Страница 15 из 96
Даже представить не могу, каких невероятных усилий ему стоило сдержаться! Поблагодарив судьбу за свою счастливую звезду и пискнув напоследок «Спасибо», я выбегаю из кабинета от греха подальше. По себе знаю, лучше его оставить одного в таком состоянии. Пройдя несколько шагов в сторону от кабинета, я слышу звон стекла и несдержанный, словно звериный, рык. Будь я ему другом, он бы принял помощь, а так… перебесится.
Под словом «девка» имеется в виду английское слово “broad” очень пренебрежительного толка и, в общем-то, не характерное для британского английского, но выражающее всю палитру эмоций Драко по отношению к Эве в данный момент. (Прим. Автора)
Дождь льет как из ведра и плещется в открытых босоножках. С мокрыми волосами, прилипшими к телу, я похожа на крыску Лариску из сказки про Чебурашку. Тушь, наверное, тоже потекла. Первое правило Лондона: «Какое солнечное утро! Возьму-ка я зонт». Пора начать его соблюдать… Рюкзак мокрый насквозь. Ладно, пусть мой жалкий вид будет утешением надменному боссу. Вот он поржет…
Слава Перуну, когда я прихожу на десять минут раньше, как обычно, его еще нет на месте. Хоть одежду успею высушить. Горячий воздух приятно согревает продрогшее тело так, что я разве не мурчу от удовольствия.
– Мило, – усмехается Драко, уставившись на палочку, засунутую в джинсы, и мое блаженное лицо.
Я краснею до кончиков ушей и замираю в одной позе, просто не могу пошевелиться. Вальяжными шагами босс подходит ко мне, едва сдерживая смех. Его взгляд скользит от горящих рубиновым цветом щек, ненадолго задерживается на вырезе еще липнущей к телу рубашки и замирает на палочке, торчащей спереди из-за пояса джинсов.
– Всегда знал, что ей можно найти другое применение, – сдержанно улыбается Драко.
– Я промокла, сушила одежду, – пытаюсь оправдаться я, краснея еще гуще.
Он сжимает губы… и вдруг разражается искренним заливистым смехом. Глядя на него, никогда бы не подумала, что босс вообще умеет так искренне смеяться. Вокруг глаз собираются «паучьи лапки», и он держится от колик за живот. Видя это, я тоже начинаю хохотать.
– Так, все, – он стирает слезы из уголков глаз. – Иди досушиваться в туалет.
Одну вещь я поняла точно: Драко – человек настроения, и, кажется, сегодня мне удалось попасть под нужное.
– Это профессор Снейп? – наклонившись к столу босса, решаюсь спросить про колдографию, на которую краем глаза смотрела всю неделю. С нее на меня глядят светленький мальчик с острым лицом и угрюмый темноволосый мужчины в черном сюртуке.
– Откуда ты его знаешь? – хмурит брови Драко. Какой он, все-таки, подозрительный…
– Мой Наставник, тоже зельевар, переписывался с ним, говорил, что профессор Снейп – гениальный мастер зелий.
– Да… он прав… – босс сжимает рамку, и его взгляд становится грустным. – Все, что крестный делал – сокровище. Хорошо, что это досталось мне…
– Ты очень любил его? – делаю догадку, а сердце уже рвется из груди, потому как я напала на верный след.
– Не твое дело, – голос снова становится суровым, и Драко ставит колдографию на место, ясно давая понять, что не намерен вести дальнейший разговор. – Не думай, что можешь стать мне другом лишь потому, что ты здесь. Никогда не буду воспринимать всерьез такую слабачку.
Не человек, а минное поле! Слово не то скажешь, и он взрывается! Прямо как я…
Одиноко жуя свой промокший бутерброд, я думаю обо всем на свете. Но каждая мысль скатывается к тому, что мое «расследование» окончательно встало, ведь Драко теперь зол, аки мантикора в критические дни. Вернусь домой, обязательно попрошу Егорку научить меня летать на метле, без финтов, конечно, всяких, но хотя бы так, чтобы не падать от каждого заклинания. А еще нужно срочно научиться разговаривать с людьми. Да, пожалуй, это главная моя проблема.
– Привет, – с привычной доброжелательной улыбкой на губах ко мне подсаживается Гарри. – Обедаешь в одиночестве?
– Угу… – угрюмо киваю я и тут же вспоминаю про хорошие манеры: – Хочешь? – предлагаю мракоборцу второй бутерброд.
