Выстрел из прошлого

— Под каким именем вы собираетесь фигурировать сейчас? — с самым невинным видом поинтересовалась Тесс, намазывая масло на еще теплую, восхитительно свежую булочку.

— История, которую я рассказала вам, — чистая правда. Сьюзан Кинг действительно забеременела еще несовершеннолетней, в результате у нее с матерью вышла жуткая ссора, из-за которой она и сбежала из дома. Вернее, мать сама заставила ее уйти. Мне горько это говорить, но она ни разу так и не сделала попытки примириться с матерью.

— А что, вам непременно нужно говорить о себе в третьем лице? — ехидно осведомилась Тесс. — Знаете, это несколько утомляет…

— Сьюзан Кинг и есть третье лицо. Не путайте ее со мной. Тем более, что она тоже умерла — как и моя мать.

— Почему вы изменили имя? Вынуждены были скрываться после того, как ваша мать вышвырнула вас за дверь?

В глазах Джекки промелькнуло раздражение. Похоже, вопросы, которые, словно дротики, метала в нее Тесс, не доставляли ей ни малейшего удовольствия. Тесс внезапно пришло в голову, что она, скорее всего, заранее проигрывала в уме эту сцену и сейчас здорово разозлилась — как режиссер, когда кто-то из актеров выходит за рамки сценария. Как она, должно быть, смеялась, сидя в своем роскошном доме в ожидании той минуты, когда Тесс поскребется в ее дверь!

— Моя мать и не думала выгонять меня из дома. Только из-за того, что я ждала ребенка?! Вздор какой! Наоборот, она приняла это довольно спокойно. Да и из-за чего поднимать шум — в конце концов, я не первая и не последняя девушка в Балтиморе, которая забеременела неизвестно от кого!

— Так, значит, вы из Балтимора! Откуда же именно? — осведомилась Тесс. Как истинная уроженка Балтимора, она до сих пор четко делила город на несколько частей.

— Из Пигтауна, — пробормотала Джекки. — Пусть будет из Пигтауна, хорошо? Как бы там ни было, мама хотела, чтобы я сохранила ребенка, пообещала, что станет сама воспитывать его, добьется дополнительного пособия на младенца, выбьет талоны на бесплатное питание и все такое. Представьте, я даже дрогнула сначала… едва не согласилась. Но, как вы знаете, я закончила среднюю школу, подумывала о том, чтобы завести собственное дело, и вдруг ясно увидела свое будущее. И тогда я сказала себе: «Ну, вот что, девочка, хватит глупить. У тебя есть шанс чего-то добиться в жизни. Но только в том случае, если ты избавишься от младенца».

Появились заказанные закуски: оладьи с грибами для Тесс и кусочки обжаренного в масле козьего сыра для Джекки.

— А кто отец ребенка? Что он думал по этому поводу?

— О… у него-то как раз не было ни малейшего желания стать отцом. По правде сказать, я и так знала, что будет дальше — сначала он примется все отрицать, потом попытается уговорить меня не впутывать его в это дело, а после, когда малыш появится на свет, и вовсе перестанет меня узнавать. Слава богу, насмотрелась, как это бывает! Кое-кто из моих подружек наступил на те же грабли. Короче, я договорилась с одним агентством по усыновлению, подписала все необходимые документы, потом отдала им свою новорожденную дочь и… только меня и видели. И ни разу об этом не пожалела. Потом я получила стипендию в университете Пенсильвании, и тут мне в первый раз пришло в голову переменить имя. Лучше всего официально. Понимаете, тогда для меня это стало вроде как символом новой жизни. Ну, и потом, знаете… в глубине души мне не очень-то хотелось, чтобы в один прекрасный день моя дочь отыскала меня. Думаю, я просто вбила себе в голову, что однажды стану знаменитой, по-настоящему богатой и известной личностью, и я заранее стремилась избавиться от прошлого. Не хватало еще, чтобы когда-нибудь очередная грязная газетенка вытащила на свет божий эту историю, как я избавилась от собственной дочери!

