Выстрел из прошлого

— Я твоя должница, — прошептала Тесс на ухо Джекки. — Покой на пару лет мне обеспечен — теперь мама перестанет приставать ко мне с вопросами, когда же я подарю им внуков.

— Между прочим, моя заслуга тут тоже есть, — с притворной обидой заявил Тул. — Так что, будь любезна, не забывай об этом.

Вообще говоря, Тул был прав — это ведь именно он не дал Лайле затеряться в бездонном море государственной опекунской системы, держа руку на пульсе, пока дядюшка Дональд пустил в ход все имевшиеся в его распоряжении рычаги в Управлении людских ресурсов. Сначала их никто даже не хотел слушать. Это абсолютно невозможно, твердили ему государственные мужи. Позволить одинокой женщине забрать осиротевшего ребенка, да еще до того, как будут подписаны официальные бумаги?! Ни за что! Это незаконно, неправомерно и вообще не принято!

— А законно было сначала потерять ее собственного ребенка на целых тринадцать лет, а потом, спохватившись, потребовать с этой женщины алименты на его содержание за все эти годы разом? — с самым невинным видом осведомился дядя Дональд. Это был ловкий ход — после этого все разом стало намного проще.

Ах, если бы все и дальше было так же просто — для Джекки и Сэм, для Джекки и Лайлы. Будет ли маленькая Лайла счастливее с Джекки, чем если бы росла с родной матерью? Теперь уже Тесс не решилась бы дать ответ на этот вопрос. Да, в доме Джекки Лайла ни в чем не будет нуждаться… и потом, ее будут любить. Но в один прекрасный день она начнет задавать вопросы, и ответы, которые она услышит, скорее всего, причинят ей куда больше боли, чем то, что в свое время узнала о своей матери Саманта Кинг. Кровь сама говорит за себя. Она говорит… и говорит… и говорит. Иногда, подумала Тесс, ей бы лучше и помолчать.

Элдон в конце концов тоже заговорил. Поначалу он держался, но потом, видимо, решил, что преданность Нельсонам — штука, конечно, хорошая, но вряд ли стоит того, чтобы взять на себя вину за все четыре убийства. Так что Нельсонам очень скоро тоже предстоит предстать перед судом по двум обвинениям сразу. А учитывая, что обвинения им предъявлены одновременно в двух штатах, дело может тянуться до бесконечности. В суде Балтимора свидетелем должен был выступить Чейз Пирсон, хотя теперь уже ни у кого не оставалось ни малейших сомнений, что его роль в этом деле была весьма незначительной. Казалось жалким и даже чуть-чуть трогательным, как, в сущности, мало он поживился от этого «семейного» криминального бизнеса, а ведь под конец там крутились чуть ли не миллионные суммы. Пирсон стал предметом всеобщих насмешек, его имя превратилось чуть ли не в символ глупости и утраченных возможностей. Да вот, что далеко ходить — стоило только члену комиссии по строительству совершить идиотскую оплошность, как с легкой руки одного из шустрых репортеров «Блайт» ее окрестили «пирсоновским ляпом». Конечно, в Мэриленде человек со слегка подмоченной репутацией мог еще надеяться со временем вновь вернуться в «большую политику». Но украсть кусочек пирога, проворонив возможность заглотать его целиком, — это уже не просто глупость. Это преступление. Такое не прощается.

Джекки одобрительно оглядела Тесс:

— А ты выглядишь неплохо, девочка! Вид у тебя преуспевающий!

Так оно и было. Вопреки обыкновению, волосы Тесс были элегантно подстрижены. К тому же сегодня на ней было облегающее, как перчатка, платье, которое сама же Джекки выбрала для нее в «Рут Шо», а к нему — сережки «Черноглазая Сьюзан», оникс в золоте. Однако, когда Джекки попыталась заставить ее приобрести заодно еще и черные с желтым туфли специально к этому комплекту, Тесс уперлась всеми четырьмя лапами и отказалась наотрез. Нет уж, с нее довольно, решила она. Не хватало еще превратиться в точного двойника своей же собственной матери! Рано еще!

— Дела и в самом деле идут неплохо, — с притворной скромностью призналась она. — На днях даже решила устроить себе небольшую передышку. Можно подумать, каждый второй хочет нанять частного детектива, сумевшего доказать невиновность Лютера Била. Эй, ты не обиделся, Мартин?

— Все в порядке, Тесс. И не думал даже.

