Страница 24 из 83
Следуя за шумной семьей с пятью или шестью детьми, спорившими, где лучше поужинать, Сюзанна добралась до парковки. Оказавшись внутри машины Патрика, она снова вытащила блокнот.
«Очень умный», - написала она. «И до безобразия красивый. Он ожидал меня.»
Внизу страницы она нацарапала «Я не доверяю ему» и подчеркнула это три раза.
* * *
Нора перебирала свой багаж, отделяя одежду от игрушек. В такие моменты она скучала по собственному подземелью. Во время работы Госпожой у нее были свои собственные комнаты, если так можно было сказать, в VIP-крыле Восьмого Круга. У Сорена там до сих пор остались личные апартаменты. Как и у Кингсли и Гриффина. Но как только Сатерлин вернулась к Сорену в качестве сабы, ей пришлось отказаться от своего подземелья и передать своей замене – Госпоже В. Тем не менее, она придерживала большинство своих игрушек для тех случаев, когда Сорен разрешал ей побыть Госпожой для кого-то. Некоторые из любителей БДСМ в их сообществе только хмурились, глядя на ее свитч игры, да еще при наличии альфа Доминанта. Но Сорен любил ее и понимал. И он знал ее лучше всего и не запрещал такие игры. Она любила доминировать над женщинами и при случае даже над одним известным французом-свитчем. Завистливые ненавистники могли бы отобрать ее распорку и знаменитый красный хлыст, только вырвав их из ее холодных, мертвых рук.
Нора купила ошейник для Микаэля, черный, в тон к его волосам. У нее не было ни малейшего желания надеть этот ошейник навсегда, но он должен был привыкнуть к такому, если собирался присоединиться к Преисподней вместе с ней и Сореном. Она порылась в самом низу сумки. Кнуты и цепи, колесо Вартенберга, два набора наручников – одни из металла, другие из веревки, крюки... все свалилось во внушительную кучу на полу. Нора нырнула еще раз в чемодан и засмеялась от увиденного. Как ее пижама в утятах могла попасть в сумку с игрушками? Она вспомнила, что спорила с Заком по телефону, пока упаковывала вещи. Очевидно, Зак ее слегка отвлек.
Нора уставилась на пижаму, в маленьких утятах, напечатанных на голубой фланели. Пижамы были причиной ее первой стычки с Уесли, когда тот переехал. Никто не посмел бы назвать ее эксгибиционисткой – но у нее было прекрасное тело, и ее не заботило, увидит ли кто-то его. Поэтому в первое утро после переезда Уесли она вошла в кухню в своем обычном белье – почти прозрачной черной комбинации и трусиках. Полусонная, она вошла в кухню, погладила Уесли по белокурой макушке, схватила круассан и чашку кофе и направилась в свой кабинет. Через несколько минут заметно обеспокоенный Уесли вошел в ее кабинет и встал к ней спиной.
- Да, Уесли, в этих джинсах твоя задница выглядит просто потрясающе, - сказала она, скользя взглядом по его высокому, худому и слишком-сексуальному-для-девственника телу.
- Я не поэтому стою к тебе спиной. На тебе совсем нет одежды, Нора, - сказал он в праведном возмущении.
- На мне есть одежда. Моя пижама.
- Ты надела целлофановый пакет и больше ничего.
- Не правда. Я носила целлофановый пакет, и выглядит он совершенно по-другому. Это LaPerla.
- Это Ла Прозрачное. Пижама должна состоять из ткани. Она сделана из хлопка или другого настолько же непрозрачного материала. Если я собираюсь жить с тобой, не потеряв голову…
- Или девственность, - поддразнила она.
- Ты должна носить нормальную пижаму, когда я тут. И точка.
Он ушел в школу в гневе в тот день. Когда Уес вернулся домой, она удивила его небольшим пижамным показом мод. Сначала маленькие обезьянки, потом пингвины, и напоследок утята в галошах на маленьких лапках.
- Лучше? - спросила Нора.
Уесли улыбнулся ей и, протянув руку, застегнул верхнюю пуговицу на ее пижаме с утятами. Сатерлин сделала вид, что задыхается, хотя чувствовала себя вполне комфортно даже с тугим ошейником на горле. Тогда Уесли снова расстегнул пуговицу, и на мгновение их глаза встретились, и больше всего на свете она хотела, чтобы он продолжил дальше. Его пальцы дрожали так сильно, что она поняла, что ему действительно хочется это сделать.
