором на процессе банды Мэнсона и тем прославившим свое имя, и еще несколько книжек о «процессе века». Сняв единственный свободный двухместный номер в мотеле «Сердце Фейетвилла» на Мейн-стрит («Вам крупно повезло, сэр! Все номера забиты приехавшими на процесс, сэр! Ведь наш мотель — ближайший к зданию суда, сэр! Прямо на берегу реки Мыс Страх, сэр!»), Грант заперся в нем, поглядел на довольно широкую реку, несшую свои сравнительно чистые, без белой пены от моющих средств, воды с Синего хребта и Великих Дымных гор к Атлантическому океану, и, включив черно-белый телевизор, залег с книжками на широкую двуспальную кровать с всегдашними плоскими подушками. Читал, делал пометки до глубокой ночи.
Дважды прослушал он в последних известиях краткие отчеты о процессе в Фейетвилле. Отчеты эти и комментарий вместе с кадрами, заснятыми в зале суда, не передавали и сотой доли напряженной борьбы, борьбы не на жизнь, а на смерть между обвинением и защитой, скрытого драматизма и динамизма процесса, его глубокого социального и политического подтекста, начиненного взрывчатыми вопросами отношения Америки к войне и миру, к морали и нравственности.
Фейетвиллская газета защищала Мак-Дональда. «Ньюс энд Обсервер», выходящая в столице штата, прозрачно давала понять, что считает его виновным, но не может сказать это прямо до вынесения вердикта жюри. Другая газета в Роли, «Роли таймс», извечный соперник «Ньюс энд Обсервер», выходящая не утром, а вечером тиражом не в 130 тысяч, а всего в 35 тысяч и постоянно занимающая позицию, противоположную позиции своего конкурента, стояла на стороне доктора Мак-Дональда. Ее владелец А. Ч. Сноу до сих пор не может простить владельцу «Ньюс энд Обсервер» Фрэнку Дэниэлсу-младшему, что Фрэнка Дэниэлса-старшего Франклин Рузвельт пригласил в Белый дом пресс-секретарем, как известного и отчаянно смелого либерала и сторонника рузвельтовского «Нового курса». Эта газета с возмущением сравнивала суд над героем Америки экс-капитаном «зеленых беретов» с давней расправой над евреем Лео Франком, менеджером карандашной фабрики, принадлежавшей его родному дяде в столице Джорджии Атланте. Франк был обвинен в попытке изнасилования и убийстве четырнадцатилетней работницы, чей труп был найден в подвале фабрики на куче угля. Суд приговорил его к высшей мере наказания. Ку-клукс-клан всячески раздувал антисемитскую истерию. Губернатор Джон М. Слэйтон смягчил приговор, заменив смертную казнь Фрэнку пожизненным заключением, поскольку ему доложили, что негр Конли, уборщик фабрики и главный свидетель обвинения, признался, что дал ложные показания. Ку-клукс-клан стал жечь в ночи кресты, требуя смерти негра. Сосед Франка по камере, сочувствовавший клану, перерезал Франку горло, не повредив, однако, сонную артерию. Но прежде чем Франка сумели вылечить в тюремном лазарете, толпа штурмом овладела тюрьмой, схватила полуживого Франка и повесила его у дома убитой девушки — Мэри Фаган. Газета уверяла в передовице, что Крейг хочет линчевать оклеветанного врагами Америки доктора Мак-Дональда!
Покончив с газетами, вырезав нужные ему корреспонденции, Грант погрузился в изучение материалов о «массовом убийце» Мэнсоне.
Связь процесса Мак-Дональда в 1979 году с процессом банды Мэнсона в 1970 году была настолько явной, что она сразу бросалась в глаза.