– Нет, спасибо, я уже ел. Чего такая грустная? Малфой опять что-то ляпнул?
– Да… Нет… Я знаю, что сама накосячила, и он имеет право злиться, но мне и правда очень, очень жаль.
– Не расстраивайся, – Гарри хлопает меня по плечу. – В понедельник дуэльный клуб откроется, потренируешься там. Ты не обязана все сразу делать правильно, ты же практикантка, учишься только.
– Да уж… – невесело поддакиваю я, но думаю совершенно о другом. Как бы побыстрее свалить отсюда. Если достану записи… Как Драко их назвал? Сокровище… Наверняка, пылятся в огромной библиотеке Малфой-Мэнора попусту, или… – Гарри, слушай, я тут думала: вот у нас, в России, сокровища обычно прячут в сундуки и в землю закапывают (благо территория позволяет). А в Англии как? Тоже?
– Ааа… – заминается глава Мракоборческого отдела, видно от резкой смены темы. – Нет, мы обычно храним их в банке. Гринготтс, может быть, слышала? Надежней места нет! Никому не удавалось оттуда что-либо украсть.
– Кроме тебя, – улыбаюсь я, вспоминая документы о войне.
– Нууу… да… было дело… – краснея, Гарри чешет макушку.
– Кстати, как ты смог это сделать? – как бы из чисто женского любопытства интересуюсь я.
– Это все Гермиона. Если бы не она… если бы не она, мы вообще эту войну не выиграли бы никогда. Использовали многосущное зелье, чтобы она превратилась в Беллатриссу Лестрейндж. Это…
– Я знаю, кто это, – нетерпеливо вырывается у меня, потому что Гарри слишком медленно вынимает ключик от моего счастья.
– Аа… ну, так вот. Мы пробрались в Гринготтс, но гоблины все равно узнали, что она самозванка. Тогда пришлось использовать Империус…
– Непростительное? – с чуть удивленной усмешкой спрашиваю я.
– Ну, да, да. Но на то была причина. Понимаешь…
– Да, война с Волдемортом и все такое прочее…
– Ха! А Рон до сих пор не произносит его имя.
– Думаю, на это тоже есть причина. – Вдруг разговор принимает серьезный оборот.
– Да… – грустнеет Гарри. – У всех нас есть причина…
– Прости… Я не хотела, – инстинктивно поглаживаю его ладонь.
Глава Мракоборческого отдела сидит с опущенной головой и закрытыми глазами. Я будто вижу все, о чем он думает: друзья, родные, битвы, кровь и уродливое безносое лицо…
– В общем, – Гарри резко поднимает голову и мужественно улыбается, – мы пробрались в сейф, забрали оттуда чашу и улетели на драконе. Конец истории.
– Наверное, после вас сейфы стали лучше охранять? – с сердцем, бьющемся в горле, спрашиваю я, потому что, кажется, это провал.
– После войны – да. Но сейчас, когда все успокоилось, защиту опять ослабили. Чтобы открыть сейф, даже ключ не нужен, достаточно какой-нибудь личной вещи.
– Но ведь ее можно украсть, нет?
– У гоблинов особая магия, они чувствуют, если вещь взята силой.
– Оу… – протягиваю я, дрожа от волнения. Перчатки Драко отдал мне сам…
Сердце вот-вот выпрыгнет из груди, адреналин бурлит в крови так, что мне трудно дышать, и, кажется, будто я ширнулась экстези. Вдох, глубокий настолько, чтобы легкие растянулись до конца. Его легкие. И еще один, потому что кислород должен в полной мере насытить мозг, иначе я вообще перестану соображать.
Я гордо поднимаюсь по мраморным ступеням банка, стараясь выглядеть так же изящно, как он. Надо сказать, это непросто! Как мужики вообще ходят? Там же все… болтается и чешется! Эх, не подумала я про боксеры! Засунув руку в карман и облегчив зуд (да и с одной рукой в кармане я выгляжу более изысканно), тяну на себя первую, бронзовую дверь. Вторая, серебряная, показывает мое отражение, и я инстинктивно развожу широкие мужские плечи, чтобы выглядеть значительнее. Соплохвоста мне на голову! Хоть внешность у меня его, но выражение лица совсем другое. Так, нужно сосредоточиться. Я богатый напыщенный аристократ, я ненавижу магглов, я думаю, что лучше всех на свете. Серебряная дверь, как зеркало, показывает мое исказившееся презрением лицо. С непривычки я пугаюсь, но от своего образа – лишь на секунду. Зато то, что написано на двери…