Тесс посмотрела на двух своих самых близких друзей. И вдруг вспомнила, какой одинокой чувствовала себя в начале этого лета. Как это сказала Китти? Она назвала ее Дон Кихотом, который ищет своего Санчо. Но Джекки — не Санчо. Да и Тул тоже. Каждый из них по-своему тоже был Дон Кихотом, и они, так же как и Тесс, оплакивали свои утраченные иллюзии.

В прошлогодних гнездах этой весной не вывелись птенцы. Но ведь жизнь не окончена, верно? Будут новые гнезда и новые птенцы, пусть и не на этот год, на следующий. Можно утратить одни иллюзии, но на смену им придут новые. По крайней мере, у нее оставалась надежда, что так будет. Тесс вдруг вспомнила, что так и не узнала, что же случилось с настоящим Дон Кихотом.

Дверь хлопнула, и в комнату, держа в руках небольшой сверток, влетел Сэл Хоукинс. На нем были джинсы и футболка, и то и другое в пятнах от краски. Весь конец лета он помогал Билу ремонтировать дома по Фэйрмаунт-авеню. Это было не судебное решение — к счастью, суд решил не предъявлять Сэлу обвинение в убийстве Донни Мура. В конце концов, это был несчастный случай. И потом, суд учел, что самому Сэлу в то время было всего двенадцать лет. Но сейчас семнадцатилетний Сэл иной раз казался десятилетним ребенком. Казалось, он пытается наверстать упущенное, вернуть себе беззаботное детство, которого он никогда не знал.

— Мистер Бил в машине, он попросил занести вам эту штуку. Не хотите посмотреть, что там, пока я здесь?

— Конечно, — кивнула Джекки. Развязав ленточку на свертке, она вытащила небольшую коробочку. Внутри, в мягком гнездышке, лежал медальон, тот самый, который Бил уже однажды показывал Тесс. Тесс не верила своим глазам. Она и вообразить себе не могла, что Бил когда-нибудь решится расстаться со своим сокровищем. Впрочем, Бил никогда не переставал ее удивлять. Он решительно отказался вчинить иск о возмещении ущерба за свое несправедливое обвинение, удовлетворившись тем, что его оправдали. Несколько раз, когда она пыталась завести разговор о трагических событиях той ночи, Бил неизменно твердил, что, мол, это не важно, что прошлое остается прошлым, а ему, дескать, недосуг — нужно думать о будущем. Например, в какой колледж отправится Сэл? Он слышал, что все хвалят Принстон, да только вот ему не нравится, что это так далеко от дома. Может, колледж Святого Иоанна в Аннаполисе? Или Джона Хопкинса?

— Откройте его, — попросил Сэл. — Там, сбоку, небольшая защелка. Давайте, я вам покажу.

Внутри было фото маленького мальчика, рот у него был слегка приоткрыт, большие глаза сияли. Его явно вырезали ножницами из какой-то большой цветной фотографии, снимок был немного нерезкий и довольно старый, но до сих пор было заметно, какие веселые у мальчишки глаза. Может быть, снимок был сделан на Рождество или на его день рождения. А возможно, во время одного из редких семейных походов в Макдональдс. Ведь, в сущности, так мало нужно, чтобы ребенок чувствовал себя счастливым! Или, наоборот, много…

— Это ее брат, Донни, — объяснил Сэл. — Вернее, сводный брат. У его тетки остались несколько фотографий, и она разрешила нам взять одну. Так что в один прекрасный день, когда Лайла немного подрастет, вы можете рассказать ей, что у нее когда-то был брат и что он был славный малыш.

Джекки со слезами на глазах поблагодарила Сэла и передала медальон Тесс. А та, глядя на него, молча гадала, какими словами можно объяснить то, что случилось тогда на Батчерз-Хиллз. С чего начать? С той ночи, когда Лютер Бил вышел на улицу с винтовкой в руках… или когда он в первый раз появился в ее офисе? Или все это началось еще в тот день, когда Чейз Пирсон стал патронажным инспектором? А может, когда Донни Мур еще только появился на свет? Или еще раньше, когда родился сам Лютер Бил, со своим решительным и упрямым характером, и его злосчастная судьба повлекла его вперед, с каждым днем неумолимо приближая и то трагическое, ужасное происшествие, и прозвище, которое с тех пор намертво прилипло к нему? Мясник с Батчерз-Хиллз. Как понять, где начало этой истории?