Страница 61 из 75
очистить имя Лихтенштейнов ото лжи.
С вечной благодарностью Перхта Рожмебргская».
- Обещаю, Перхта, — прошептала я, смахивая слезу.
Пришло время взять другое письмо, и я, выдохнув, распечатала его и
улыбнулась каллиграфическому уверенному почерку графа.
«Лорель. Моя невообразимая Лорель. Если ты читаешь это письмо, значит, я
умер и упросил судью разрешить мне встретиться с тобой.
Сегодня я приехал к Перхте, просить прощение за свои пустые слова и
обещания, но она только обняла меня, как давнего друга, и я ощутил облегчение.
Я чувствую приближение смерти. Я не знаю, свидимся ли мы вновь, поэтому
хочу написать вам о том, что я всегда буду искать пути к вам. Ведь вы полны
магии, моя восхитительная принцесса. Ваша сила притягивает меня к вам, и я
не хочу противиться ей. Вы околдовали меня навсегда. Я искал всю свою жизнь
до встречи с вами нечто иное, что трудно описать словами, но я чувствовал
это сердцем. Но я не находил любви, цинично убеждая себя, что слишком
требователен. Но я нашёл это таинство. Я нашёл вас. Вы – именно та,
которую я искал и считал плодом своего воображения. Я каждую минуту,
проведённую рядом с вами, вглядывался в ваше лицо, чтобы впитать в себя
вашу красоту и лучезарность. Я мечтаю говорить с вами вновь и вновь, лишь
бы слышать ваш голос. И я прожил жизнь, имея перед собой ваш образ, и я
точно осознавал, что должен оставить вам. Я не страшусь назвать вас своей
супругой, своей графиней, которая была создана для меня, но судьба посмеялась
над нами, разбросав нас по разным эпохам. Но я бы сделал всё так же, терпел и
ждал, лишь бы встретить вас.
Я вам оставляю то, что по праву должно принадлежать моей супруге и
Перхта помогла мне в этом. Я обещаю вам быть вашим ангелом-хранителем,
как вы стали им для меня. Я не прощаюсь с вами, Лорель, я надеюсь на новую
встречу. Разумом я понимаю, что это никогда не станет возможным. Но
сердце продолжает верить, как вы верили в меня. Я буду любить вас веками,
моя душа никогда не оставит вас, и я буду охранять моё наследие для вас. Мне
хочется говорить и говорить вам слова любви, но мне уже сложно держать
перо. До встречи, любовь моя, моя прекрасная Лорель.
Всегда ваш влюблённый граф Ян Лихтенштейн».
Прижимая к груди эти заветные слова, я позволила себе улыбнуться и пустить
несколько потоков горячих слёз.
Я отложила письмо и поднялась, нависая над сундуком. Подняв материю, я
различила тёмно-синюю ткань, и, ухватившись за неё руками, подняла. Это
было то самое платье, в котором я была во сне. Ян шил его специально для меня.
Я вдохнула аромат затхлости, но сейчас меня это не волновало. Ведь он трогал
его, значит, его прикосновения имеются на нём, и я буду беречь эту вещь. Я
восхищённо отложила наряд на пол и потянулась к новой материи, чтобы узнать,
что там ещё.
Далее лежало белое платье, и я приподняла его. Оно было усыпано камнями и
обшито золотыми нитями по корсету и низу юбки с длинным шлейфом. Оно
оказалось тяжелее, чем предыдущее, и оно напоминало свадебное.
«…не страшусь назвать вас своей супругой», — пронеслось в голове, и я
положила на пол платье, погладив его рукой. Это был созданный для меня
подвенечный наряд, и когда-нибудь я надену его, когда встречу вновь в
следующей жизни своего Яна.
