Наркодрянь

Кстати, эта легенда Мейсону пригодилась - отныне он старался окружить действия своих солдат еще и мистичностью. Они раскрасили свои "скафандры" и освоили особый "победный" клич - эдакое завывание, напоминающее и волчье, и вампирское - имея в виду кинематографическую традицию, конечно.

А потом война во Вьетнаме закончилась, но лавры победителей не достались никому.

Война закончилась, но сам Мейсон недолго оставался без работы, более того, оказалось, что работы навалом.

Вначале Мейсон напрактиковался в Африке, но здесь он выступал не как капитан морской пехоты США Джеймс Мейсон, а как вольнонаемный ландскнехт Отго Кюнель. Впоследствии Мейсону почти всегда приходилось защищать цвета университета "диких гусей" ["Дикие гуси" - так называют себя наемные солдаты], но подчинялся он только приказам командования военно-морских сил Соединенных Штатов.

Как происходила вербовка?

В один прекрасный день он в штатском костюме и с паспортом какого-нибудь Отто Кюнеля прибывал в Лиссабон или, скажем, в Мадрид и являлся по указанному адресу. Чаще всего по этим адресам размещались скромные конторы - "Правление общества любителей кактусов" или "Ассоциация борьбы за права бродячих кошек". Иногда это были кабинеты стоматолога или врача-отоларинголога.

Здесь с утра до ночи шла усиленная, но малоприметная работа. Крепкие молодые люди с акульими зубами и лужеными глотками то и дело входили в кабинет и выходили минут через тридцать с довольными физиономиями - судя по всему, лечение шло успешно. И одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять: права бродячих кошек будут защищены в любом бою, даже с хорошо вооруженной армией кошконенавистников, а уж о кактусах и говорить нечего...

Мейсона, вернее Кюнеля, всегда ожидал радушный прием. Его появление никогда не было неожиданностью для специалистов по ушам и зубам. Мейсону вручали солидный аванс, и он отбывал в нужном направлении. А там, на месте, он по "счастливой случайности" находил своих старых боевых друзей сержантов Доули, Кэрола и других товарищей по Вьетнаму.

Платили щедро: с одной стороны, на счет Д. Мейсона перечислялся двойной офицерский оклад, с другой - на имя Отто Кюнеля - исправно шли денежки в какой-нибудь нейтральный банк. Потом он получал и те, и другие.

А еще он пользовался репутацией счастливчика, хотя некоторые считали его чистоплюем и задавакой. Так оно и было, только термины Мейсон предпочитал другие - человек чести и достоинства.

Кличка же "Болотный оборотень" к нему пристала раз и навсегда. Правда, была в Африке еще одна - "Фиолетовый дух".

6

...Пять дней прошли спокойно. Внешне спокойно. Драматическая история, когда на старом шоссе обнаружили угнанный "Шевроле" с двумя флоридскими бойцами, мертвым и полуживым, причем у последнего в руке зажата "беретта", из которой произведено четыре снайперских выстрела, - нашумела в газетах, но раскрыть загадку полиция пока не смогла.

Обгорелые останки "Лендровера" на десятой миле в направлении Лос-Анджелеса привели, конечно, парней из службы шерифа к Мейсону, но все свелось только к обсуждению шансов получить страховку по недоказанному прецеденту взрыва бензобака и штрафу за неуборку мусора с автострады.

Полковник обзавелся тяжелым "Мерседесом"

с пуленепробиваемыми стеклами и расстался с поваром. Так получилось, что Рамон, получив весьма приличный чек в компенсацию за нервное потрясение и в счет будущих, вдруг воспылал острой ностальгией по Мексике и уехал - не исключено, впрочем, потому, что знал, с кем связался полковник, но не обладал мужеством старого вояки.

Готовить сам полковник умел, хотя не любил, пока он решил не нанимать никого, обходиться своими силами, приняв минимальные меры предосторожности: например, позаботился, чтобы продукты привозил рассыльный из супермаркета, один и тот же, хорошо знакомый Мейсону парнишка-чикано.

Субботний визит к Бруксонам прошел без осложнений, только веселье получилось несколько натуженным: слишком уж старательно они с Томом обходили несколько свежих тем, возможно, чтобы отойти от современности, от слишком горячего, Мейсон рассказал о своей отставке...

