Ангел (ЛП)

- Я хотела, чтобы он убил меня, как того мальчика в Англии. Вот почему это случилось в первую ночь.

Сюзанна выпрямилась снова.

- Первая ночь? Это произошло больше, чем один раз?

Элизабет медленно кивнула.

- Я же сказала вам, мама и папа уехали. Весь дом был наш. Никакого надзора. Мы оба были так сильно испорчены, что даже не понимали, что делали что-то неправильное.

Что-то в предательски дрогнувшем голосе говорило страшную правду - это далеко не конец истории. Сюзанна хотела отвернуться и вытошнить, все, что она услышала и представила в своей голове, исторгнуть из себя до последней капли – тело юного мальчика, отвечающее на ее прикосновения во сне, отчаянный замысел сестры, чтобы найти покой в смерти, осознание того, что они зашли слишком далеко. Но Сюзанна знала, что пока будет жить, слова Элизабет, останутся в ее памяти навсегда.

Она не могла сейчас отступить. Поэтому ей нужно было идти дальше.

- Что произошло потом? - спросила Сюзанна, она не хотела, но должна была узнать все. - Чем это закончилось?

- Благодаря отцу, конечно. Они с матерью уехали на месяц в Европу по своим делам. Я думаю, он хотел взять меня с собой, но мама... наверное, она стала видеть его заинтересованность во мне. Она настаивала, чтобы они поехали одни, без детей. Второй медовый месяц. Между тем мой брат и я вытворяли что-то настолько извращенное, что я до сих пор даже не могу представить себя частью этого. Я вижу нас…, - Элизабет закрыла глаза и подняла руку, - там. Как будто я просто смотрела, не участвовала. Вы должны знать, что я была так же виновата, как и он. Честно говоря, даже больше. Я начала это. Он был девственником до меня. Но даже в этом юном возрасте у него было впечатляющее воображение.

Сюзанна сглотнула желчь, глядя, как Элизабет открыла глаза и опустила руку.

- Мы были вместе в библиотеке отца. Одно из наших любимых мест. Мать и отец вернулись домой из поездки на день раньше, чем мы ожидали. От усталости мать отправилась прямо в кровать. Отец же пошел к себе в кабинет, чтобы поработать. Он нашел нас... вместе.

Элизабет замолчала на мгновение. Глядя сквозь стеклянные стены оранжереи, она наблюдала за угасающим солнцем. Сюзанна даже боялась угадывать и молилась никогда не узнать, что сестра Отца Стернса видела в ее памяти.

- Я никогда не видела такой ярости, - Элизабет, наконец, заговорила. - Такой злобы. Отец даже не выглядел как человек. Мой брат и я называем его монстром. Мы не просто так делаем это. Он обратился в зверя в тот день. Он оттащил брата от меня и бросил его о стену. Я никогда не забуду кровь на обоях - красное на желтом. А затем повалил меня на пол, на живот. Он говорил, но я ни за что в жизни не смогу вспомнить, что же он говорил. Я не хочу вспоминать.

- И хорошо, что не помните, - прошептала Сюзанна.

- Он начал насиловать меня, чтобы заново пометить свою территорию, полагаю. Наверное, он думал, что избил брата до потери сознания. Но потом я услышала глухой стук. Самый прекрасный звук, который я когда-либо слышала в своей жизни.

- Что это было?

- Мой брат, ударивший отца каминной кочергой. Он не вырубил его, к сожалению. Но остановил на время, достаточное, чтобы я выбралась из-под обмякшего тела. Отцовская ярость зашла даже дальше, чем я мгла себе представить. Он схватил брата и швырнул на пол, и затем той же кочергой сломал ему плечо. Я слышала хруст.

Сюзанна закрыла лицо рукой. Она нашла маленькую скамью и села на нее, не в силах больше держаться на ногах.

- Отец схватил брата за сломанную руку и посадил. Привязал его к стулу. Рука  брата... она просто болталась... так безжизненно. Помню, я подумала – глупо - но я на самом деле так подумала: "О, нет. Он же больше никогда не сможет играть на пианино». Кошмарно, какие вещи приходят на ум в такие моменты. Никогда не сможет играть на пианино? Да отец собирался убить его.

- Убить его?

