Страница 48 из 134
- Как скажешь.
Илья устроился на подоконнике, искоса наблюдая за девушкой. Хороша, зараза. Синяки портят, но ведь когда-нибудь они сойдут. Чума действительно урод, если на такую девушку руку поднял.
- За что он тебя так, если не секрет?
- А он меня всегда за одно и то же. За проблемы. Не мои. У него что-то не ладится, придет домой, зло сорвет, на душе и полегчает.
- И ты терпишь?
- Куда деваться? От него ж не уйдешь. Как год назад познакомились, так все, труба. Решил, что я его вещь. Гад, хоть бы официально женился, что ли... А то его грохнут, а мне даже бабки не достанутся. Так бы хоть причина была терпеть. Можно тумаки снести, если знаешь, что в результате вознаграждение щедрым окажется. А так... Блин, куда бы смыться? Он ведь из-под земли выроет...
- Не боишься незнакомому человеку рассказывать?
- Не-а. Я ему это в лицо говорю. Могу и похлеще высказаться. Вот как вчера, за что и с рожей разбитой хожу, - она злорадно усмехнулась. - Чума Цезаря сильно не любит. Прямо-таки слышать о нем не может. А потому, что получает от него регулярно и весомо. Иногда и в прямом смысле слова. В прошлом году, когда Цезарь их ставку разнес, Чуме капитально досталось. Его сначала оглушили, а потом Цезарь на нем зло сорвал. На Чуму две недели страшно смотреть было. И тут - опять, правда, не по роже, но все равно. Вот я его и подколола. Сказала - Цезарь бил, Цезарь бьет, Цезарь будет бить. Чуме это не понравилось, я добавила что-то в том духе, что в результате вся свора Гончара Цезарю ноги лизать будет. Они и войну-то эту затеяли, чтобы повод встать рачком был. Неудобно им прямо просить, чтобы поимел образцово-показательно. А хочется. Вот они и провоцируют его. И вообще Чума - мазохист и педик по жизни, Цезаря обожает, только признаться боится. Ну, тут он мне и вломил. Но я довольна, что хоть словесно поиздевалась. Чума, знаешь, какой? Пока ему что-то говорят, молчит и слушает. Рожа багровая, пыхтит от возмущения, но не перебивает. Вот я отвела душу.
- Так ведь и убьет когда-нибудь.
- Да ну, брось. Он меня любит. И на самом деле очень потерять боится. Только мне он уже на фиг не уперся, я к нему как-то никогда сильных чувств не испытывала.
- Зачем жить-то с ним стала?
- Полагаешь, моего согласия кто-нибудь спрашивал? Привез сюда, две недели взаперти держал, потом денег дал, чтобы я не сильно дулась. Я смылась. Нашел, опять привез. Месяц наружу только с ним выходила. Еще и по морде надавал. Блин, хоть бы на самом деле Цезарь уделал их...
- Странные у тебя пожелания.
- Думаешь?
- Тебя же вместе с ним грохнут.
- Не говори ерунды. Цезарь баб не трогает. Не тот человек. Я сейчас так жалею, что не смылась тогда... Я же Светку его знаю. Могла бы с ней договориться, чтобы меня вместе с ней спрятали. И помогала я ей - назло Чуме. У меня к нему свои претензии, - она внезапно замолчала, потом тихо попросила: - Только Чуме об этом не говори, ладно?
Илья пожал плечами - типа того, что могила. А сам думал: интересно, с какой стати Оксана так откровенна? Такое ощущение, что провоцирует на ложный шаг.
- В общем-то, ничего особенного мне за это не будет, дела-то прошлые, новых проблем уже хватает. Просто из дома перестанет выпускать - побоится, что дернуть могу. А мне он уже надоел - сил нет. Честно говоря, у меня была маза свалить от него. Уже после того, как Светка к Цезарю ушла. Денег накопила, тихий угол нашла, где отсидеться. Вещички собрала, договорилась со знакомыми, чтобы на машине меня подобрали. Чума меня взаперти держал, так я отмычки у него сперла. А за день до срока пошла к врачу - и нате вам, беременность. Ну куда я от Чумы денусь? Так бы сумела выкрутиться, а с пузом или со спиногрызом как? Короче, осталась. И до сих пор об этом жалею.
В меру интересный разговор, а точнее, неожиданную исповедь незнакомой девушки прервал звонок в дверь. Оксана выглянула из кухни, убедилась, что дверь в гостиную плотно прикрыта, и закричала(
- Чума! Иди открывай.