Уесли улыбнулся ей и прошептал:
- Идеально.
- Он совершенен, Нора.
Неожиданно громкие слова вытащили ее из прошлого. Обернувшись, она увидела вошедшего в гостевую спальню Гриффина, естественно, ее комната располагалась рядом с его, он был в равной степени раздражен и возбужден.
- Никто не совершенен, Гриффин, - сказала Нора, бросив пижаму в ящик. - Кроме Сорена.
- Сорен не совершенен.
Нора уставилась на Гриффина.
- Дьявол, этот святой ублюдок солгал мне.
Гриффин закатил глаза.
- Микаэль идеален. Он мой идеал мужчины... парня. Неважно. Срань Господня, Нора.
Гриффин бросился на ее кровать, взял пару наручников и положил их на глаза, как гигантские очки.
- Очень соблазнительно.
Нора сняла наручники с лица Гриффина и положила в свою кучу игрушек.
- Вы закончили его список ограничений?
- Да. Пацан настоящий извращенец. Я влюблен.
Нора поставила высокие сапоги ботфорты в шкаф.
- Ты не влюблен.
- Ты бы поверила в «любовь с благородными намерениями»?
- Не-а.
Гриффин уставился на нее.
- Гриффин Фиске, ты знаешь не хуже меня, что у тебя никогда не было отношений, которые длились больше трех недель. И то, тогда ты изменял своей подружке с ее сводным братом. Ты только познакомился с Микаэлем.
- Да, и что? За сколько ты влюбилась в нашего Папу?
Нора улыбнулась про себя.
- За две или три секунды. Но прошло около недели, и я решила, что ненавижу его.
- Впечатляет, что вы так долго продержались вместе.
В голосе Гриффина слышалось сдержанное уважение. У Гриффа было множество любовников и практически нулевой опыт серьезных отношений за плечами.
- В чем твой секрет?
- Ну, Сорен имеет надо мной неослабевающую власть. И действительно помогает то, что я все еще в него влюблена. А еще больше помогает то, что я до сих пор его ненавижу, - сказала она, внезапно больше не желая говорить о Сорене.
Было слишком больно от осознания того, что придется прожить два месяца до следующей встречи с ним.
- Так и что со списком Микаэля? Есть что-то, что мне следует знать?
Гриффин перевернулся и вытащил листок бумаги из заднего кармана. Решение Норы присоединиться к нему на кровати было неудачным. Прошло всего пару секунд, прежде чем она оказалась на спине, и Гриффин застегивал наручники из ее же сваленных в кучу игрушек на запястьях.
- Это кое-что мне напоминает, - сказала Нора, расслабляясь в наручниках, - нужно позвонить моему редактору.
- Ты можешь позвонить ему после того, как я тебя оттрахаю.
- Можно ты оттрахаешь меня после того, как мы поговорим о списке Микаэля?
Гриффин рухнул рядом с ней, оставив ее лежащую на животе и все еще в наручниках. Со стоном разочарования, Нора, опираясь на плечо, повернулась на бок.
- Сначала список, затем секс. Что там с мелким?
- Секс? Пятерки по всем направлениям. Похотливый мерзавец.
- Ему семнадцать.
- Намек понял.
- Что еще? - спросила Нора.
- Каких-то глобальных фетишей нет. Никаких «водных видов спорта» или чего то подобного.
- Хорошо, - сказала Сатерлин, - у меня очень застенчивый мочевой пузырь.
- Ему нравятся типичные извращения, - продолжал Гриффин. - Бондаж - отлично, в любом виде. Боль подходит, в любом виде. Хотя вот это было странно, - сказал Гриффин, перевернув на последнюю страницу.
- Что?
- Ему нравится боль и доминирование. Все четверки и пятерки в этой области. Но когда я спросил о порезах, он сразу же выдал мне большую единицу. Странно, да?
Нора тут же вспомнила о шрамах на запястьях Микаэля. Ей это не казалось странным ни чуточку – порезов в его жизни было более чем достаточно.
- Я ненавижу порку ног, - сказала Нора, пытаясь отвлечь внимание Гриффина.
Если Микаэль захочет, чтобы Гриффин узнал о его попытке самоубийства, то пусть сам рассказывает.