7

...Группа - десять человек. Задача простая - проникнуть на территорию одной центральноамериканской страны и провести разведку. Маленькая страна эта стояла в конфронтации к его державе, но Мейсон шел не убивать разведка, и только...

Они благополучно перешли границу и продвинулись в глубь страны на двести миль. Все шло прекрасно, а главное - вокруг такие знакомые и близкие джунгли.

Мейсон словно возвращался в свою далекую молодость, и ему казалось, что это двадцатилетний Джеймс идет знакомой тропинкой, а не поседевший и изрядно побитый полковник Мейсон.

Уже давно сгнили кости Хариша, убитого осколком гранаты в Заире, и Мак-Гейва, подорвавшегося на мине в последний год войны в Индокитае. А душа весельчака Сэма парит где-то над бескрайними болотами амазонской сельвы. Душа Сэма ищет пристанища - и не находит, ведь тело Сэма никто не видел и никто не уложил его в могилу. Сэм ушел к притокам Рио-Мансу в поисках пропавшего кадета и не вернулся. Кадета нашли - у него вдруг заработал передатчик. А у Сэма передатчика не было. Он ушел, уверенный в своих силах, и... сельва оказалась сильней.

Да! Много воды утекло. Люди старели и умирали, а джунгли... Джунгли все те же. Все так же гигантские сейбы и бертолеции тянут к солнцу свои стройные шеи, все так же душат их в объятиях любвеобильные лианы. Томно истекают липким соком гевеи, и жарко благоухают царственные орхидеи. Бабочки припадают к ним в долгом поцелуе, и кокетливые колибри все так же суетятся вокруг.

Все такое же, как и четверть века назад, как век назад и как тысячелетие назад...

...Они выполнили задание и пошли обратно.

Трудно сказать, где Мейсон допустил ошибку, да и допустил ли вообще... Скорее всего противник знал о них и устроил засаду.

Мейсон тренированным чутьем уловил запах опасности, изменил маршрут и ринулся к болоту.

Здесь он окончательно убедился, что противник знает, с кем имеет дело, и повадки "Болотного оборотня" ему знакомы. Именно у кромки спасительного болота их и ждала засада. Мейсон обнаружил ее раньше, чем их засекли. Он пошел вдоль болота и снова наткнулся на траншеи, забитые вражескими солдатами. Мейсону это даже доставило горькое удовлетворение. Да! Его персона пользуется популярностью, если против него стоит чуть ли не стрелковая бригада.

Оставался один путь - прорыв сквозь линию обороны. Шансы мизерны. Даже если они пробьются к болоту, их легко можно будет расстрелять с вертолета. Впрочем... выхода не было.

Мейсон вернулся назад - к тому месту, где они вышли из болота и где притопили легкие досочки-серфы. Без этих досочек движение по болоту невозможно.

Именно здесь их обнаружили и тотчас обстреляли. Подступы к болоту защищали все те же траншеи. Тогда они вырыли и себе окоп и заняли круговую оборону. Часа два противник потратил на то, чтобы обложить их укрепление со всех сто

рон. Потом их обстреляли уже из миномета и предложили сдаться. Их уговаривали битый час, но они не имели права сдаваться - захват десяти морских пехотинцев и полковника ВМС США (хотя они были без знаков отличия) на территории чужой страны - случай беспрецедентный.

В 15.00 уговоры прекратились, и их атаковали.

Противник не торопился, да и куда ему было торопиться?

Солдаты шли в атаку осторожно. У них явно был приказ взять группу Мейсона живьем. Иначе их расстреляли бы ракетами с вертолета.

Мейсона такое положение вещей устраивало - он ждал ночи. До вечера они отбили еще две вялые атаки. С наступлением сумерек боевые действия прекратились. Но противник ждал ночного прорыва - и тогда Мейсон обманул его.

Ночью они с сержантом Доули выбрались из окопа и поползли к траншее противника. Разведав расположение огневых точек, вернулись обратно.

Чертовски это было трудно - ползти под прожекторами, продвигаясь в час по миллиметру, но Мейсон мог проделать и не такой фокус.