Тот вышел, посмотрел в "глазок", после чего защелкал замками. Илья тоже посмотрел в коридор - интересно же, кто там еще явился. А пришел мужчина средних лет, не слишком примечательного вида. Одет хорошо, это да. И по лицу сразу видать, что стреляный воробей.
Он переступил порог, отослав свою охрану, провожавшую до квартиры. Неторопливо разделся, скользнув презрительным взглядом по Оксане и ничего не выражающим - по Илье. Как не увидел. Бросив дубленку на руки Чуме, зашел в гостиную, поздоровался с Аббатом. Чума скорчил страшную рожу(
- Ксюха, давай, тащи живей на стол все.
- Сам иди и забирай.
- Ща схлопочешь.
- Ой, испугал! - скривилась она. - Сам сказал, чтобы я из кухни ни ногой. И этого скота я обслуживать не буду.
- Заткнись, - коротко приказал Чума.
Но тарелки таскал сам. Оксана уселась на табуретку, закинув ногу на ногу, насмешливо провожая его взглядом. Чума носился, как угорелый, перетаскивая в гостиную посуду и еду.
- Ты б не прогибался перед ним так низко, - заметила Оксана. - А то он решит, что тебе раком стоять нравится. И получишь тоже самое, что и я. А потом я тебе еще морду расцарапаю за измену, и доказывай, что ты не по собственной воле очко подставлял.
Чума мгновенно стал бордового цвета. Покосился на Илью - тот сделал вид, что ничего не слышал.
- Мы с тобой после поговорим, - пообещал он Оксане и ушел.
- Вперед и с песней, - напутствовала она.
Не вставая с табуретки, длинной ногой ловко захлопнула дверь.
- Это не Гончар приехал? - осведомился Илья.
- Он самый.
- Сдается, ты его не слишком любишь.
- Как мне нравятся твои мягкие обходительные выражения... Я его ненавижу до судорог. Была б возможность свинью ему подложить - я бы первой в очереди желающих стояла. А его суку Ираиду в унитазе утопила бы.
- За что, если не секрет?
- Да ладно, какие там секреты... Я не очень стеснительная. Особенно если учесть, что эту историю вся братва знает. Как раз после того, как я удирать от Чумы передумала, все и произошло. Где-то в ноябре Чума тащит меня в гости к боссу. Я, честно говоря, не хотела - и чувствовала себя не фонтан, и Ираиду - жену Гончара - терпеть не могу. Стерва та еще. У Ираиды, главное, у самой живот на нос лезет, а все туда же. И ведь знала, что я в таком же положении. С Чумой мне сраться не захотелось, пришлось ехать. Лучше бы посралась. Приезжаем - а там дым коромыслом. Человек десять кавказцев, наших сколько-то, все пьяные в умат, половина уже под столом валяется. Ираида мне так ехидно предлагает помочь на кухне. Я отказалась у нее домработница есть, а если бы и не было, то с какой радости я перед ней шестерить стану? Она с мерзкой такой улыбочкой выслушала мой вежливый отказ - я иногда могу без хамства обойтись - предложила развлечься. И ядовито так советует при этом от Чумы далеко не отходить. А то - гости у нее с юга, народ темпераментный, мало ли... Ну, у меня с ней давние нелады, я не буду рассказывать, это не столь важно. Короче, на тот момент мы обе только и мечтали гадость друг другу сделать. Она меня опередила. У нее и возможностей побольше было. За столом вдруг сообщает, что ей какого-то деликатеса хочется. А Гончар на нее не надышится - из-за ребенка. Все пьяные, в магазин послать некого, сам собрался. Она ему и посоветовала Чуму с собой прихватить - мол, вдвоем не потеряются. Только они за дверь, она кавказцам этим мигнула, они мне пасть заткнули, выволокли из квартиры, сунули в машину и увезли. И неделю держали на какой-то даче. Сам понимаешь, что при этом не любовались издалека. У меня выкидыш, чуть кровью не истекла к тому моменту, как меня Чума нашел. Я ему говорю, как все было - он мне пощечину. Оказалось, Ираида напела, что я нажралась в стельку, повисла на каком-то мужике с ба-альшим носом и с ним уехала. Еще и орала на всю округу, что на Чуму смотреть больше не желаю. И поскольку я уже сбегала, он ей поверил. Прикинь, да? Типа я сама в охоточку по десятку мужиков через себя ежедневно пропускала.