Нагнувшись над сундуком, я достала фату из тончайшего кружева, которое
также переливалось камнями. Я положила аккуратно, чтобы не повредить, к
платью. На красном бархате лежала коробка, обтянутая золотой тканью, и я
взяла её, открыв. Всеми цветами радуги на подушечке переливалась диадема,
усыпанная драгоценными камнями. Я улыбнулась романтичности Яна и, закрыв,
отложила коробочку.
Следующая вещь была мне знакомой, это была одежда Яна, в которой он был на
суде. И из глаз потекли слёзы, а я прижала к лицу бархат, вдыхая едва уловимый
аромат дыма и леса.
- Мой граф, — прошептала я.
Тут был полный его образ: сапоги, кинжал, пояс, рубашка, ордена, штаны. Я
отложила всё в сторону и вытерла рукой глаза. У стенки сундука лежал меч. И
там же была записка, я достала оружие и бумагу, раскрыв её.
«Лорель, я выкупил эту прекрасную вещь для вас. Мне бы хотелось знать, что
теперь вы сможете защищаться без меня. Этот дар будет оберегать вас, как
талисман. И он напомнил мне вас. Такой же изящный, как и вы. Полное
название этого меча — «Кусанаги-но Цуруги», что переводится как «меч,
которым косят траву». Меч воспринимается как символ легитимности
правителя и вручался каждому новому императору в течение более тысячи
лет. Но мне позволили приобрести его, когда я рассказал нашу историю».
- Господи, — прошептала я, откладывая записку и смотря на это чудо. — Ох, Ян,
вы даже не представляете, что сделали.
Я покачала головой, смеясь.
- Ян, этот меч является одним из трёх артефактов, известных как императорские
регалии Японии. А вы нашли человека, который вам его продал для меня, —
обратилась я в пустоту.
Этот меч по данным был утерян в XII веке во время боя, и, видно, кто-то нашёл
его на поле сражения. Меч являлся знаковым в японской мифологии. По легенде
он был найден в теле восьмиглавого змея, убитого во время шторма богом
Сусаноо. А сейчас это такая бесценная вещь, которую пытаются повторить, и
как считают японцы, оригинальный меч хранится в Святилище Атсута в Нагое, а
используется копия меча для показов. Но вот передо мной настоящий меч.
Я отложила его и заглянула вновь в сундук. Сбоку стояла маленькая коробочка
обтянутая кожей, я подняла её и положила на колени. Внутри лежала гербовая
печать самого Яна, которая была оформлена в мужской перстень.
И последняя вещь это был сундук, раскрыв его, я от восхищения даже
приоткрыла рот, чтобы не забыть как дышать. На искрящихся разноцветных
драгоценных камнях лежала записка.
«Каждый камень, найденный мной, существует только ради вас, Лорель».
Я поставила сундучок на пол и села, осматривая своё приданое, оставленное
Яном для меня. Это стоит целое состояние, это бесценные вещи. И они наши.
Они принадлежат мне и графу, никому более.
Глава 39.
Первую неделю без Яна я прожила в разъездах между Лондоном и Оксфордом,
вновь и вновь доказывая перед советом историков нашу истину. И нам дали
добро на конференцию, которая для начала пройдёт втайне, лишь с тремя
репортёрами. Также письма, которые оставили нам Ян и Перхта были
подтверждены, по стилю письма, по бумаге и гербам. Всё относилось к той
эпохе. Ребята ликовали, а я только улыбалась им. Я спрятала вещи Яна и свои
платья, как и диадему. Это были мои личные вещи, на которые история не имела
права претендовать. Но я показала на гербовое кольцо графа, отчего эксперты
пришли в восторг. Все наши сокровища были оформлены на нас.
Вторую неделю без Яна я продолжала писать речь вместе с ребятами. Остальная
часть группы с интересом пришла ко мне домой, где мы работали, и предложила
помощь, от которой мы отказались. А если точнее, то Нори обругал их и выгнал.
Нам также помогал Иен, предоставляя лучших исследователей по истории
Чехии пятнадцатого века, открывая перед нами все двери и архивы. Ночи я