В ночь с субботы на воскресенье, с 9 на 10 августа 1969 года, когда тихоокеанские туманы, смешиваясь с миазмами ядовитого смога, затопили каньоны Голливуда и Беверли-Хиллз, а высоко над разбросанным по широкой низине Лос-Анджелесом уже гасли электрические огни в окнах богатых вилл и бунгало эксклюзивного пригорода Бель-Эйр, в тупике у ворот дома № 10050 на Чиело-драйв остановился старый грязно-желтый «форд» выпуска 1959 года. Вилла принадлежала Роману Поланскому, известному кинорежиссеру, создателю таких нашумевших голливудских фильмов ужасов, как «Бэби Розмари» и «Бесстрашные убийцы вампиров». Вилла стояла особняком на каменистом возвышении, за железной оградой, укрытая густыми деревьями, в стороне от соседних домов. Ее изолированное положение и привело сюда злоумышленников…
Даже видавшая виды лос-анджелесская полиция была потрясена этим преступлением. В тот день у хозяйки дома Шарон Тейт, голливудской кинозвезды и жены Романа Поланского, были гости. Войцех Фриковский получил две пули и тринадцать ударов рукоятью револьвера по голове и пятьдесят одно ножевое ранение. Анне Фоглер нанесли двадцать восемь ножевых ударов. Джей Себринг погиб от потери крови после того, как получил одну смертельную огнестрельную рану и семь ножевых ранений. Убийцы Шарон Тейт, в основном девушки, ударили ее ножами шестнадцать раз. Пять ран — в сердце, печень и легкие — были смертельными.
Имена своих жертв бандиты Мэнсона узнали лишь на следующий день, отдыхая после налета в Долине смерти, из сенсационной передачи по лос-анджелесскому телевидению.
В черном списке задуманных Мэнсоном убийств числилась Элизабет Тейлор и Ричард Бэртон, Фрэнк Синатра, Стив Мак-Куин, певец Том Джонс.
Десятого августа банда под его личным руководством совершила еще два убийства в Голливуде у Парка имени великого кинорежиссера Давида Гриффита. Жертвами Мэнсона и его головорезов стали супруги Лено и Розмари Ла-Бианка. Муж был удушен в гостиной электропроводом от лампы. Труп лежал на полу в пижаме. На голове — наволочка от подушки. В горло всажен нож, двадцать ножевых ранений, четырнадцать вилкой. Из ножевых ран шесть смертельных. В животе торчала большая вилка для разделки жареной дичи или поросенка. На стене гостиной кровью было написано: «Смерть свиньям». Жена лежала в спальне, тоже с проводом вокруг горла и наволочкой на голове, и была вся исколота и изрезана. Полицейский врач насчитал сорок одно ножевое ранение. И еще одна надпись, тоже кровью: «Поднимайтесь!»
Чарльзу Мэнсону было тридцать пять лет. Незаконнорожденный сын шестнадцатилетней матери-проститутки в Цинциннати, штат Огайо. Пока мать сидела в тюрьме за ограбление, жил с теткой и дядей, религиозными фанатиками, что заронило в него семя изуверства. Потом, с восьми лет, опять жил с матерью-алкоголичкой. Окончил четыре класса. Убегал из школ-интернатов восемнадцать раз. Смылся из церковной школы, но запомнил: рэкет можно построить и на религии. Впервые угнал автомашину. Взял в руки пистолет. Ограбил с корешом бакалейную лавку — понравилось. Взял кассу игорного дома. Ему не исполнилось еще четырнадцати лет. Новый мамин любовник готов был усыновить смышленого парнишку: смел и может пролезть в чердачное окно, в форточку. Вломился с напарником в лавку, взял полторы тысячи долларов. Из этой взятки добрый мамин «дядька» отвалил им полторы сотенных. Еще одна лавка — взяли его с корешом. Выдали «дядьку». В исправительном доме много читал. Блатная романтика захватывала все сильнее. Диллинджер стал его героем, пристрастился к книжкам о гангстерах — Эль Капонэ, Красавчике Флойде, Мамаше Бэйкер, Бонни и Клайде, Лакки Лючиано, Мейере Лански. В шестнадцать лет снова сбежал. Подсчитывал приводы, побеги, как спортсмен подсчитывает очки, баллы, идя к рекорду, к чемпионскому титулу и золотой медали.