Рассказ Джекки произвел на Тесс впечатление. К горлу подкатила тошнота. Расчетливая сука! Учитывая, что все это произошло, когда Джекки еще не исполнилось восемнадцати, можно было только удивляться ее хладнокровию. И однако ее несокрушимая уверенность в себе вызывала даже нечто вроде уважения. Вот она сидит перед ней, греясь в лучах собственного успеха, успев заработать кучу денег, и это в возрасте, когда большинство ее сверстниц не слишком утруждают себя работой. Теперь Тесс понимала, чем ее так раздражает эта женщина. Просто ей невыносимо думать, что кто-то практически одного с ней возраста, появившись на свет в беспросветной нищете и без каких-либо надежд на будущее, смог добиться подобного успеха. Сьюзан — Джекки обманула ее насчет даты своего рождения, но только лишь потому, что это было частью той большой лжи, которой она окружила свою жизнь. Возможно, она просто не подумала об этом. Оплошность, скорее всего, но как это на нее непохоже!

— Ну, и зачем вам понадобилась я? Боитесь, что в один прекрасный день увидите на пороге свою дочь? Решили с моей помощью устроить еще одну дымовую завесу, сделать так, чтобы отыскать вас стало попросту невозможно? Не исключено, что это можно устроить, но моя специальность — искать пропавших людей, а не прятать их.

— Вы ошибаетесь, я вовсе не собираюсь прятаться. И я вовсе не стыжусь своего прошлого. — Ну и ну, похоже, ей удалось-таки вывести Джекки из себя! Значит, не такая уж она непрошибаемая, как ей хочется казаться. Вон как разволновалась: руки дрожат, даже побледнела немного. Стараясь взять себя в руки, Джекки сделала несколько торопливых глотков из бокала. Когда она снова заговорила, ее обычное хладнокровие, похоже, вновь вернулось к ней. Во всяком случае, голос ее звучал так же ровно и спокойно, как прежде.

— Как я вам уже говорила, в прошлом году моя мать умерла. Вообще говоря, я ввела вас в заблуждение, потому что все-таки поддерживала с ней связь. Увы, должна признаться, что со временем я стала для нее чем-то вроде личного вклада в банке. Если она звонила, то только чтобы пожаловаться на очередные проблемы и, естественно, попросить денег. Я тут же отсылала ей чек. Когда она умерла, я думала, что вот наконец-то почувствую себя свободной. А вместо этого… у меня началась настоящая депрессия. Порой мне кажется, что я схожу с ума. Я отменяю встречи, бесцельно кружу по городу, словно затравленный зверь, и все заглядываю в лица молоденьких девушек. «Где же ты? — думаю я. — Какой ты выросла? Наверное, ты сейчас ненавидишь меня, да?»

— Вы согласились отказаться от всех прав на дочь. Скорее всего, ее удочерила какая-нибудь приличная, достаточно обеспеченная семья. Она была бы попросту неблагодарной дрянью, если бы ненавидела женщину, которая дала ей возможность вести достойную жизнь.

— Хотелось бы мне это знать! Этим летом ей исполнится уже тринадцать. Я была немногим старше, когда познакомилась с ее отцом. А через пять лет родилась она.

Тесс впервые задумалась, каково это — почувствовать внутри себя живое существо. До этого дня слово «беременность» было для нее страшнее чумы. Она вспомнила, как тряслась от страха, что очередной «верный» способ не сработает, как по ночам просыпалась в холодном поту, как считала дни, пытаясь вычислить срок очередной овуляции, и беззвучно молилась в душе, чтобы представители фармацевтической фирмы ее не надули. Никакое средство предохранения не давало стопроцентной гарантии. Вдруг ей не повезет, что тогда? Что делать, если просто не можешь позволить себе ребенка? А если вы тратите и время, и деньги, и нервы из-за того, что не может случиться никогда? Что вы станете делать в этом случае? Станете возмущаться? Подадите в суд? Потребуете, чтобы вам вернули деньги?

— Хотите снова занять какое-то место в жизни вашей дочери? Потому что если это так, то я в эти игры не играю.

— Нет-нет, что вы! Ни в коем случае. Просто хотела увидеть ее. Убедиться, что с ней все в порядке. В любом случае… кто я для нее? Чужой человек. Слишком молода для того, чтобы играть роль матери, ну, а для подруги я уже старовата. Нет, я просто внесу свое имя и фамилию в регистрационные списки жителей штата. Если она захочет найти меня, то, когда ей исполнится восемнадцать, она сможет сделать это без особого труда. А сейчас мне вполне достаточно хотя бы изредка видеть ее… знать, что у нее все в порядке, и я была бы совершенно счастлива. Кровь есть кровь, тут уж ничего не поделаешь. Понимаете, я наделала столько ошибок, когда была молода, так что теперь я все готова отдать, лишь бы она не повторила их.