Сюзанна знала, что выглядит как идиотка, повторяя вопросы как попугай. Но шок и тошнота отобрали все силы, повергнув девушку в немой ужас.

- Я помню, как он говорил это. "Ты покойник, Маркус. Ты покойник..." После того, как он привязал брата к стулу, он снова пришел за мной. Хотел, чтобы тот смотрел, как он меня насилует. Но я не могла позволить этому случиться. Изнасилование, пусть. Ладно. Это случалось и раньше. Но я не могла позволить убить моего брата. Я любила его. По-своему, извращенно, неправильно и ужасно... Я действительно любила его. Мы были всем, что есть друг у друга. Так что я взяла каминную кочергу, вооружилась всем, что было у меня на душе, и разбила ему голову. Милостивый Боже, он так быстро угомонился. Так быстро, что я засмеялась. Думаю, этот смех привлек внимание матери. Я просто не могла остановиться и смеялась, смеялась...

- Вас нашла ваша мать?

Элизабет кивнула.

- Она ворвалась в библиотеку, увидела ее дочь практически голую и всю в крови, еле дышащего и привязанного к стулу брата и лежащего монстра на полу. Она больше не могла отрицать того, что происходило прямо у нее под носом. Она забрала меня и моего брата из дома. Отправила его в больницу, и там бросила…

- Бросила его? Она просто оставила его?

- Он не был ее сыном. Она всегда немного его ненавидела. Она могла бы закрыть глаза на интрижку, даже на ту, после которой появился незаконнорожденный сын. Но заставить ее относиться к нему как к своему? Она никогда не простила отца за это. Как будто это был худший из его грехов.

- Как будто...

- Таким образом, она бросила моего брата в больнице и сбежала со мной. Она развелась с отцом после. Это было в шестидесятых. Мать не могла позволить случившемуся стать достоянием общественности. Так как не было никаких обвинений, все активы разделили поровну. А они были и есть значительны. Даже после деления всего пополам, они оба оставались очень состоятельными людьми.

- Что произошло с вашим братом? - спросила Сюзанна, уже зная часть ответа. – Он был отправлен в школу, верно?

Элизабет кивнула.

- Полагаю, когда отец пришел в себя, то вспомнил, что мой брат был его единственным сыном и наследником. Но не хотел, чтобы тот был рядом, поэтому и отправил в ту школу. Академия Св. Игнатия, кажется, так она называлась. Одна из иезуитских школ-интернатов для мальчиков в штате Мэн. Черт знает где. Днем с огнем туда не доберешься.

- Звучит, как описание тюрьмы.

- Что-то вроде того. Думаю, отец боялся моего брата и возможного возмездия. Он был неправ, конечно. Мой брат не убийца. Мой отец боялся не того ребенка.

Сюзанна услышала улыбку в голосе Элизабет.

Она молчала. Несмотря на молодость, Сюзанна была журналистом достаточно долго, чтобы знать, правду можно получить только тогда, когда перестаешь задавать вопросы.

- Я рада, что он отправился в Академию, - продолжала Элизабет. - Он был счастлив там, по-видимому. Обратился в католичество. Выучил с десяток или больше языков ото всех священников, которые там преподавали. Встретил Кингсли.

Сюзанна улыбнулась, потому что знала, что Элизабет ожидала этого.

- И сестру Кингсли, верно? - спросила Сюзанна.

- Ах, да. Жену моего брата. Никогда не встречалась с ней. Я узнала о браке, только когда девушка умерла. Он сделал это ради денег, конечно.

- Денег?

- Целевой фонд. Мой брат и я унаследовали трастовые фонды от наших родителей. Мы могли получить огромную сумму в возрасте двадцати пяти или раньше, если...

- Если бы женились или вышли замуж.

Элизабет кивнула.

- Я думаю, мой брат просто хотел помочь Кингсли и его сестре остаться вместе в Штатах. Они оба были без гроша в кармане, без преувеличений. Все закончилось плохо, как вы знаете. Что, я полагаю, и к лучшему. Мой брат был предназначен для сана.

- Он, кажется, нашел свое призвание.

- Это так замечательно, когда брат - священник. Удобно иметь кого-то в семье, кто может отпустить вам грехи и обязан держать ваши секреты в тайне даже от человеческих законов. Мой брат... ему пришлось так много на себя взять.